Атрет схватил его за горло, внутри у него все кипело.

— Тогда иди и найди ее, и побыстрее, — произнес он сквозь зубы и отшвырнул охранника от себя.

Сила тут же выбежал, и звук его кингулы громко разносился по вилле, когда он бежал вниз по коридору. Атрет вышел на балкон и уставился на дорогу. Рицпы нигде не было видно. Выругавшись, он снова вернулся в спальню. Раздражение закипало в нем, он сорвал с себя арабскую одежду и разразился проклятиями на германском языке.

В доме все было тихо. Разумеется, все слуги попрятались по углам.

Атрет снова вышел на балкон. Ворота оставались открытыми. Сила бежал по дороге, ведущей в город. В отчаянии Атрет стиснул зубы.

— Атрет, — услышал он вдруг тихий голос за спиной. Обернувшись, он увидел Рицпу, стоявшую на пороге его комнаты, приложив палец к губам. Входя, она тихо закрыла за собой дверь.

Раздосадованный тем, что при ее появлении его сердце забилось чаще, Атрет был немногословен:

— Ты опоздала!

Рицпа удивленно засмеялась.

— Но мне оказали у ворот не очень приветливый прием. Пришлось пробираться сюда тайком.

Внутри у Атрета по–прежнему бушевали эмоции. Рицпа раскраснелась, ее глаза горели. Но самым худшим было то, что она казалась спокойной, умиротворенной, в то время как он эти два дня места себе не находил.

— Сила сказал, что не пустил тебя. Как же ты пробралась сюда?

Он говорил таким тоном, как будто не хотел ее возвращения.

— Кто–то оставил задние ворота открытыми, — Рицпа развязала шаль, проходя через комнату. — Ты?

— Упущение, — произнес он. Ему это и в голову не пришло, когда он сегодня прошел через заднюю дверь, возвращаясь из леса.

Рицпа улыбнулась Атрету, положив Халева на его огромную постель.

— Если бы она была закрыта, я бы перебралась через стену. — Его сын радостно засмеялся и задергал ножками, почувствовав неограниченную свободу.

— А я уже собрался было тебя искать, — сказал Атрет, дотронувшись до ее талии и отстраняя в сторону, чтобы подойти и взять на руки сына.

Рицпа обратила внимание на нож у него за поясом.

— Ты собирался перерезать мне горло, как только меня найдешь?

— Не исключал этого, — сказал Атрет и улыбнулся малышу, пытавшемуся ухватиться за его волосы. Он уткнулся носом в шею мальчику, явно радуясь тому, что сын снова с ним.

— Теперь ты видишь, Атрет, что можешь доверять мне.

— Возможно, — сказал германец, не глядя на Рицпу. — Ты сдержала свое слово. На этот раз. — Он снова положил Халева на постель. Вынув из–за пояса кинжал в ножнах, он бросил его рядом с сыном. Халев повернулся на бочок и дотронулся до кинжала.

— Что ты делаешь? — испугалась Рицпа и тут же бросилась к постели, чтобы забрать эту «игрушку».

Атрет схватил ее за руку.

— Не мешай ему.

— Я не позволю! — Рицпа попыталась вырваться.

Атрета поразило то, какие у нее хрупкие кости, и он старался быть осторожнее, чтобы не сломать ей руку.

— У него все равно пока не хватит сил, чтобы вынуть кинжал.

— Ребенку не нужны такие игры, — сказала Рицпа и попыталась дотянуться до кинжала другой рукой. Атрет оттащил ее назад. Она взглянула на него и замолчала. Он смотрел своими голубыми глазами в ее черные глаза. Она не могла понять, о чем он думает, да и не знала, хочется ли ей это понять. В его взгляде можно было прочесть многое, о чем она предпочитала не думать.

— Он — сын воина, — сказал Атрет, глядя на ее губы, — и когда–нибудь он сам станет воином.

— Не стоит обучать его этому с семимесячного возраста.

Атрет едва заметно улыбнулся, проведя большим пальцем по гладкой и мягкой коже ее запястья. Потом он отпустил ее руку. Рицпа тут же отвернулась, взяла у Халева кинжал и положила его на столик возле кровати. Халев, лишенный новой интересной игрушки, перевернулся на спину и нетерпеливо закричал. Рицпа тут же вынула из складок своего пояса деревянную трещотку и потрясла ею над мальчиком. Звук трещотки отвлек Халева, но когда она вложила погремушку ему в руку, он немного потряс ее и швырнул так, что она пролетела мимо головы Рицпы.

Атрет довольно ухмыльнулся.

— Да-а, это мой сын.

— Действительно, — сухо согласилась Рицпа, наблюдая за тем, как личико Халева постепенно краснело и он начинал кричать все громче.

Атрет сжал губы. Он снова взял со стола кинжал и показал его Рицпе.

— Он в ножнах, — сказал он, — видишь?

После этого он опять положил кинжал рядом с Халевом. Когда Рицпа снова попыталась отобрать его у ребенка, он схватил ее за руку и повернул к себе.

— Оставь его. Он не причинит этим кинжалом себе никакого вреда. Лучше расскажи мне, что ты узнала за эти два дня.

Рицпа вздохнула, но больше не пыталась забрать оружие у ребенка. Атрет все равно снова даст ему этот кинжал.

