Кейт Дауес - Растворяясь во мне

- Скажи мне, как это ощущается.

Я была почти бездыханной, но я сумела:

- Идеально.

Он врезался в меня сильнее, потом замер, его лицо было в паре дюймов от моего лица.

- Ты идеальна.

Макс уронил свою голову и взял сосок в свой рот, жадно посасывая его, потом пробежался своим языком по его краю, щелкая им по нему, заставляя его целиком напрячься. Он плотно прижался своими губами к другому моему соску, и прилагал давление, пока он удерживал его между своим языком и верхними зубами, - с одной стороны нежно, сильнее с другой стороны, удовольствие с небольшой болью.

Я задержала свое дыхание и наконец, смогла выпустить его, сделав еще один вдох. Я даже не осознавала, что делала это. Черт возьми, как далеко я позволила себе зайти, что забыла дышать, когда он делал все эти вещи со мной?

Он отпустил мои запястья, потом обернул свои руки вокруг моих лодыжек и поднял их вверх перед собой, потом над собой, так что я легла на бок.

Он все еще глубоко зарыт во мне.

- Скажи мое имя.

У меня не было силы вдохнуть, чтоб сказать что-то, - мои легкие работали сверхурочно, почти задыхаясь.

- Скажи мое имя, Оливия.

- Ма-Макс…

- Оливия.

- Макс.

Его толчки усиливались, сильнее и глубже.

- Оливия.

При любых других обстоятельствах, находясь с кем-то и повторяя имена друг друга без остановок, показалось бы мне глупым. Детская игра. Но сейчас все было далеко за пределами игры. Это была словесная связь. Только мы вдвоем, наедине, трахаемся, называя имена друг друга.

Макс все еще стоял на коленях на полу со мной, лежащей на боку на диване, он соединился идеально. Одна его рука была на моем бедре, другая на моей заднице, пока он вколачивался в меня.

Я схватила подушку и положила ее на свое лицо. Я хотела кричать от нереальных ощущений, и хотела приглушить звук. Но Макс потянулся и отобрал подушку.

- Я хочу слышать тебя.

Когда я застонала и тяжело задышала, Макс наклонился ко мне. Он перевернул меня на живот и опустил мои колени на пол, мои руки остались по-прежнему на диване.

Сзади, он скользнул глубже в меня, пока его бедра не столкнулись с моей задницей.

- Впусти все, Оливия.

Я прокричала и «Ох», потом «Да!», и потом его имя.

- Вот и все.

Макс пригладил мои волосы на одну сторону, обнажая мою шею. Я почувствовала его губы на ней, а потом твердые кончики его зубов царапнули меня.

Блять. Было похоже, что он хотел съесть меня, поглотить полностью…

Его рот был все еще на моей шее, он добрался до моего бедра. Я почувствовала, как его палец остановился на моем клиторе, и он начал выводит круги по нему. Я уронила свою голову на диван и просто отступила, - весь контроль полностью уступила Максу.

- Кончи для меня, - прошептал он. – Сейчас.

Я не могла сдерживаться. Моментально, начавшийся оргазм вспыхнул в моем теле, а моя киска стала сокращаться вокруг его члена.

Он замедлил свои толчки, медленно раскачиваясь в моем оргазме. А потом я ощутила, как его член задрожал и запульсировал. Потом его дыхание стало тяжелее у моей шеи, - горячее и сексуальнее.

- Блять, - простонал он, когда начал кончать.

Я была готова немного вздремнуть после этого раунда невероятного секса, но Максу не терпелось показать мне окрестности виноградников. Также он сказал, что голоден, и я начала подозревать, что настоящей причиной, чтобы куда-то выйти было, что он хотел есть. Что есть в мужчинах, которые едят после секса? Что-то чувственное, наверное. Судя по дикости Макса на диване раньше, полагаю, что это верное предположение.

Мы приняли душ вместе. Макс вымыл мои волосы, - необычайно интимная и эротическая вещь, по моему мнению. Мне нравилось то, как мои руки скользили по всему его голому, намыленному телу. Идея «вздремнуть» забыта. Я могла бы простоять под таким душем весь день.

Но нужно было столько сделать, столько увидеть.

Мы перекусили в ресторане с Калифорнийской кухней, на открытой веранде, с видом на поля винограда, которые, казалось, были бесконечными.

- Ну и как?

Мы перешли от салата к обмену лепешками со свежими местными томатами, артишоками, луком, грибами, покрытыми травами и слоем свежей домашней моццареллы.

- Невероятно, - сказала я. - Я даже не могу назвать это пиццей.

- Более здоровая ее разновидность. Еще вина?

Я кивнула, а не сказала, кусая уже в очередной раз.

Мы насладились несколькими минутами тишины, а потом я спросила Макса, пишет ли он все еще сценарии к фильмам.

- Все время.

- Ты собираешься снять один из них?

Макс глотнул вина, поставил бокал на стол, и тяжелый вздох покинул его рот.

