Кейси Уэст - Расстояние между нами

Я сажусь на диван в подсобке и, пока Генри и Скай обсуждают какой-то концерт, на котором через пару недель будет играть группа, думаю, как все это разрулить. Но ничего не приходит в голову, а на двери уже звенит колокольчик, и мое сердце останавливается.

– Мы здесь, – кричит Скай.

Что я скажу? Привет, Тик. Мы целовались? Разве? Хм… не помню такого.

Когда шаги раздаются в комнате, я поднимаю голову:

– Ксандер! – Да, я выкрикнула его имя, но сама даже не шелохнулась.

Он принял душ, переоделся в чистое и снова стал самим собой. Смотрю я на него такого и ощущаю на своей обнаженной коже слой грязи. Потираю руку. И почему я не приняла душ?

Ксандер кивает Скай и Генри, а потом говорит:

– Кайман, ты забыла это в машине. – Он поднимает мою толстовку. – И я принес еду, так как ты не осталась поесть.

Кажется, это его фишка – приходить с едой. Горячий шоколад, маффины, теперь вот французская еда.

Он ставит пакет на столик и вытаскивает из него несколько пластиковых контейнеров.

– Эм… я принес только две вилки.

Скай опускается на колени:

– Кому нужны вилки? – Она берет кусочек хлеба с сыром и закидывает его в рот. – Привет. Я Скай. Видела тебя пару недель назад в клубе.

Ксандер кивает и рассматривает ее с ног до головы, от ярко-розовых волос до незашнурованных армейских ботинок.

– Ксандер, это моя лучшая подруга Скай и ее парень Генри.

– Ее парень, – произносит Ксандер.

– Конечно. – Вспоминаю тот день, когда Ксандер вошел в магазин, а Генри пел для меня. Ему тогда показалось, что Генри был моим парнем. Упс!

Он качает головой:

– Приятно познакомиться, Скай, Генри.

– Взаимно, – отвечает Скай, закидывая в рот еще один кусочек. – М-м-м… потрясающе.

Ксандер садится рядом со мной на диван и протягивает мне пластиковую вилку:

– Тебе лучше?

– Лучше? – Только через секунду вспоминаю, под каким предлогом сбежала из ресторана. – Ах да, уже лучше.

Он приподнимает бровь – так, будто разгадал мой секрет.

– Итак, Генри, – говорит Ксандер. – Твоя группа производит впечатление. Вы, ребята, что-нибудь уже записали?

– Нет. Мы над этим работаем. Надо заработать денег, чтобы оплатить студию.

– У меня есть доступ к студии, которую вы можете бесплатно использовать в любое время.

– Да ты меня наёживаешь?

– Я не… эм… наёживаю. Позвони мне, и мы договоримся.

Генри достает телефон, очевидно желая побыстрее вбить контакт, пока предложение в силе, и Ксандер диктует свой номер.

– Где все? – слышу я одновременно с позвякиванием колокольчика слова Мейсона.

Я, выпучив глаза, смотрю на Скай, а она прикусывает губу.

– Мы здесь, Тик, – кричит Генри.

Я встаю, задаваясь вопросом, перехватить ли его прежде, чем он зайдет, но уже слишком поздно. Во всем своем величии к нам заходит Мейсон и широко улыбается мне:

– Ты вроде говорила, что хотела прийти на прошлой неделе, а сама исчезла. – Он в три шага пересекает комнату и притягивает меня в объятия, обдавая запахом сигаретных окурков и мятных леденцов. – Не думал, что ты из тех девушек, которые целуют, а потом сбегают, – произносит он мне на ухо – достаточно громко, чтобы это услышали все, – и целует меня в щеку.

Более неловкий момент и представить сложно. Я робко похлопываю его по плечу и выкручиваюсь из объятий. Комната погружается в тишину. Украдкой бросаю взгляд на Ксандера, чтобы понять, как он это воспринял, но его лицо, как и всегда, серьезно.

– Чувак, – говорит Генри, – Ксандер только что сказал, что мы можем использовать его студию, чтобы записать несколько треков.

Мейсон выглядит потерянным, поэтому я отхожу в сторону и знакомлю их:

– Мейсон, это Ксандер. Ксандер, это Мейсон.

Ксандер протягивает руку, но Мейсон сбоку дает ему пять:

– Здорово, чувак! – Затем пристально рассматривает Ксандера и добавляет: – Я тебя где-то видел.

– Он был на одном из наших концертов, – замечает Генри.

– Нет. Не там. Ты типа какой-то музыкальный продюсер?

Ксандер посмеивается:

– Нет, я друг Кайман. – Он специально выделил слово «друг» или мне показалось?

Мейсон смотрит на меня, в задумчивости наморщив лоб, а затем моргает и говорит:

– Не-а. Не помню. Спасибо за студию.

– Не за что.

Мейсон ложится на пол возле Скай и опирается на локоть. Передо мной будто разворачивается «Битва противоположностей» между Мейсоном на полу и Ксандером на диване. Нет двух более отличных друг от друга людей. И вот что странно – смотрю я на Мейсона и понимаю, что он, вероятно, подходит мне больше. Несомненно, больше, чем этот богатый парень, который почему-то желает со мной общаться. Печально, что я даже не знаю, какие парни мне нравятся. Разве я не должна это знать? Медленно опускаюсь обратно на диван.