— Мы можем отплыть в Рим завтра утром, на рассвете. Сейчас самое главное для нас — добраться до корабля.

— Хорошо, — сказал Атрет, впервые за долгое время почувствовав удовлетворение. Он отправится домой! — Значит, тех денег, что я тебе дал, оказалось достаточно.

— Их хватит только на часть пути, но тебе нечего беспокоиться. Иоанн и остальные позаботятся о средствах на оставшуюся дорогу.

Атрет нахмурился, его мускулы опять невольно напряглись.

— Остальные? Что еще за остальные? — Его глаза помрачнели. — Скольким еще людям ты разболтала о наших планах?

— Двадцать человек…

— Двадцать!

— …отправятся вместе с нами. — Увидев выражение его лица, Рицпа подняла руку. — Сначала выслушай, а потом разрывайся от злости и теряй голову. — Она как можно быстрее рассказала ему об остальных беглецах. Когда же она закончила перечислять всех, кто решился на побег, кроме одного, которого лучше было не упоминать, по крайней мере сейчас, Атрет произнес всего одно слово по–гречески, но такое, от которого Рицпа сначала съежилась, а потом покраснела.

— И мне надо будет охранять этих твоих… попутчиков, — сказал он, сверкая на нее глазами.

— Я этого не говорила. Мы просто будем все вместе.

— Лучше я отправлюсь один.

— Если так, то заявляю тебе перед Богом: мы с Халевом останемся здесь.

В глазах Атрета загорелся настоящий огонь.

О Господи, я опять оступилась! Рицпа закрыла глаза, но тут же снова открыла их и посмотрела на германца.

— Атрет, ну неужели тебе так же наплевать на судьбы этих людей, как Риму наплевать на твою? Неужели ты допустишь, чтобы с ними поступили так же, как когда–то поступили с тобой? Им действительно необходимо бежать из Ефеса, — сказала она. — Если они останутся здесь, для них все кончится ареной.

Атрет стиснул зубы, но ничего не сказал.

— Рим все менее терпим к истине, — продолжала Рицпа. — Никто из правителей не понимает нашей веры. А большинство из них считает, что мы вообще проповедуем бунт против империи.

— Бунт? — удивившись и одновременно заинтересовавшись, переспросил Атрет.

— Рим считает богом своего императора, но существует только один истинный Бог, Христос Иисус, наш Господь, Который умер за нас и воскрес из мертвых. Сам Иисус призвал нас отдавать кесарево кесарю. Мы платим налоги. Мы повинуемся законам. Мы проявляем уважение и отдаем почести там, где это необходимо. Но все свои дела и всю свою жизнь мы посвящаем славе Господа. И поэтому сатана натравливает этих людей, чтобы уничтожить нас.

Из всего того, что сказала Рицпа, Атрет понял только одно.

— Бунт, — снова произнес он, как бы пробуя слово на вкус. — Значит, если эта вера распространится по всей империи, Рим может пасть на колени.

— Все не совсем так, как ты думаешь.

— Она может ослабить империю.

— Нет, но она может выхватить меч из ее рук.

Атрет тихо засмеялся, и его смех прозвучал довольно ехидно.

— Но, если отнять у Рима меч, Рим погибнет.

Рицпа никогда не видела в глазах Атрета такого огня, такого азарта.

— Не погибнет, Атрет. Он изменится.

— Мы отправляемся с ними, — сказал германец решительным тоном. — Я готов поддержать все, чего Рим боится.

Рицпа хотела что–то сказать, но тут раздался стук в дверь.

Атрет быстро подошел к двери.

— Кто там? — спросил он, прислушавшись.

— Галл, мой господин. Сила так и не нашел эту женщину.

— Она здесь, со мной.

Халев радостно замычал, достав ртом до кожаных ножен.

— Сила очень обрадуется, мой господин. А она принесла назад твоего сына?

Рицпа вся напряглась при этом вопросе.

— Атрет, не надо…

В этот момент Атрет открыл дверь и Галл увидел ее.

— Да, она принесла его. А теперь возвращайся на свой пост. Ты нам понадобишься позднее.

— Она вернется в город, мой господин?

— Я пойду вместе с ней. — Закрыв дверь, Атрет повернулся к Рицпе. Та слегка нахмурилась. — Что тебе не нравится?

Она покачала головой.

— Мне кажется, я становлюсь похожей на тебя. Такой же недоверчивой. Я бы никому в этом доме не рассказывала о том, что Халев со мной и что мы сегодня уходим. В особенности Галлу.

Атрет прищурил глаза.

— Я выкупил его из лудуса. Он обязан мне жизнью.

Рицпа закусила губу, но ничего не сказала. Она подозревала, что в доме полно шпионов. Она также знала, что Галл один из них. Однажды, стоя на балконе соседней комнаты, она видела, как он говорил с каким–то человеком через небольшое окошко в воротах. Спустя мгновение тот человек отошел и присоединился к другому, сидящему в тени терпентинного дерева. Они о чем–то кратко переговорили, и потом один из них направился в Ефес. Сам Атрет позднее сказал ей, что сидящие под этим деревом — люди Серта. Рицпе стало интересно, есть ли еще в доме шпионы, кроме Галла, которые наблюдают за тем, что Атрет говорит и делает, и сообщают Серту.