Он вернулся вскоре после полуночи, озаренный новой идеей. Его молодая супруга просто нуждается в ухаживаниях, вот и все. Завтрашний день он посвятит ее развлечениям и после роскошного обеда в лучшем ресторане Парижа подарит ей изумруды, следуя известной поговорке — путь к женскому сердцу торят драгоценности. В этот момент он очень кстати вспомнил, что ожерелье изготовлено известным парижским ювелиром. Значит, если утром выйти пораньше, можно попробовать подобрать соответствующие ожерелью браслеты.


Он ушел.

Решительно отказавшись сожалеть о том, что отвергла его приглашение, Минерва рассеянно взяла книгу, но быстро обнаружила, что не в состоянии сосредоточиться.

Она сдалась, задула свечи и улеглась в постель, мечтая, чтобы муж оказался рядом. Глупо было расстраиваться из-за одного не очень приятного эпизода. Ведь она знала, что в первый раз это может быть неприятно. Она позволила неожиданной и весьма умеренной боли одолеть то приятное — чрезвычайно приятное, — что ей предшествовало. При воспоминании о том, что Блейк делал своими нежными, чувствительными руками ее бросило в жар; в общем, когда она наконец уснула, было уже совсем поздно. Дожидаясь возвращения мужа, Минерва прислушивалась, не раздастся ли шорох из соседней комнаты; но время шло, а из-за стены по-прежнему не доносилось ни звука.

Минерва проснулась с ощущением прилива энергии и чувства неприязни к самой себе. Она поддалась отвратительному чувству, которое ее брат Стивен называл не иначе как «мандраж». Минерва Блейкни не позволит взять над собой верх и тем более подавить ее волю. Она решительно схватила колокольчик и вызвала горничную.

Как выяснилось, милорд отправился на верховую прогулку, приказав не будить супругу и рассчитывая вернуться через час или два. Минерву огорчило отсутствие даже самой короткой записки, написанной невразумительным почерком Блейка. Минерва выпила шоколад и приняла ванну, затем надела новый наряд и с удовольствием плотно позавтракала. Поскольку Блейк все еще не появился, она прошла в его спальню и направилась прямиком к дорожному сундуку, в котором лежал футляр с ожерельем. Она лишь изредка вспоминала об украшении, но теперь задалась вопросом, почему же Блейк до сих пор не преподнес ей этот подарок.

В сундуке футляра не оказалось. Может, она перепутала ящики? Нет. Там лежала колода карт и письмо. Минерва испытала непреодолимое желание прочесть его. Но нет, она не позволит себе так опуститься! Ожерелье могло исчезнуть по целой дюжине причин, просто в данный момент ни одна из них не приходила ей в голову.

Возвращение Блейка, пребывавшего в отличном расположении духа, развеяло ее едва зародившиеся сомнения.

— Надевай свою шляпку, Минни, — сказал он, крепко поцеловав ее в губы. — Давай прогуляемся по Тюильри.

Общественный парк, примыкавший к королевской резиденции, оказался сродни лондонскому Гайд-парку и также был заполнен элегантной публикой, с удовольствием прогуливавшейся по широким аллеям и наслаждавшейся прекрасным днем. Супруги раскланялись с несколькими знакомыми, потом встретили леди Элизабет Стюарт, которая оценила новый наряд Минервы.

Когда разговор с супругой посла и ее друзьями перешел от моды к дипломатическим сплетням, Блейк извинился.

— Прошу прощения, но я вижу мистера Торнтона, — сказал он. — Так что с вашего позволения я на четверть часа оставлю вас.

Леди Элизабет оказалась в курсе самых последних лондонских новостей, так что Минерва совершенно не заметила, как пролетело время. А между тем их компания, неспешно прогуливаясь, обошла огромный бассейн фонтана и вступила в Главную аллею.

Она едва замечала всадников и экипажи на широкой аллее, разделенной столь же широким газоном, пока реакция публики не привлекла ее внимание к изящной коляске, запряженной белоснежной лошадью. Экипаж остановился, и его быстро обступили с полдюжины джентльменов. Пассажиркой оказалась женщина, стиль одежды которой при всей роскоши наряда указывал на неблагородное происхождение. С головы до самых пят дама нарядилась в белый бархат, и только два цветных пятнышка нарушали незыблемость холодной белизны: красное перышко, украшавшее крошечную белую бархатную шляпку, примостившуюся поверх блестящих белых локонов, и пара рубиновых браслетов поверх чисто белых перчаток. Эта женщина выглядела восхитительно и отчего-то была смутно знакома Минерве. Но леди Блейкни совершенно точно знала, что никогда не встречала эту даму в Париже, значит, это случалось в Лондоне.

— Кто она? — спросила Минерва одну из своих знакомых.

— Бонамур. Она была любовницей маршала Сент-Виктора, а затем отправилась в Лондон, так по крайней мере говорили. Я и не знала, что она вернулась.

Дезире де Бонамур, как оказалось, находилась сейчас в Париже. С остановившимся сердцем Минерва узнала среди толпы поклонников, окруживших куртизанку, золотистую шевелюру. Блейк, сняв шляпу, склонился над рукой своей любовницы.

