— Ее дал мне мой друг, — сказала Рицпа, с особым значением произнеся последнее слово. Потом она снова принялась за готовку еды, не желая, чтобы из–за того, что здесь происходит, еще и еда пропала.

— Друг? — повторила Аномия с ядовитым сарказмом. — У тебя нет друзей среди настоящих хаттов, — сказала она, невольно настраивая против себя Фрейю, которая знала, как высоко ценит Рицпу ее дочь, Марта. — Назови мне имя этой богохульницы!

Рицпа снова посмотрела в яростные голубые глаза Аномии и почувствовала, как ее охватило необъяснимое спокойствие.

— Нет.

Фрейя и Вар были поражены не меньше, чем Аномия.

— Нет? — переспросила Аномия дрожащим от гнева голосом.

— Если ты действительно обладаешь силой, узнай это сама.

Вне себя Аномия пошла на Рицпу, занеся руку для удара.

Фрейя схватила ее за запястье еще до того, как та успела затеять драку.

— Обойдемся без этого, — твердо сказала она.

Аномия вырвалась, трясясь от злобы и откровенного вызова этой пришелицы, а также оттого, что ей помешали наброситься на чужеземку.

— Будь ты проклята, и будь проклят твой Бог! — закричала Аномия Рицпе, окончательно взбешенная ее абсолютным спокойствием. Бросив злобный взгляд на Фрейю, она вышла из дома.

Фрейя сжала в руке янтарный амулет, висящий у нее на груди; ей было страшно. Вар был поражен не меньше. От Аномии исходила сила Тиваза. Им казалось, что юная жрица была самим воплощением этого бога.

Рицпа тихо вздохнула.

— Прости меня, мать Фрейя. Я не понимаю, чем я обидела ее на этот раз.

Почувствовав, как у нее все пересохло во рту, Фрейя посмотрела на невестку и удивилась ее спокойствию. Разве она не понимает, с чем только что столкнулась?

— Тот, кто дал тебе это одеяние, вышил на нем символы нашего священного дерева, — сказала она. — Дубовые листья и желуди являются священными символами долголетия и плодородия.

Вар уныло засмеялся.

— Кажется, что, по крайней мере, один человек из нашего племени действительно желает тебе только добра.

— Вар, успокойся, — сказала Фрейя, строго посмотрев на него.

Рицпа теперь ясно поняла, что, надев такую одежду, она может внести раздор в жизнь племени.

— Простите меня, — сказала она, больше беспокоясь теперь не за себя, а за Хельду. Что с ней будет, если Аномия все узнает? — Я просто уверена в том, что эта женщина не хотела обидеть ни тебя, ни Аномию, мать Фрейя. Как Вар сказал, она хотела мне только добра.

— Нет, — грустно сказала Фрейя, — она сделала это не просто так. — Фрейя была абсолютно уверена в том, что в этом подарке был какой–то скрытый смысл, который и вывел Аномию из себя. — Такие символы носят лишь Гундрид, Аномия и я.

Рицпа была поражена.

— Но ведь все знают, во что я верю, разве нет? — сказала она. — Мой Господь и Спаситель — это Иисус, мать Фрейя, а не Тиваз. Зачем же тогда дарить мне одеяние, которое предназначено для жрицы?

— Чтобы породить распри, — предположил Вар.

— Не думаю, — сказала Фрейя, которая знала, что Аномия согласится с ее догадкой. — Та женщина, которая дала тебе этот подарок, почитает тебя как духовного вождя.

ЖЕРТВА