Кристина Майер - Рассвет твоей нежности

Когда сегодня я решил навестить ее, не думал, что все пойдет так. Я даже не знал, зачем мне нужно было ее увидеть…

— Герман отвезет тебя домой, — бросил я и вышел из кабинета.

Разберусь с гадюками, а затем подумаю, что делать с «женой»!

— Я в офис, отвези Ивашову, куда она скажет. — видя в каком я состоянии, брат не стал задавать вопросов.

Выйдя на улицу, остановил такси и назвал адрес компании.

— Лида, чашку кофе, пожалуйста, — не останавливаясь, отдал распоряжение секретарю.

Через минуту, чашка горячего ароматного кофе стояла на столе. Пялясь перед собой на пустую стену, отхлебнул глоток. Обжегся! Время шло. Передо мной лежала гора папок, а я сидел и думал о Тане! Перед глазами стояли ее глаза полные слез!

«Ублюдок!» — обозвал себя, на пол полетели папки. Хорошо бы отправиться в бойцовский клуб и выплеснуть из себя все дерьмо, освободить голову от мыслей.

— Андрей Андреевич, к вам Алина Геннадиевна, — предупредила Лида. Нажав на кнопку селектора произнес:

— Пусть войдет.

- Ты сказал, что сегодня мы уйдем домой пораньше, — проговорила она, закрывая двери. — Что случилось? — обвела она взглядом бардак на полу. Я не ответил, она медленно прошла к столу, стараясь не наступить на бумаги. Нагнулась, что-то подобрала с пола. — А это кто? — спросила она, положив передо мной две фотографии. Медленно перевел взгляд на снимки. На одном из фото супруга, на другом ее сын. — На тебя очень похож, — ляпнула Алина. Я непонимающе уставился на нее, перевел взгляд на фото. Я раньше даже не вглядывался в изображение. Взял карточку в руки, в голове стал складываться пазл. Из памяти всплывали наши с Германом детские фотографии…

«Ее убить мало!»

Таня

«Отделалась испугом» — сказала бы я так о нашей с Черногоровым встрече за закрытыми дверями. Герман, как я поняла его родной брат. Пока вез меня домой, мы обменялись парой ничего не значащих фраз. Парень посматривал на меня в зеркало дальнего вида, а я делала вид, что этого не замечаю. Мне хотелось добраться домой и объясниться с Артемом. Его поведение меня обескуражило и даже расстроило, но я же не знаю, что сказал ему Черногоров.

Мы уже подъезжали к многоэтажкам, когда мне позвонила мама.

— Таня, ты где? — спросила она, как только я приняла вызов. — Сказала, сейчас буду и пропала.

— Мам, я уже почти пришла. Через пять минут встречай, — постаралась вложить в голос немного радостных нот.

— Не спеши. Звонила воспитательница из детского сада, у Макса температура, горло красное. Просили прийти забрать, он сильно капризничает. Мне пойти?

«Ну вот, сходили вчера, поели мороженое!»

— Мам, я сама его заберу. — новость меня расстроила. Днем за Максимом придется маме ухаживать. Больничный брать не хочется, зарплата у меня и так маленькая. Родительница справится, не в первый раз ей присматривать за внуком. — Жди нас, — произнесла я и сбросила вызов. — Остановите мне здесь где-нибудь, пожалуйста, — обратилась к Герману.

— Куда вам надо скажите, я довезу, — твердо произнес он.

— В детский сад, сына забрать. Вон по той дороге и направо. — спорить у меня не было ни времени, ни сил. Макса надо скорее забрать. — Спасибо, — произнесла я, когда мужчина остановился у ворот садика. — До свидания, — прежде чем захлопнуть дверь, произнесла я.

Медсестра сообщила, что дала ему жаропонижающее, поэтому он такой вялый и сонный. Предупредила, чтобы в садик я сына пока не водила. Мне этого можно было и не говорить.

Одевая сына, я старалась его немного развеселить, но Макс не поддавался. Взяв его на руки, поспешила домой. Конечно, он уже большой и тяжелый, но так мы быстрее доберемся. Если бы я была в кроссовках, могла бы и пробежаться.

Возле садика стоял хаммер. А ведь я попрощалась с парнем, неужели непонятно было, что он может уезжать?

Игнорируя присутствие Германа, я прошла мимо автомобиля. Да и не хотела я, чтобы он видел моего сына. Их сходство было таким очевидным, что не заметить его мог лишь очень невнимательный.

— Таня, — открыв водительскую дверь, окликнул меня Черногоров младший. — Садитесь, я довезу вас до дома.

— Нет, спасибо. Я пройдусь.

— У вас ребенок больной, а вы упрямитесь.

Подслушивал наш разговор с мамой?

— Хорошо, — согласилась, потому что так лучше для Макса. Его нужно уложить в постель и вызвать врача.

— Мама, мы поедем на этой большой машине? — удивленно спросил меня сын. В другой день Макс бы от радости прыгал до небес, а сегодня лишь слабо улыбнулся.

— Да, сынок.

Мы подошли к двери. Герман забрал из рук Максима и усадил на сидение, его взгляд мне не понравился, очень внимательно разглядывал он малыша. Я села рядом с Максом и обняла его. Герман закрывал дверь, но вдруг неожиданно спросил:

— Таня, чей он сын?