Минерва знала о любовницах все. Ну если не все, то достаточно много. Она знала, что женатые мужчины, особенно богатые и знатные, имеют любовниц. Она понимала, что, возможно, перед их свадьбой Блейк все еще не порвал с Дезире де Бонамур. На тот момент она воспринимала его неверность спокойно. Зато теперь она не станет с этим мириться, ни единой секунды. Но на публике, и она это понимала, жене следовало делать вид, будто она совершенно не в курсе «побочного» интереса супруга. Как все это отвратительно. Ее грудь вздымалась, в висках глухо стучало. Быстро пробормотав извинения, Минерва распрощалась с леди Элизабет и направилась к коляске как раз в тот момент, когда Блейк обернулся. Он увидел приближавшуюся Минерву, и на его лице появилось виноватое выражение.

— Мин…

— Не смейте меня так называть, — резко бросила она, задыхаясь от гнева, и заявила, намеренно возвысив голос: — Милорд, я хотела бы вернуться домой, здесь слишком дурно пахнет.

Но Дезире лишь нагло рассмеялась в ответ на ее вялое оскорбление. Не важно. Лучшее она прибережет для своего мужа, ведь именно его поведение так возмутило Минерву. И сейчас, видя его неподдельную растерянность, она испытала чувство злорадного удовлетворения.

— Думаю, так будет лучше, — тихо ответил Блейк. — Джентльмены, — простился Блейк, вновь надевая шляпу. Если бы он хоть слово сказал мадам Бонамур, Минерва дала бы ему пощечину.

— Минерва.

Он предложил ей руку. Ей было неприятно это прикосновение, хоть она и была в перчатках.

Они отошли, а в компании раздался нестройный гул голосов, слышалась и английская, и французская речь. Наверняка в разговорах упоминались и их имена.

— Полагаю, вы узнали эту даму. Мне очень жаль. Я ни в коем случае не допустил бы подобного конфуза, но не решился проигнорировать ее приветствие, ведь некогда мы были… близки.

— Некогда?

— Перед свадьбой мы расстались.

— В самом деле?

— Правда. Я и понятия не имел, что она в Париже.

— Я вам не верю.

Они уже достаточно далеко отошли от всей компании, поблизости не было видно ни одной знакомой души, и Минерва, отняв руку, брезгливо поморщилась, словно коснулась чего-то мерзкого.

Блейк схватил ее за плечи и развернул так, что они оказались лицом к лицу. Он выглядел великолепно и казался искренним, этот отвратительный лгун.

— Это правда, — настойчиво повторил он. — Я не видел ее несколько недель, а встретил вновь ее лишь несколько минут назад.

— С той самой ночи в Ковент-Гарден? — мило поинтересовалась она. — За три дня до нашей свадьбы?

— Так вы знаете об этом? Мне также очень жаль. Для того был повод, не очень важный, и мне нечем гордиться, но это случилось в последний раз.

Презрительно фыркнув, Минерва резко развернулась и, насколько могла быстро, пошла по дорожке, Блейк догнал ее с обидной легкостью.

— Я не знаю, как мне вас убедить, но у вас нет оснований полагать, будто я встречался с Дезире в Париже. Поверьте, этого не было.

Неужели он считает ее настолько глупой?

— Ха! А что вы скажете по поводу нашей первой недели в Париже? Вы постоянно куда-то уходили.

— Я же сказал вам. Я пытался завязать знакомства и выполнить поручение Гидеона, но и в этом я нисколько не преуспел, пока вы не начали мне помогать.

Блейк изо всех сил пытался прекратить ссору.

— Минни, прошу тебя. Пожалуйста, поверь мне.

Ей чертовски хотелось этого, но она была не настолько наивна.

— Вы купили изумруды, — воскликнула Минерва. — И не для меня. Вы подарили ей это ожерелье сегодня утром?

— Откуда вам известно про ожерелье? — Блейк нахмурился. — Вы что, обыскивали мой багаж?

Она тотчас осознала свой промах. Имея за плечами опыт конфликтов с братьями, Минерва знала, что нападение — лучший способ защиты, и поэтому быстро выпалила:

— Теперь я понимаю, почему вы игнорировали мою постель. Ну что ж, наверное, подобная верность достойна уважения, пусть даже это верность любовнице, а не жене. Зато теперь вы решили сохранить отношения с обеими?

— Нет! Я не изменял вам с Дезире.

— Тогда почему же вы не… ну, вы понимаете… до вчерашнего дня?

Блейк закусил губу.

— Я был зол, так как меня вынудили жениться на вас.

— Думаете, я в восторге от такого замужества? Но это вы скомпрометировали меня и нанесли невосполнимый урон моей репутации.

— Я не хотел, чтобы ты забеременела, ведь в таком случае получалось, что наследник титула появится на свет по приказу моего отца. Признаюсь, я также был зол на тебя. И я не хотел, чтобы ты вынашивала будущего герцога Хэмптона. Мне очень жаль. Я проявил неподобающую и достойную всяческого осуждения мелочность.

Все это было просто нелепо, и гнев Минервы слегка остыл, сменившись озадаченностью.

— Почему меня это должно было волновать? Я имею в виду, что, разумеется, рассчитывала в конечном итоге обзавестись детьми, но не могу сказать, чтобы я этого жаждала.