Эти слова хлыстом стегнули Игоря по натянутым нервам.

- Из нас двоих об этом забываешь только ты.

- Не унижай меня! - тонко завопила Надя, бешено вращая глазами, - Я достойна...

Схватив её за плечи, Игорь прикрыл ей рот ладонью и усадил на диван.

- Не кричи, ты разбудишь ребенка, я не хочу, чтобы она видела тебя в таком состоянии. Ты презираешь меня, унижаешь себя, но втягивать дочь в наши отношения я не позволю.

- Возомнил из себя папашу, - всхлипнула Надя, - у нас с тобой давно нет никаких отношений. Ты любил меня, пока не родилась Алина, а потом все свои чувства переложил на неё. Все нормальные мужики морщат нос при виде грязных пеленок. Их не дозовешься поменять подгузники, а ты возился с ней, словно нянька. Единственное, чего ты не мог - кормить её грудью и это ведь сильно тебя расстраивало?

- Ты несешь пьяный бред.

- А как же я? Обо мне ты подумал? О том, как мне тебя не хватало все это время.

- Ты ушла воровато, не прощаясь, не оставляя мне шанса задержать тебя. И теперь вернувшись домой посреди ночи и затевая этот разговор, на что ты надеешься? Вчера тебя не устраивал метраж квартиры, сегодня всему виной твоя ревность к дочери, - Игорь устало откинулся на спинку дивана, - Я не понимаю тебя, но знаешь, что страшнее?

Надя попыталась сосредоточить на нем пьяный взгляд, кокетничая одновременно, но безуспешно, в глазах двоилось.

- Я не хочу тебя понимать, - бесстрастно продолжил Игорь и сердце его сжалось от боли, которую всегда причиняет правда, - Мне все равно где ты провела ночь и с кем...

- Часть этой прекрасной ночи я провела с Володей, - выкрикнула Надя, бешено вращая глазами, - И уж он оценил меня по достоинству.

На долю секунды Игорю, показалось, как пол проваливается куда-то вниз, оставляя его барахтаться в воздухе.

- Очень рад это слышать, - пожал он плечами.

Сказочный витраж их брака и счастливой семьи давно разлетелся осколками. Раньше он пытался слепить из острых, колющих руки воспоминай, красивую сказку, но события последнего дня, расколотили последнюю надежду на совместное счастье. Женщина, которая долгие годы оставалась нерушимым светлым идеалом, провела ночь с самым нелепым мужчиной из всех его знакомых, и теперь брызгая слюной, обвиняла его в излишней любви к их общему ребенку.

'Когда я повел себя не правильно?' - этот вопрос он задавал себе не первый десяток раз.

- Я ухожу от тебя, - гордо вскинув подбородок, Надя потеряла равновесие и завалилась на спину, - ухожу к Володе. Он, как честный парнишка, предложил мне руку и сердце.

- Предполагаю теперь, тебе нужен развод?

Надя истерично расхохоталась откуда-то из-за груды подушек и энергично закивала головой.

Не в силах терпеть долее жалкое зрелище, Игорь подсунул ей под голову диванную подушку, аккуратно снял с ног туфли и укрыл, мгновенно уснувшую Надю пледом.

Эта ночь обоим далась нелегко. Надя ворочалась с боку на бок от напряженных снов, с головой, будто набитой килограммом мокрой, вязкой ваты.

Игорь уснул перед самым рассветом. Успел посмотреть мерзкий сон, который отнял последний шанс на то, чтобы выспаться и проснулся.

Стараясь не шуметь, он пробрался в ванную, привел себя в порядок и проскользнул в кухню, чтобы приготовить завтрак на двоих. Игорь был уверен, что Надя разбитая похмельем, не сможет проглотить ни кусочка. Жизнь казалось затихла на несколько минут, возвращая его в недалекое счастливое прошлое, но стоило ему увидеть на пороге расстроенную дочь, как воспоминания оборвались.

- Что случилось? - он кинулся к Алине, - прижимая её к груди.

- Мама, ушла.

- Что? Как ушла? - непонимающе, он заглянул в гостиную, но на диване, не было ничего, кроме одинокого безжизненно скомканного пледа.

- Она меня поцеловала. Она думала, я сплю, но я только притворялась, пытаясь не шевелить глазами. И опять ушла.

- Солнышко мое, не расстраивайся так, - он прижал девочку к себе покрепче.

- Сегодня ночью, перед тем как уснула, я пообещала себе, простить маму, ради нас и ради тебя. Ты её очень любишь.

- Девочка моя все в прошлом.

- Тем лучше, потому что теперь у меня нет никого кроме тебя.

- Нет, не говори так, не надо. Мама всегда останется мамой. Вдруг она захочет погулять с тобой, отвезти тебя в школу.

- Вдруг, - погрустнела Алина, - а вдруг не захочет, папа? Что тогда? Я останусь в школе одна, и до темноты буду ждать, пока кто-то заберет меня домой?

Крохотные слёзы показались в уголках глаз.

- Родная, прости меня, - Игорь провел рукой по растрепанным, после сна волосам, - больше всего на свете я хочу, чтобы из этих глазок никогда не упало ни единой слезинки. Тебе тяжело сейчас, мне тоже нелегко, мы смирились с тем, что мама пропала из нашей жизни, а теперь она вернулась всего на день и исчезла. Вдвоем мы переживем это потрясение.

