Белва Плейн - Рассвет

– Мы опоздали, – прошептал Бэд. – Помоги мне с коробкой. Быстро!

Вместе они выгрузили провизию. Бэд надел балахон и высокий остроконечный колпак с прорезями для глаз, полностью закрывший ему лицо. В колпаке он стал на фут выше, глаза сверкали сквозь прорези. Он преобразился.

– Ты сможешь присоединиться к остальным зрителям, как только мы встанем в круг, – сказал он Тому.

Том смотрел, как Бэд подошел к группе людей в балахонах и слился с ней. Он пытался проанализировать переполнявшие его противоречивые чувства: злость на себя за свои колебания, вернувшийся страх и вновь обретенную приятную уверенность, вызванную мыслью о том, что Джим Джонсон одобряет то, чему он сейчас оказался свидетелем.

Люди в балахонах выстроились в колонну по два. Каждый нес в левой руке зажженный факел. Мерной поступью они бесшумно (шаги заглушались травой) приблизились к кресту. В их едином движении было что-то зловещее, но одновременно и комичное, отчего у Тома к горлу подступил нервный смешок, который он быстро подавил, заметив стоявших вокруг охранников. На охранниках не было балахонов, зато они имели при себе ножи и наручники. Наверняка под одеждой у них спрятаны и пистолеты.

Многие зрители стали подходить ближе к людям в балахонах, которые к тому моменту окружили крест. Но Том, испытывавший смешанное чувство возбуждения и беспокойства, остался стоять в стороне от остальных. Вся сцена – люди в балахонах, среди которых был и Бэд, возлагающие свои факелы к основанию креста, – казалась нереальной. Но в то же время она завораживала. Том стоял неподвижно, пока один за другим факелы были положены к кресту и огонь взвился вверх, освещая небо.

Встав перед горящим крестом, руководитель прочитал длинную молитву, которую все слушали со склоненными головами, затем поднял руку в нацистском приветствии и начал свое выступление.

– Этот крест горит во имя свободы, нашей с вами свободы, – произнес он, и в этот момент внимание Тома было отвлечено в высшей степени несуразной вещью: он увидел Графа, мчавшегося к людям, стоявшим вокруг креста. Должно быть, они плохо закрыли одну из дверей фургона, она открылась, Граф выскочил и теперь бежал, разыскивая, судя по всему, Бэда. Бежать за ним означало бы нарушить всю церемонию, да и в любом случае, подумал Том, – и эта мысль его даже позабавила – собачий нос все равно найдет Бэда в этой толпе. Как бы ты ни замаскировался, собачий нос не обманешь.

– …борьба против чужеродных элементов, подрывающих нашу мощь, наше наследие, – оратор буквально кричал, чтобы перекрыть шум усилившегося ветра. – Международные банкиры, паразиты и мошенники, разве они нужны нам?

Слушатели ответили громовым «Нет!». Том с удивлением подумал: отец же посещал школу менеджеров, он должен знать, что сейчас, в век расширения и углубления международных экономических связей международные банкиры нам очень нужны. Если некоторые из них оказываются жуликами, то среди представителей других профессий тоже можно обнаружить немало жуликов; среди врачей, адвокатов, учителей, торговцев машинами, политиков да среди кого угодно. И что это доказывает? Ничего, кроме того, что на свете есть и нечестные люди. Отец, вне всякого сомнения, найдет оратору какое-то оправдание. Скажет, что ни одно движение не застраховано от ошибок, что нужно сделать скидку на полемический пыл оратора.

Том продолжал слушать выступление, думая про себя, что они с Робби могли бы изложить все это более гладко. Но, с другой стороны, требования, которые выдвигал выступавший, были куда более экстремистскими и кровавыми, чем все то, что до сих пор приходило Тому в голову. Том чувствовал, что у него учащенно бьется сердце и что-то пульсирует прямо у горла.

– Наши мужественные предки проливали кровь за то, чтобы наша страна стала такой, какой мы ее видим сегодня, и если нам суждено проливать кровь, чтобы сохранить ее для себя, освободить от нежелательных элементов, мы сделаем это.

Снова раздался одобрительный рев собравшихся.

– Мы должны быть готовы. Мы должны вооружиться и, если потребуется, без колебаний прибегнуть к оружию. Нам не нужны лживые лицемерные объяснения и оправдания. Враг окружает нас…

Тучи, которые пригнал усилившийся ветер, постепенно закрывали звезды, поле погружалось в темноту. Том, взглянув на небо, успел увидеть в просвете между тучами Млечный путь, и мысли его приняли иное направление. Грохочущий голос, который уже не сообщал ничего нового, а лишь варьировал на разный лад сказанное вначале, не мог долее удерживать внимание Тома. Какое же огромное небо с бесчисленным скоплением звезд и какая маленькая по сравнению с ним планета, на которой он стоит. Но какое небо маленькое в сравнении с галактиками, находящимися вне пределов видимости, непознанными областями Вселенной, недоступными восприятию самых мощных приборов, сделанных руками человека. «Нам еще столько всего предстоит узнать, – подумал Том. – Мы находимся в самом начале пути».