- Вероятно, нет.

- Почему?

- Сейчас я пишу только для себя. Думаю, я сказал все, что хотел сказать в фильмах, которые уже сняты.

Было что-то в его лице, что сказало мне – он не хочет разговаривать об этом. Может быть, что-то типа сожаления, или раскаяния, или… может, истощения.

- Не уверен, как долго собираюсь заниматься этим, - сказал он. И быстро добавил. – Но это только между нами.

Я представила, что фильм, который он снимет с нашим клиентом, Жаклин Матерс, может быть его последним. Я прочитала сценарий и подумала, что это может стать удивительным фильмом. Думать о том, что я сыграла какую-то небольшую роль в создании того, что может стать последним фильмом Макса Далтона, было захватывающим и пугающим в то же время.

Наиболее важен, однако, тот факт, что он явно поделился секретом со мной. Он доверял мне достаточно, чтобы рассказать о том, что он подумывает выйти из бизнеса. Нет никакой возможности, что я разрушу его доверие.

- Хорошо, - сказала я. – так ты пишешь для себя. И все эти сценарии повсюду у тебя валяются?

- Нет, не валяются повсюду, - он улыбнулся. - Я храню их все в ящике письменного стола. Который, - добавил он. - Заперт, так что, даже не думай украсть и продать их на Ebay.

- Чего?

Макс от души рассмеялся.

- Боже, с тобой весело дразниться, ты знаешь это?

- У нас неплохой стеб.

- Да, это так.

Он поднял свое вино, мы чокнулись и выпили.

Мы провели, по крайней мере, еще один ленивый час, разглядывая виноградники, разглядывая друг друга, поддерживая, по большей части, легкий разговор.

- На что он способен?

Я пожала плечами.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты рассказала мне, что он сделал той ночью, но там есть что-то еще?

- Нет.

Его брови приподнялись.

- Честно?

- Честно. И я бы предпочла не разговаривать о нем сейчас.

- Оливия, если я буду защищать тебя, я должен знать…

- Я не нуждаюсь в твоей защите - сказала я, немного более едко, чем предполагала. – Если он вернется, я вызову копов.

Макс покачал своей головой.

- Они ничего не сделают. По крайней мере, пока он не пересечет последнюю черту и попытается причинить тебе боль, или, на самом деле, навредит тебе.

Я знала, что он был прав. К тому же, был главный аспект, почему я держала его подальше от моей семьи.

Но в этот раз, тем не менее, сейчас, когда Крис появился в Лос-Анджелесе, я начала думать, что вероятно, там было намного больше одержимой, управляемой злости. Но, что мне делать? Рассказать об этом страхе Максу? Что тогда? Я точно не знала, на что вообще Макс был способен. На самом деле, я хотела, чтобы Крис убрался обратно в Огайо, и оставался там.

В равной степени, я хотела уйти от темы Криса. Это должно было быть воображаемое бегство в выходные. Они так начались, но Макс беспокоится насчет Криса и отвлекся. Я должна вернуть вещи на свои места.

- Расскажи мне побольше о себе.

Он посмотрел на меня.

- Что ты хочешь узнать?

Я секунду раздумывала над этим, потом ответила:

- Обо всем.

- Это долго.

- Мы торопимся?

Макс улыбнулся и глотнул своего вина. Потом он рассказал историю своей жизни.

Оказывается, что он тоже со Среднего запада. Так что у нас было кое-что общее. В тот день, когда я встретила его, позднее я отправилась на поиски его в Интернете, я не видела никакой информации об его происхождении, кроме его возраста. Его страничка в Википедии состояла в основном из профессиональных данных, тогда мне было это интересно, но теперь мне нужно было узнать больше о Максе-мужчине, а не Максе-Большой-Голливудской-Шишке.

Он был единственным ребенком. Его отец занимался продажей одежды для мужчин, его мать была учителем, оба, из которых хотели, чтобы Макс пошел в колледж и получил степень по бизнесу. Но Максу это было не интересно.

Большинство его подростковых лет прошло в кинотеатрах и библиотеках, поглощая фильмы и литературу. Он был абсолютно увлечен идеей о выборе персонажей и истории, выходящей, казалось бы, из ни откуда. Он сказал, что помнил ночи в кровати, таращась в потолок, в полном изумлении, что великие фильмы и великие книги начинались с пустой страницы, и чьи-то мысли, желания и мечты заполнили страницы в виде персонажей и истории.

Кое-что из ничего. Даже плохие книги и плохие фильмы были продуктом чей-то тяжелой работы и воображения, так что, по мнению Макса, они заслуживали уважения, даже если они лично к нему не обращались.

Он начал заполнять тетради идеями, - сюжеты, персонажи, сцены, - все огромная мешанина из вещей, которые текли из его головы, когда ручка касалась бумаги. Так он проводил большую часть своего свободного времени. Даже несколько раз это было время, в которое он должен был учиться.