- Ты её так ждал, папа.

- Да, я ждал. Но я ждал нашу маму, ту которую мы помнили и любили.

- Я не помнила и не любила, - возразила девочка.

- А я любил. Но она настолько изменилась, что теперь я даже не знаю, что нас ждет дальше.

- У вас нет общего 'дальше'. Дальше будем только ты и я. Нам же не надо никакой мамы. Правда? Папа, скажи, что я права?

Игорь грустно приобнял девочку и заглянул ей в глаза. Алина храбрилась, слезки успели высохнуть, и она смело встретила взгляд отца.

- Все будет хорошо, родная. Все теперь будет по-другому.


Глава 24


Частые капли дождя барабанили по стеклу. Угрюмый день, продолжал набирать силу, обволакивая тяжелыми, темными тучами все вокруг.

Уткнувшись носом в ледяное стекло, Лена сидела на подоконнике, неудобно поджав ноги. Последние дни стали совсем невыносимыми. И напрасно она убеждала себя, что ей всего лишь восемнадцать лет, а в этом возрасте любой отказ, даже самый осторожный вызывает бурю эмоций.

Поделиться своими печалями было не с кем, и от этого они продолжали расти и множиться в геометрической прогрессии, заполоняя все изнутри.

Комнату в студенческом общежитии, куда она переехала, приходилось делить с тремя второкурсницами, которых она ранее видела лишь мимолетом. Тех связывала крепкая дружба и пускать в свой сплоченный круг новенькую они не собирались.

Утром Лена наспех завтракала и убегала на лекции. Вечером, перемолвившись двумя-тремя словами с соседками, садилась на уроки. Она ни в коем случае не винила девушек в целенаправленном игнорировании её незначительной персоны, просто она сама не была готова к душещипательным беседам.

Лена поежилась на подоконнике. Раз за разом перед глазами всплывали воспоминания. От его произнесенных слов: 'Ни о какой любви между нами не может идти речь. Я не свободен и уже люблю' её по-прежнему бросало в дрожь, как в тот злосчастный день.

И сейчас глядя, как дождевые ручейки весело бегут по стеклу, Лена будоражила себя воспоминаниями о нем. После её переезда в общежитие Игорь прочел их потоку четыре лекции и каждый раз, встречаясь с ним взглядом её пронзала боль отчаяния. Высокий, статный, он входил в аудиторию своим всенепременным широким, уверенным шагом и сразу все стихали под его пронзительным взглядом.

Девушки пожирали глазами его тело, обнимая глазами рельефные мыщцы и упругие ягодицы. А Игорь, словно назло всем продолжал одеваться на грани официального и спортивного стилей. Джинсы, рубашка, пиджак. Туфли то и дело сменялись кроссовками, а однажды он пришел в военных полуботинках. Он плевал на условности, обращая внимание только на собственный комфорт и удобство. Страшная смесь внешней ветрености и внутренней строгости сносила башни молоденьким девчонкам.

Лена старалась на лекциях не поднимать глаза, не дышать, не шевелиться, только бы он не заметил её смятения. И он не замечал или делал вид, что не замечает. Непроницаемый взгляд отливал металлом, холодным и жестким. Лишь когда, он увлеченно погружался в материал, во время рассказа на губах у Игоря появлялась улыбка и теплел взор. Тогда Лена ловила каждый его жест, впитывала каждую черточку его лица.

Вчера они столкнулись в коридоре. Игорь вежливо посторонился, со словами:

- Молодым везде у нас дорога.

Лена готова была провалиться сквозь землю и поймав на себе его лукавый взгляд, в конец засмущалась, выронив из рук папку. Не скрепленные листы тут же рассыпались под ногами.

- Позволь, я помогу.

- Нет, - резко бросила она, опасаясь, не понимая чего.

Проклиная себя за неуклюжесть, Лена кинулась поднимать исписанные листки. Неуместная суета играла против неё, негнущиеся ноги, руки-крюки, красные от смущения щеки, за все это она на себя очень злилась. Лена пихала бумагу в папку, не сортируя, лишь бы поскорее скрыться и уединиться, чтобы ещё и ещё раз пережить свой позор в одиночестве. И когда спасительное отступление уже маячило на горизонте, она зацепилась рукой за сумку, болтающуюся на плече, собранная впопыхах кипа опять разлетелась.

Не сдержавшись, Игорь улыбнулся.

- Моя помощь не будет лишней, - не дожидаясь отказа, нагнулся за непослушными листами бумаги. Для неё он был невыносим со своей никчемной помощью. Лена мечтала о том, как будет снисходительно высока с ними при встречах, едва отвечая на его приветствия, а сейчас мечется как выброшенная на берег рыба, тело совсем не слушается, лоб пылает от нахлынувшего жара.

'Только бы он не заметил' - мелькала единственная мысль.

Она чувствовала его дыхание, тепло тела. Несколько раз он ненароком касался её руки и тогда перед глазами все начинало расплываться от накатывающих ощущений. Подобрав последний лист, Игорь с громким хлопком закрыл папку.

- Впредь будь осторожнее.