– Кайман, – здоровается Лукас, вставая и приобнимая меня одной рукой. – Не думал, что ты придешь. Решила все-таки дать скуке шанс?

– Да, наверное… – Даже не знаю, что сказать. Я до сих пор в шоке от разговора Ксандера и Скарлетт.

Лукас показывает на девушку справа от себя:

– Это Лия.

Лия не встает, но улыбается мне:

– Приятно познакомиться.

Ксандер выдвигает для меня стул, и я присаживаюсь.

– Где Сэмюэль? – спрашивает Ксандер, оглядываясь по сторонам. Осталось два свободных места с именными карточками.

– Еще едет.

Сэмюэль приезжает меньше чем через пять минут. Ксандер и Сэмюэль обнимаются так, будто не виделись целую вечность, – точно так же обнимались Лукас и Ксандер, когда встретились в аэропорту. Лукас присоединяется к ним. После чего Сэмюэль знакомит нас со своей спутницей, и мы обмениваемся любезностями.

– Сэмюэль, – говорит Ксандер, положив руку мне на поясницу. – Это Кайман Майерс.

– Та самая Кайман Майерс? – Он широко улыбается, и я поражаюсь тому, насколько братья отличаются друг от друга. Ксандер определенно унаследовал от отца темные волосы, в то время как остальные были блондинами, как мать.

– Наслышан о тебе, – заявляет Сэмюэль.

– Сочувствую.

Мы все рассаживаемся, и Сэмюэль поднимает пустой бокал, показывая его проходящему мимо официанту, тот подходит и наполняет его.

– Итак, Кайман, ты как-то связана с владельцами сети аптек Майерсами?

Я уже было начинаю отвечать «нет», но Ксандер меня перебивает:

– Да, они ее бабушка и дедушка. Они сегодня приглашены. – Он осматривается. – Еще не приехали, но, как только появятся, я попрошу Кайман меня им представить.

– Папа очень уважает твоего дедушку, – продолжает Сэмюэль. – Он говорит, что тот, кто может сделать деньги на магазинах среднего уровня, должен быть гением. Я бы сам хотел быть таким проницательным бизнесменом, как он.

Я слишком потрясена, чтобы думать. Вот почему семья Ксандера так хорошо ко мне относится? Он выставляет меня богатой?

Глава тридцать шестая

– У меня нет бабушки с дедушкой.

Лукас и Ксандер смеются, а потом Лукас говорит:

– Она говорит с таким серьезным лицом. Ксандер, как ты понимаешь, шутит она или нет?

– Она всегда шутит.

Улыбнувшись, Сэмюэль объявляет:

– Я и не знал, что у семьи Майерс здесь есть родственники, пока Ксандер не рассказал мне.

Ксандер кивает:

– Я тоже не знал, мне сказала бабушка.

Бред какой-то. Миссис Далтон, должно быть, напутала. С чего она решила, что я родственница этих самых Майерсов? Только с того, что у меня та же фамилия?

Тяжело сглатываю и осматриваю столы вокруг. Затем перевожу взгляд на дверь и наблюдаю за людьми, которые входят. Да, в каком-то смысле я пошутила, что бабушки и дедушки у меня нет. Они есть, целых четыре человека. Мамины родители отреклись от нее, когда она забеременела мной, а родители отца заплатили ей, чтобы она держала язык за зубами. У меня самые ушлые на свете бабушки и дедушки. Майерс – фамилия мамы, но она довольно распространенная. Мама не может быть родственницей этих владельцев сети аптек. Это просто совпадение. Смотрю через весь зал на миссис Далтон. Милая миссис Далтон улыбается мне.

Все за столом смотрят на меня, и я понимаю, что кто-то задал вопрос. Мое колено сжимает чья-то рука, и я подскакиваю. Смотрю вниз и поднимаюсь взглядом от кисти руки до плеча Ксандера, а затем сталкиваюсь с его озадаченным взором.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Нет… да… мне просто нужно в уборную.

– Через те двери и направо. – Он встает и показывает мне, а потом целует в щеку. – Не сбегай через окно. Мы только добрались до самой скучной части, ты же не хочешь ее пропустить.

Я пытаюсь посмеяться, но ничего не выходит. Уборная приносит долгожданное облегчение, и я закрываюсь в одной из кабинок и силюсь осмыслить, что только что произошло. Ксандер думает, я богата. Думает, я из богатой семьи. Вот почему его отец так легко принял меня, когда узнал мою фамилию, а братья вели себя со мной на равных. Я всхлипываю и пытаюсь приглушить рыдания рукой.

– Глупые богатые парни, – рычу я, стараясь разозлиться: сейчас нельзя раскисать. Мне нужно с достоинством добраться до дома.

Когда я выхожу из уборной, то чуть не получаю дверью по носу: она распахивается так быстро, что я едва успеваю отступить.

– Извини, – бросает девушка, проносясь мимо. Она включает воду в раковине и начинает оттирать пятно на белой блузке. Когда я замечаю ее черную юбку, то понимаю: она, скорее всего, официантка. И она на грани слез.

– Ты в порядке?

– Мне на блузку брызнуло вино, и не думаю, что удастся его вывести. – Она трет сильнее, затем тянется к диспенсеру с мылом. – Босс отправит меня домой.