Люди на поле запели. Том узнал мелодию популярной песни «Дом, милый дом», но слова были другими.

Это случилось внезапно, как случается все неожиданное, словно вдруг грянул выстрел или в ясный летний день сверкнула молния. Раздался дикий рев, прокатилась воздушная волна и все кончилось, прежде чем, секунды спустя, собравшиеся осознали, что мощный автомобиль вынырнул с темной дороги и врезался в кольцо людей, окружавших крест. Он по диагонали пересек все поле, с визгом притормозил и исчез в дальнем конце поля прежде, чем кто-нибудь успел его разглядеть. Последовало мгновенное молчание, сменившееся настоящим бедламом.

Наверное, добрых полминуты Том стоял, будто приросши к месту. Луна снова вышла из-за несущихся по небу туч и в ее свете он увидел людей, сбрасывающих с себя балахоны и колпаки, людей, лежащих на земле, людей бегущих к машинам и окружающих пострадавших, живых или мертвых. Тогда он тоже побежал.

Только не отец! Пожалуйста, Господи, только не отец!

Он дико озирался вокруг, ища глазами Бэда, с криком «Кто? Где?» вглядывался в чужие лица, но не получал ответа.

На земле лежали три неподвижных тела. От страха Том снова оцепенел. Ноги не хотели нести его к этим телам, глаза не хотели смотреть на них. Колпаки с них сняли, и зеленоватый свет луны падал на их лица. Наконец он заставил себя посмотреть, но он и так знал. Просто знал.

Лицо первого лежавшего человека было незнакомым. Во втором он с ужасом узнал Рода Питта, добродушного старшего менеджера их фирмы. У третьего голова была в крови, а тело изувечено – ноги выгнуты под неестественным углом, вместо рук – сплошное месиво. Том с воем упал на землю.

– Господи, – произнес кто-то. – Это его сын.

Он не знал, сколько он пролежал там, но, видимо, не очень долго, потому что когда он очнулся, полиция и «скорая помощь» еще не прибыли. Он обнаружил, что лежит наполовину скрытый кустарником за последним рядом машин, неподалеку от фургона Бэда. Двое мужчин помогли ему сесть и поднесли к губам стакан.

– Выпей, – сказал один, – тебе это необходимо.

Том обычно пил только пиво и изредка какой-нибудь коктейль. Он не привык к крепким напиткам и, когда глотнул из стакана, его чуть не вырвало. Но в голове у него прояснилось. Осознание того, что произошло, вернулось к нему, и он тихо заплакал. Затем ему в голову пришла одна мысль и он воскликнул:

– Вы уверены, что он мертв? Может, он сильно пострадал и еще можно…

– Нет, сынок. Твой отец мертв. Трое мертвых, – угрюмо ответил мужчина, – у семерых переломаны кости, но они выживут. Несколько человек поехали вызывать «скорую».

– Кто это сделал? Кто? – простонал Том.

– Какой-то негодяй. Появился как летучая мышь из ада. Кинул картонку с надписью «Умрите, мерзавцы!» Но ничего, сынок, наш день еще придет. Мы поймаем его и вздернем на дереве. Твой отец первым бы проголосовал за это. Помни об этом. Помни об отце и присоединяйся к нам. Ты увидишь, придет и наш день и это время не за горами.

И как огонь охватил крест, мстительная ярость охватила Тома. Если бы он мог схватить тех, кто сделал такое с его отцом, с Бэдом, который меньше часа назад, положив ему на плечо свою всегда такую теплую руку, сказал, как он его любит. О, если бы он мог добраться до этого дерьма! И хотя щеки Тома были мокры от слез, он сжал кулаки и стиснул челюсти.

– Сукин сын. Я бы вырвал у него сердце, – яростно вскричал он.

Оба мужчины кивнули, и один сказал:

– У тебя нашлось бы много помощников. Пусть горит твой гнев. Это пойдет тебе на пользу, когда пройдет пик горя. Тогда ты сможешь встать плечом к плечу с нами в борьбе за наше дело. Сын Бэда Райса продолжит его дело. Не склоняй головы, не впадай в уныние. Будь гордым. Твой отец хотел бы именно этого.

Том встал на ноги.

– Вы правы, – спокойно проговорил он. – Вы правы, именно так я и поступлю.

Оглядевшись вокруг, он увидел, что большинство машин уже уехали. Несколько человек остались стоять у догорающих остатков креста, охраняя раненых и мертвых. Не зная, что ему делать, Том неуверенно топтался на месте.

Один из оставшихся взял бразды правления в свои руки.

– Нужно увезти его отсюда, прежде чем нагрянет полиция с миллионом вопросов. Возьмите фургон Бэда и отвезите его домой. Сам он вести не сможет.

– Смогу, – запротестовал Том. – Я смогу вести.

– Нет, сынок. Делай, как мы говорим. Полезай в машину.

Внезапно Том вспомнил еще об одной вещи.

– Здесь была собака. Маленькая собачонка моего брата.

– Так это была твоя? Маленькая серая дворняжка? Она была рядом с Бэдом. Мы выкинули ее тело в кусты.