Грей оторвался от ее уст и принялся покрывать легкими, торопливыми поцелуями лицо и шею. Вот он зарылся в складки шейного платка, и сквозь тонкую ткань Аллегру опалило его горячее дыхание.

А он уже поднял голову и осторожно просунул руку под платок, нежно лаская напрягшуюся грудь. Девушке казалось, будто она падает куда-то, проваливается в бездну, которая становится все глубже с каждым прикосновением, с каждым поцелуем… И когда Ридли решительно распустил шнуровку на платье, чтобы обнажить грудь и взять в рот чувствительный нежный сосок, у нее вырвался блаженный стон. Стало ясно, что в следующую секунду они окажутся на полу: она внизу, с откровенно поднятым подолом, станет умолять его поскорее овладеть ею. И это ее не смутило. Не смутило! В жизни у нее было слишком много горя. И она имеет право не отказываться от доступных ей удовольствий.

– Грей, ты Иуда!

От этого грубого окрика Аллегра охнула и испуганно открыла глаза. Инстинктивно отпихнув от себя Ридли, она трясущимися руками попыталась прикрыть свою наготу.

На пороге стоял лорд Ричард Холфорд, пронизывая разъяренным взором человека, которого почитал своим другом.

– Ты Иуда, – повторил он, горько скривившись. – Так вот что ты хотел показать мне, когда зазывал в буфетную?

– Ричард, я только хотел… – начал было Грей, растерянно запустив пятерню в волосы на затылке.

– Не трать понапрасну слова, – презрительно рассмеялся Ричард. – Если девка сочла тебя более привлекательным – ей же хуже. Но тебе следовало объясниться со мной откровенно, а не прибегать к столь отвратительному спектаклю. Я сию же минуту прикажу заложить наш экипаж. Мы с Долли уезжаем, а ты оставайся со своим одиночеством и тем адом наяву, что создал своими руками. Ты сам сделал все, дабы разрушить нашу дружбу. Я не желаю, чтобы Долли страдала и впредь. Пора положить этому конец. – Он с каменным лицом поклонился и вышел вон.

А Аллегра с ужасом уставилась на Грея Ридли, ошарашенная жестоким открытием. Его страстные поцелуи, нежность… все это было не более чем притворством, циничной, бессовестной игрой, предпринятой ради того, чтобы отвадить отсюда старых друзей. И ему не составило труда сыграть на интересе, который выказал к ней лорд Холфорд, и воспользоваться ею как инструментом для достижения собственной цели – и всего лишь!

Девушка сжала до боли кулаки, чтобы унять предательскую дрожь в руках. Она чувствовала себя обманутой, грязной, выставленной напоказ. Униженной так, как будто ее изнасиловали. Сквозь пелену слез его лицо показалось серой маской.

– Вы – чудовище. – Аллегра словно плевалась словами.

– Аллегра… – Он протянул руку, чтобы удержать ее.

– Нет! – выкрикнула она и что было сил ударила его по лицу. Звук звонкой пощечины мигом привел ее в чувство. Да что с ней такое? Ведь это хозяин, и по договору она целый год в его распоряжении! И не важно, какой проступок он совершил: за то, что она осмелилась поднять на него руку, ее посадят в тюрьму! Девушка в ужасе отшатнулась, осознав, что ее теперь ждет.

Ридли двинулся следом, но на дне золотистых глаз светилась нежность, а не гнев. Что еще мелькнуло в них? Благодарность? Раскаяние? Он поймал трепетную ручку, только что нанесшую удар, поднес к губам и поцеловал в ладонь, прошептав:

– Это было ошибкой. – Мужчина несмело улыбнулся ласковой, сочувственной улыбкой и поспешил прочь. Ее колени подогнулись, как ватные, и она рухнула на пол.


– А еще, пожалуй, я возьму очищенного скипидару. Кучер жаловался на камни. – Довольно кивая, Аллегра следила, как аптекарь укладывает покупки в корзину, стоявшую на прилавке. Но вот он слащаво улыбнулся и потер руки.

– Благодарю за покупки, мисс. Всегда рад услужить всем из Бэньярд-Холла. Надеюсь, миссис Ратледж в добром здравии?

Этот тип в засаленном парике не вызвал у Аллегры доверия, но миссис Ратледж твердо заявила, что в Ладлоу следует обращаться именно к нему. Девушка ответила с ехидной гримаской:

– Миссис Ратледж здравствует, как никогда. А также процветает. – Тем временем девушка успела завязать ленты соломенной шляпы, которую надела поверх чепчика, и повесила на руку корзинку. Сквозь распахнутую дверь аптеки дышал зноем летний день. Обратный путь обещал быть не очень приятным.

– Прошу прощения, мисс, – сказал аптекарь, – но я вижу, вы колеблетесь. Вам предстоит возвращаться в Бэньярд-Холл пешком?

– Я ведь добралась пешком сюда, – пожала она плечами.

– Но сегодня такая жара. – Слащавая улыбка стала просто приторной. – Быть может, вы позволите оказать вам услугу, мисс. – Он вышел из-за прилавка и взял Аллегру за руку. Ей стало не по себе. Уж не собрался ли он потребовать поцелуй – или чего похуже – за свою «услугу»?