– Подожди, не надо мыла. Вот, у меня кое-что есть. – Залезаю в сумочку и достаю бутылочку с перекисью. У нас не часто пачкают кукол, но порой какой-нибудь ребенок с липкими руками или человек с кофе наносит урон. Это средство – чудо из чудес. Капаю перекись на ее блузку и промокаю бумажным полотенцем со стойки. – Только глянь. Волшебство!

Она рассматривает блузку и притягивает меня в объятия, но потом, вероятно осознав, что не стоит лапать гостей, краснеет и отстраняется:

– Простите. Просто… Большое спасибо!

– Это всего лишь перекись.

– Я все равно очень признательна.

– Была рада помочь.

Она в последний раз смотрит на свою чистую блузку:

– Мне лучше вернуться.

– Да, конечно.

Она уходит, и я прислоняюсь к кафельной стене. Ее «беда» немного отвлекла меня, но это было временное облегчение. Я должна выйти и лицом к лицу встретиться с тем, кто ждет меня за дверью.

Нужно выбраться отсюда. Я не смогу смотреть в глаза Ксандеру, когда скажу ему правду. Иду обратно в зал и чуть не врезаюсь в женщину с гарнитурой и клипбордом.

Начинаю ее обходить, но потом останавливаюсь:

– Вы организатор мероприятия?

Она улыбается вышколенной улыбкой, предназначенной для гостей, но в глазах у нее отражаются явные признаки стресса. Наверное, она думает, у меня есть жалоба.

– Да, могу я вам чем-то помочь?

– Ксандер Спенс сказал, что здесь присутствуют мои бабушка и дедушка, но я не могу их найти. Не подскажете, за каким столиком они сидят? Майерсы. – Я указываю на ее клипборд, как будто она не знает, где указана рассадка гостей.

– Конечно. – Она пролистывает страницы и, пробежав пальцам по листку, говорит: – А, вот они. Тридцатый столик. Я вас провожу.

– Спасибо.

Я словно иду под водой – ноги медленно передвигаются, а голова гудит от давления. Как только мы оказываемся в зале, я прислоняюсь спиной к ближайшей стене, и девушка повторяет:– Они вон там. На ней бирюзовая кофта. Видите?

Проследив взглядом за ее пальцем, замечаю женщину в бирюзовом.

– Да, это она. Спасибо.

– Не за что. – Организатор быстро уходит, вероятно откликаясь на вопль голоса у нее в наушнике.

Они сидят спиной ко мне. У женщины в бирюзовом темные до плеч волосы, а у мужчины рядом – благородная седина. Я медленно обхожу зал, желая увидеть их лица. И вот наконец это происходит. Я ожидаю, что тут же узнаю их, что-то почувствую, но тщетно. И с моих плеч как будто падает небольшая часть груза, что давил на них все это время.

Но тут женщина поднимает голову, и наши взгляды встречаются. И тут я с ужасом понимаю – она меня узнала. Ее губы произносят имя «Сьюзен». Я отчетливо вижу это с другого конца зала, оттуда, где стою. Мое лицо вспыхивает лихорадочным румянцем. Миссис Далтон ничего не напутала. Эта чета Майерсов – мои бабушка и дедушка.

Женщина хватает мужчину за предплечье, и он в замешательстве смотрит на нее. Я решаю не ждать, что будет дальше. Разворачиваюсь, намереваясь покинуть это место, но врезаюсь прямиком в Ксандера.

– Вот ты где. Только что подали закуски – икра и крекеры с каким-то греческим салатом. Тебе нравится икра?

– Не знаю. Никогда не пробовала. – До меня доходит смысл сказанного им прежде про маму-экстремалку и жизнь над магазином кукол. Он думает: мама сделала это намеренно. Чтобы показать мне, как живут другие. И я теперь понимаю, что в каком-то смысле именно это она и сделала. Мама росла в богатой семье. Вот откуда она столько знает о жизни богачей. Мама…

Она лгала мне. Вся моя жизнь – ложь. Нет, ее жизнь – ложь. А моя – правда. Мы на мели. Живем от вдоха до вдоха. Чуть больше кислорода, и наш магазин превратится в руины.

– Что случилось? Я сделал что-то не так? – спрашивает Ксандер.

От меня, должно быть, пышет яростью, потому что я дико зла.

– Я нравилась тебе только потому, что ты думал… – Я даже не могу закончить предложение, настолько я зла. Не только на него, на всех! На маму, на ситуацию, на бабушку с дедушкой, которых даже не знаю. – Мне нужно идти.

Поворачиваюсь и натыкаюсь на еще одно знакомое лицо. То, которое не хочу видеть. Роберт! Смотрю на его лицо и жалею, что в прошлый раз не вылила на него содовую.

Ксандер хватает меня за локоть:

– Подожди. Поговори со мной.

– Я так и не разобрал твоего имени, – заявляет Роберт.

– А я его и не называла, – рычу я.

– Где сегодня твой парень? Мейсон, кажется? Он очень хорошо поет.

Рука Ксандера на моем локте сжимается.

– Роберт, сейчас неподходящее время.

– Просто я видел ее на концерте на прошлой неделе. Не знал, что она встречается с Мейсоном.

– Мы не встречаемся, – возражаю я.

– О чем ты говоришь? – Ксандер убирает руку с моего локтя.

– Они были так поглощены друг другом.

– Нет, это неправда. – Краем глаза замечаю, что бабушка направляется к нам. – Мне нужно идти.

– Кайман. – Ксандер выглядит подавленно, но я тоже расстроена. Слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво. Слишком расстроена, чтобы защищаться от его друга-придурка. Мне просто нужно уйти.