*** ***

Таня

— Мой! — сердце дрогнуло от тревоги, но показывать ее я не имела права.

— Я интересовался, кто его отец, — не сдавался Герман, говорил он вежливо и негромко.

— Я бы вас познакомила, но он погиб, — не моргнув глазом, уверено соврала я.

— Ясно. — поверил он или нет, осталось для меня загадкой. Вопросы он задавать перестал, закрыл дверь и сел на водительское кресло. Я пожалела, что уступила его просьбе.

«Что будет, если он расскажет о своих подозрениях Андрею?»

Крепче прижав к себе Макса, я пыталась успокоиться.

— Мой папа герой, — неожиданно заявил Макс. Я не думала, что он все это время внимательно нас слушал.

— По другому и быть не может, — повернувшись, Герман улыбнулся сыну. Я поразилась, как похожи их улыбки.

— Угу, — согласился сын.

Через несколько минут мы подъехали к нашему дому. Поблагодарив мужчину, я забрала Макса и поспешила домой.

Меня тревожила мысль, что теперь Черногоров не исчезнет из нашей жизни. Хотя, вполне возможно я зря себя накручиваю, и Андрею будет абсолютно все равно, что у него где-то подрастает сын.

Педиатр пришла поздно, осмотрев Макса, она попросила показать ей детскую аптечку. Просмотрев содержимое, сделала назначение, добавила два препарата, которых у нас не оказалось.

— Я приду завтра, — предупредила она.

Весь вечер Макс капризничал, отказывался от еды, с трудом нам удавалось уговорить его побрызгать горло.

«Мне еще тетради проверять» — подумала я, когда Максим уснул.

— Иди, поешь, — сказала мама, увидев, что я сажусь за работу. Все это время мне было не до телефона. Достав из сумки мобильный, пошла в кухню. На столе стояла тарелка с остывшими варениками, закинув их в микроволновую печь, включила экран телефона.

Артем звонил два раза. И прислал несколько смс.

А: Таня, твой муж тебя не обидел?

«Если бы ты не сбежал, не пришлось бы спрашивать!» — зло подумала я.

А: Извини, повел себя, как козел! Меня убила мысль, что ты замужем. До сих пор в голове не укладывается.

Микроволновка пиликнула, я достала тарелку, поставила на стол. Понять Артема я могла, но осадок от его поступка остался.

А: Нам нужно встретиться и поговорить. Мне нелегко смириться, что ты принадлежишь другому, но я не смогу тебя отпустить, Таня.

Прочитала последнее предложение и возмутилась: «Нет, чтобы сначала выслушать любимую девушку, а потом делать выводы!».

Отвечать ему не стала. Слишком много всего свалилась на меня в этот день: появление «мужа» и его отвратительное требование, некрасивое поведение «Артема», подозрения Германа и главное — болезнь Макса. Нужно успокоиться и все обдумать.

Черногоров так просто не отвяжется, не знаю, что происходит сейчас в его жизни, но он собирается меня за это наказать. Можно было бы позвонить Тане и все у нее узнать, но общаться с бывшей приятельницей никакого желания не испытывала.

Мы подружились на первом курсе. Обе удивились, когда узнали, что полные тезки. Конечно, в глаза бросалось социальное неравенство, но тогда мне казалось, что для Тани это не имеет значения. Веселая, яркая, свободная… Она легко заводила знакомства, влюбляла в себя парней, бросала их и заводила новых. Ночи она проводила в клубах или на частных вечеринках. Я несколько раз сдавала за нее английский и немецкий — мы были в разных группах.

Потом в моей жизни случилась трагедия — родители попали в аварию. Папа погиб на месте, а маму удалось спасти. Таня тогда очень сильно меня поддержала. Отложенные родителями деньги быстро закончились, маме нужно было продолжать лечение, проходить реабилитацию, а средств на это не было.

Родственники и друзья родителей старались помочь, но этого не хватало. Трудоустроиться я не могла, никто не желал брать первокурсницу без опыта работы.

Узнав о моих проблемах, Таня продала кое-что из украшений и внесла полную сумму за курс реабилитации. Я не соглашалась брать у нее деньги, но она убедила меня, что это все мелочи. Я пообещала все вернуть, на что подруга только рассмеялась и сказала, что ей одна вечеринка обходится дороже. Позже Таня оплатила еще два курса реабилитации в лучших центрах города. Нас это сблизило, мы стали лучшими подругами. Конечно, проводить вечера вместе у меня не получалось, нужно было смотреть за мамой, но в университете мы не разлучались.

Я мечтала устроиться на работу и частями возвращать ей долг. В интернете познакомилась с автором, который планировал перевести свой роман на английский язык. Начала потихоньку зарабатывать. Мама встала на ноги, самостоятельно передвигалась по дому. Жизнь налаживалась.

А затем пришла Лариса Игоревна с каким-то мужиком и потребовала, чтобы я вышла замуж за Черногорова. Я отказалась. Тогда мне предъявили счет, который требовали немедленно оплатить или они отправятся с ним к моей маме. Я смутно помню последующие три дня. В памяти стоит картина, как плачет Таня и просит прощения, подруга даже не догадывалась, что мать может так поступить.