Однако аптекарь провел ее к двери и показал на небольшой фургон с единственным запряженным в него мулом на другом конце лужайки. Рядом стоял бородатый кучер, согбенный под бременем лет. Аптекарь сказал:

– Это старик Бибби. Он работает на меня: доставляет покупки кое-кому из клиентов. Насколько я знаю, сегодня он поедет в Уэнлок-Эдж. Мне будет очень приятно, если с вашего согласия он довезет вас домой. – При этом аптекарь все еще не выпускал ее руки.

Аллегра высвободилась и с подозрением заглянула ему в лицо:

– И во сколько это мне обойдется?

– Мое дорогое дитя, я всего лишь хотел стать вашим другом. По-моему, вы обмолвились, что работаете на лорда Ридли совсем недавно. И вам наверняка понадобится еще немало всяческих мелочей для буфетной. Не забывайте о том, что у вас есть друг в этом городе, когда отправитесь за покупками, – вот и все.

От облегчения Аллегра едва не рассмеялась. Аптекарю не было дела до ее прелестей, им двигала лишь жажда наживы.

– Благодарю за доброту. Я непременно вспомню о вас, сэр, – «чтобы отыскать более приличную аптеку», – добавила она про себя. Тем не менее было бы приятно вернуться в Бэньярд-Холл в фургоне. – Значит, старик Бибби не будет возражать?

– Конечно же, нет! Вот только я должен предупредить, что он действительно очень стар и медлителен. И к тому же не прочь задержаться по пути возле таверны и пропустить с приятелями кружку-другую. Вряд ли вы вернетесь в Бэньярд-Холл намного быстрее, но зато вас не утомит долгий подъем в гору.

Старый Бибби обещал стать приятным попутчиком. И Аллегра была благодарна за его бесхитростную доброту. Ее одинокая прогулка этим утром позволила немного опомниться от треволнений предыдущего дня: поцелуй Ридли и эта ужасная сцена с лордом Холфордом, последовавший за ней поспешный отъезд гостей, сопровождавшийся неразберихой и шумом. Но самым душераздирающим воспоминанием оставалось лицо Джонатана Бриггса, глядевшего вслед леди Дороти.

Сама Аллегра как ни в чем не бывало привела себя в порядок и принялась за работу, однако коварная выходка Ридли больно ранила душу. Когда вечером она предстала перед ним с укрепляющим, Грей только молча покосился на водруженный на место чепец и отослал служанку прочь. К утру возле его дверей стояло полдюжины пустых бутылок из-под джина.

– Ну вот, – промолвил старый Бибби, выйдя из очередного магазина и запихнув в фургон целую штуку материи. – Еще одна остановка, и тогда мы уедем из Ладлоу. Я в Уэнлок-Эдж, а вы в Бэньярд-Холл. – Он неловко вскарабкался на передок и разобрал вожжи.

Фургон выехал па главную улицу, а Аллегра все еще искоса разглядывала своего спутника:

– Скажите, а вы… вы не знали семью Бэньярд, когда они жили в поместье?

– Только однажды я встретил его милость. На вид он был хорошим человеком. Он заказал стул в Лондоне, и я доставил его с почты. Подарок для его младшей дочки. Весь такой резной и с буквами на спинке. Вроде как там было написано «Анни» – так мне сказали. Я-то сам ни читать, ни писать не умею. Анни Бэньярд. Стало быть, так звали их младшенькую.

У Аллегры захватило дух. Анна Аллегра Бэньярд. Она уже почти забыла, как звучит ее полное имя. И этот стул…

– Что-то я не припомню ничего подобного, – машинально вырвалось у нее. Девушка тут же спохватилась: – Ну, я в том смысле, что ни разу не видела его в поместье.

– Даю слово, все было именно так, – уверенно качнул седой головой Бибби. – Я вручил стульчик самому лорду. Да только на другой день его забрали в тюрьму. Видать, он не успел отдать подарок малышке Анни. Бедолаги. Сказывают, нынче их и в живых никого не осталось. По крайней мере так говорил лорд Эллсмер, пока жил в Бэньярд-Холле.

Чтобы не выдать своего смятения, Аллегра потупилась. Наверняка ее стульчик злодей Уикхэм давным-давно спалил в камине в один из холодных вечеров.

– Ну вот, вы совсем бледненькая стали, мисс, – заме тил Бибби. – Ох уж эта жара. – И повел в воздухе скрюченным пальцем, словно заботливый дедушка, пеняющий непокорной внучке. – Послушайте-ка старого Бибби. – И возница указал на церковь Святого Лаврентия, возвышавшуюся над окрестными зданиями. – Сейчас мы подъедем к церкви. При ней еще есть богадельня, а на задах – прекрасный сад. Там тень и прохлада. Вы посидите в саду, пока я доставлю этот бочонок. Потом, если ничего не случится, я загляну в таверну на Корв-стрит и глотну пивка со старым приятелем Джошуа. А уж потом вы и глазом моргнуть не успеете, как мы окажемся на пути в Эдж!

Густые кроны деревьев в саду за богадельней и впрямь дарили благодатную сень, а ровно подстриженные живые изгороди не пропускали сюда уличный шум и суету. Тишину нарушали лишь трели жаворонка да гудение насекомых, вившихся над роскошными розами. Аллегра наслаждалась тем, что могла просто посидеть здесь в покое, любуясь чудесным летним днем.

– Да пребудет с вами Господь, дочь моя.

Девушка подняла глаза. Сияя ангельской улыбкой, на нее смотрел священник в длинной рясе с отложным белым воротничком и в слегка напудренном парике. Аллегра торопливо встала и вежливо поклонилась:

– Добрый день, святой отец.

– Чем могу служить, дочь моя?