Я не знаю, что сказать, чтобы развеять неловкое молчание. Думает ли Ксандер, что я бросила его, чтобы потусоваться с другим парнем? Мне хочется сказать: я не знала, что Мейсон придет, но от этого он наверняка почувствует себя глупо. Так что решаю ничего не говорить и, чтобы занять себя, нанизываю на вилку еще один кусочек цыпленка.

– Ой, взгляните на мою находку. – Скай вытягивает руку и трясет браслетом на запястье. – Десять долларов.

Все наклоняются к ее руке.

Мейсон проводит пальцем по голубому камню:

– Ты выкинула на это десять баксов? Съедобным не выглядит. На эти деньги мы могли бы заполнить холодильник. Верно, Генри?

– Аминь, брат, – отвечает Генри. – Думаю, сейчас там есть только упаковка горчицы.

– Нет, я съел ее вчера, – заявляет Мейсон, и мы смеемся.

– Ты съел упаковку горчицы? – спрашивает Ксандер. – Без ничего?

– Я был голоден. – Мы снова смеемся.

– Как-то раз с голодухи я слопал целую банку майонеза, – отзывается Генри.

– Однажды папа три недели не ходил в магазин, – рассказывает Скай, – и я съела парочку сморщенных морковок, которые завалялись в ящике для овощей.

Мейсон пинает мою ногу:

– У тебя грязь на лбу.

Ксандер смеется, и я вытираю лоб:

– Да, мы сегодня копали могилу.

Скай взвизгивает:

– Ой, а я забыла про ваши сегодняшние планы. Как прошло?

Ксандер сжимает и разжимает перебинтованную руку:

– Было интересно.

Скай понимающе мне улыбается.

Кажется, это немного смутило Мейсона, но отступать он не собирается:

– Как твоя мама?

– Хорошо.

В комнате воцаряется гробовая тишина, как вдруг звонит телефон Ксандера, и я подпрыгиваю. Он отходит от нас и отвечает тем голосом, которым, по-видимому, общается только с отцом.

– Откуда ты знаешь этого парня? – спрашивает Мейсон.

– Он внук одной нашей клиентки.

– Богатой клиентки, – добавляет Скай.

Мейсон садится на колени:

– Что едим? Какое-то дерьмо?

– Это вкусно, – возражает Скай. – Еда богатых. Попробуй.

Возвращается Ксандер, на ходу сбрасывая вызов:

– Кайман, мне нужно бежать.

– Хорошо.

– Приятно было со всеми познакомиться. – Почти дойдя до двери, он смотрит на меня, и я понимаю, что веду себя грубо, быстро вскакиваю и иду его провожать.

Выйдя на улицу, я останавливаюсь у его машины.

– У тебя интересные друзья, – говорит он, сверкая своей отточенной улыбкой, которой он улыбался в ресторане, и это мне не нравится.

– Да, они веселые. – Я показываю на его карман: – Кто звонил?

– Отец. Экстренный случай в отеле.

– И какие экстренные случаи бывают в отеле?

– В этот раз какой-то идиот во время глажки прожег дыру в рубашке клиента. И теперь мне нужно найти ей замену. Хотелось бы надеяться, в городе. – Он говорит деловым голосом: серьезным и практичным, будто общается с коллегой, а не со мной.

– Хотелось бы надеяться, в городе?

– Это зависит от бренда. В нашем мегаполисе может не оказаться такой марки, и тогда мне придется ехать в Сан-Франциско или куда-то еще. Сначала нужно обзвонить магазины.

– А почему вы несете ответственность за какого-то идиота, который прожег дыру?

Он засовывает руку в карман и играет в нем ключами. Это намек на то, что он хочет поскорее уехать?

– Потому что этот идиот один из наших сотрудников. Точнее, был им. Уверен, что его уволили.

– Уволили?

Только через какое-то время Ксандер понимает, что меня это шокировало.

– Он стоил компании важного клиента.

Ветер сдувает прядь волос мне на лицо, и когда Ксандер тянется, чтобы убрать ее, я спешно делаю это сама и отступаю на несколько шагов.

– Развлекайся там со своим экстренным случаем.

Он смотрит на расстояние, которое появилось между нами, затем качает головой и резко произносит:

– Он встречался с твоей мамой?

– Что? Кто?

– Парень с кольцом в губе.

– Мейсон. Да, встречался. – Лишь однажды, и то мимоходом, но сейчас мне все равно, что подумает Ксандер. Я раздражена. Я считала, что он другой, но сегодняшний вечер доказал, что это не так. Мне хотелось, чтобы он был другим.

– Твоя мама одобряет его, а ты переживаешь, что она не одобрит меня?

– В это так трудно поверить? Друзья Мейсона никогда не называли меня дворняжкой.

– Что?

– Я слышала, как твой друг так меня назвал.

Он издает горький смешок:

– Так вот почему ты ушла? Стоило дослушать, потому что он имел в виду мою рубашку. Он называет фланель тканью для собаколовов.

Мое сердце сжимается, и мне хочется извиниться, но сегодня меня беспокоило не только это.

– Что ж, слава богу, что тебе больше никогда не придется ее носить.

Он достает ключи из кармана:

– Пока, Кайман.

– Пока. – Уходя, я не оглядываюсь, хотя мне очень этого хочется. Мне хочется, чтобы он остановил меня. И я злюсь на себя за это желание.

Но он меня не останавливает.