Сильвия Холлидей - Рассвет страсти

Аллегра всполошилась не на шутку. И брезгливо спросила:

– Это вы про… про ту негодяйку?

– Она здорово пожалеет, что посмела меня обмануть, – зловеще пообещал Ридли.

– Вы чрезвычайно жестоки, ваша милость, – процедила сквозь зубы Аллегра. – Насколько я могу судить, сейчас вы абсолютно трезвый. Но разве вы стали добрее по сравнению с тем временем, когда жили в пьяном угаре?

Не в силах более сдерживаться, она выскочила из-за стола, торопливо извинилась и покинула кают-компанию, стараясь не обращать внимания на злобную улыбку Грея.

У себя в каюте Аллегра поспешила запереть дверь и бросилась на койку. Черт бы его побрал! Пусть весь изойдет угрозами – она не остановится! Теперь, когда успела зайти так далеко и столько перенесла!

Ее взгляд скользнул по обстановке уютной каюты. Она ничем не уступала кают-компании. Широкая койка с мягким тюфяком, столик и стул. Капитан Смит хорошо заботился о тех пассажирах, которые могли заплатить за удобства.

Воспоминание о недавнем путешествии из Каролины вызвало у нее горький смех. Полуголодная, испуганная, она почти все время сидела в какой-то темной норе в душном, вонючем трюме и дрожала, боясь, что кто-то из моряков углядит под мужским платьем девчонку.

А как тяжко пришлось Бэньярдам много лет назад, на корабле с заключенными… Она невольно вздрогнула. Никогда ей не забыть этот ужас! Как и то, что благодарить за это следует Эллсмеров. Господь свидетель, что бы там ни говорил и ни делал Грей, Томас Уикхэм никогда не увидит берегов Йоркшира!

Аллегра долго сидела не шевелясь, погруженная в тягостные раздумья, пока не наступил вечер и в каюте не стемнело. Она зажгла лампу и следила за ее мерными колебаниями в такт качавшим корабль волнам. Кажется, в коридоре послышались знакомые голоса. Наверное, Грей с лордом Эллсмером разошлись по каютам.

Грей… С какой радостью она кинулась бы к нему на грудь и умоляла любить ее! Но долг превыше всего. Может быть, лучше все-таки сначала повидаться с Греем и объяснить, что для нее нет и не будет собственной жизни, пока по земле ходит Уикхэм. Он не может не понять. Он увидит ее отчаяние и не станет препятствовать исполнению клятвы.

Решившись, Аллегра вышла в коридор. Она знала, где каюта Уикхэма: об этом она в первую очередь спросила у помощника капитана. Но ей было неизвестно, где находится Грей. При виде полутемного коридора со множеством дверей ее охватили сомнения.

Внезапно одна из дверей распахнулась и в проеме возникла огромная, грозная фигура Грея. У Аллегры замерло сердце. Он молниеносно схватил ее за руку и затащил в каюту, не обращая внимания на сопротивление, а потом захлопнул дверь. Тусклая лампа над головой едва светила, и оттого его лицо показалось еще страшнее. А он привлек Аллегру к груди и отчеканил, глядя на нее сверху вниз:

– Если тебе так приспичило, убьешь его утром. Но черта с два я отпущу тебя в эту ночь!

Грей припал к ее губам в жадном, неистовом поцелуе. Аллегра ахнула, когда его язык ворвался ей в рот так, словно ни одна часть ее тела не имела права не отвечать на его страсть. Сильные руки приподняли ее и прижали, и нельзя было не почувствовать, как оживают и наливаются кровью его чресла. Вскоре огонь желания охватил обоих. Аллегра забыла о недавнем страхе и думала лишь о том, что должна быть вместе с Греем.

Она еще не привыкла к близости е мужчиной. Тело плохо помнило те удивительные ощущения, которые родились в момент их соития. Но она желала этого, желала всем сердцем.

Руки как бы сами обняли его за шею, а губы и язык ответили на поцелуй, вступая в любовную игру. Грей застонал и принялся срывать с себя одежду – неловко, действуя одной рукой. Но вот он освободился, подхватил ее под ягодицы и прижал к себе еще крепче. Она охнула, чувствуя, как твердое мужское копье заскользило между бедер, и затаила дыхание, ожидая новых ласк. Но вместо этого Грей зарычал, словно хищник, схвативший желанную добычу, и вошел в нее одним сильным рывком.

Аллегра вскрикнула и приникла к нему всем телом, отвечая на его поцелуи с такой же дикой страстью. А когда Грей начал двигаться, сила разбуженных им незнакомых ощущений чуть не напугала девушку. Голова ее бессильно запрокинулась, а с уст слетел умоляющий шепот:

– Не останавливайся, ради Бога…

Грей злорадно посмотрел на нее и вдруг оттолкнул от себя.

– Нет, – мрачно пробормотал он, – Не спеши, моя нетерпеливая Аллегра. Сначала я желаю насладиться каждым дюймом твоего тела. – С этими словами виконт принялся срывать с нее платье.

Возбуждение моментально угасло, и Аллегра разозлилась не меньше его. Ему, видите ли, желательно поиздеваться над ней, прежде чем удовлетворить ее или себя самого. И вовсе не от избытка любви. Скорее от избытка ярости, которая все еще туманила его взор и требовала выхода. Первым порывом было уйти, выбраться из этой каюты, где приходилось быть игрушкой в руках разъяренного дикаря.

И все же верх взял здравый рассудок. В памяти слишком свежи были его угрозы наказать строптивую служанку. Ведь по закону она все еще принадлежала лорду Ридли и он имел на нее все права. Кому какое дело, о чем они договорились в ту ночь. Ему могло хватить совести даже привезти с собой тот проклятый договор. И вряд ли даже добрейший капитан Смит встанет на ее защиту, если узнает правду.

У нее вырвался обреченный вздох. Пусть уж лучше Грей делает с ней что хочет – она не станет подливать масла в огонь своей неуступчивостью. По нему и так видно, что он вот-вот взорвется. Если оттолкнуть его сейчас и попрать гордость и чувство собственного достоинства…

Кинжал!!! Аллегра с ужасом вспомнила, что клинок все еще спрятан у нее на груди. А вдруг он сейчас его найдет?!

– Грей, я привыкла обходиться без горничной, – как можно спокойнее промолвила девушка, оттолкнув его руки. – Позволь мне раздеться самой. – И она отвернулась, торопливо расстегивая платье. Ей было слышно, как Грей сбрасывает с себя одежду. Как только Аллегра разделась, ее плечи сжали его большие руки.

– Постой, не поворачивайся, – велел он.

Она невольно напряглась, когда его ладони скользнули вниз по обнаженной спине и легли на ягодицы. Грубые пальцы смяли податливую плоть, едва не делая больно, – значит, его гнев нисколько не остыл. Аллегре снова стало страшно. Не является ли это прелюдией к обещанному наказанию? Не обрушатся ли на нее в следующий миг жестокие удары? Ведь он запросто может разложить ее у себя на коленях и отшлепать, как провинившуюся девчонку!

Аллегра резко развернулась и глянула Грею прямо в глаза:

– Ну что, будешь меня бить или любить?

По тому, как сошлись на переносице густые брови и сжались выразительные губы, сразу стало ясно, что не стоило дразнить в нем зверя. По всей видимости, Грей и сам не мог пока решить, что принесет ему большее наслаждение.

Янтарные глаза блеснули так яростно, что бедняжка вскрикнула и отшатнулась. Но Грей моментально схватил ее и бросил на койку. В тот же миг он навалился сверху и грубо поцеловал ее, требуя ответа. Аллегра вздохнула от облегчения и радости и обняла его за шею.

Однако Грей перехватил ее руки и завел их за голову, крепко прижав девушку к тюфяку. Она тихонько засмеялась и попыталась освободиться: ей так хотелось самой ласкать его, ощутить под пальцами его горячее тело… Но он только сильнее сжал ее запястья.

– Грей! – дрожащим голосом окликнула она. Казалось, он ничего не слышал. Железные пальцы держали ее, словно кандалы. Аллегра почувствовала себя беспомощной пленницей, оказавшейся целиком в милости своего тюремщика. – Отпусти же меня!

– Сегодня ночью ты принадлежишь мне! – рявкнул он. – И я сейчас тебе это докажу! – Легко сломив ее сопротивление, он раздвинул ей ноги и улегся между них. Но не продолжил свой натиск, а стал щекотать своим упругим копьем чувствительный холмик внизу живота.

Минута – и вся она пылала от неистового, неутоленного желания. Думая лишь о том, когда же наконец Грей соединится с ней и погасит пожар, бушующий в разбуженном лоне, Аллегра покорно затихла и зажмурилась. Но придуманная им пытка все не кончалась.

Она распахнула глаза. Нависшее над ней лицо превратилось в какую-то каменную маску. Отчаянно застонав, Аллегра взмолилась:

– Ради Бога, Грей! Имей хоть каплю жалости!

– А ты вспомнила о жалости, когда бросила меня, не сказав ни слова?! Черт побери, я едва не рехнулся, когда узнал, что со мной так обошлись!

Девушка снова забилась под ним. Бесполезно, ее по-прежнему держали в плену. В плену у собственной страсти.

– И за это ты теперь мучаешь меня?

– Нет, Господь мне свидетель! Я сам хочу тебя не меньше, чем ты меня. Но берегись. Мне нынче не до нежностей. Я просто не в состоянии нежничать.

– Мне все равно, – прошептала Аллегра и снова зажмурилась.

И тут же охнула под его бешеной атакой. Грей с каждым разом погружался в нее все глубже, заставляя трепетать каждую частицу ее тела. Удары его копья вскоре стали неистовыми, чуть ли не болезненными, и ей снова показалось, что от напряжения она вот-вот взорвется, превратится в ничто, в пыль. И девушка закричала, желая одновременно и избавиться от этого напряжения, и сделать его еще сильнее.

Грей отпустил руки и подхватил Аллегру под ягодицы, чтобы ворваться еще глубже. Она чувствовала, как всякий раз содрогается в ней копье его желаний. Снова и снова, пока в глазах не потемнело и она не позабыла обо всем на свете. Она целиком принадлежала Грею, полностью отдалась его воле. И тогда боль обернулась наслаждением. А покорность – радостью.

Это открытие зажгло новый пожар у нее в теле. Сердце билось сильно и часто, так что кровь зашумела в ушах. Разрядка действительно походила на взрыв, когда Грей забился в конвульсиях и замер. Он был весь в поту, а сердце его бешено колотилось. Щеки Аллегры овевало неровное, хриплое дыхание, слетавшее с его уст.