Ги Бретон - Распутный век

Во время этого осмотра Луизон не сводила с короля смеющихся глаз.

— Почему ты смеешься?

— Мне смешно от того, что вы как две капли воды похожи на шестифранковый экю!

Эта наивность позабавила Людовика XV. Уже вечером у Луизон была квартира в маленьком домике недалеко от дворца, и король с наслаждением приступил к ее образованию.

* * *

Маленький домик, где король поместил Луизои, послужил средоточием истории, которую не оставил без внимания ни один писатель революции. Мы имеем в виду общеизвестный Парк-с-Оленями. На протяжении ДВУХ столетий об этом уголке рассказывали, писали и придумывали самые невероятные вещи. Большинство историков утверждали, что там был гарем, и объясняли это название чудовищными оргиями, которые там устраивал Людовик XV. Лавале писала, что это было «строение в восточном стиле, с огромным ухоженным садом, цветущими полянами, сказочными павильонами и стадом пугливых ланей, преследуемых похотливым монархом».

На самом деле все было иначе. Парк-с-Олеиямн — это старое название Версальского квартала, построенного во времена Людовика XIV на месте парка с дикими зверями времен Людовика XIII.

Вот что пишет в своих «Исторических достопримечательностях» Ж.-А. Ле Руа, который в 1864 году был служащим версальской библиотеки и провел собственные исследования, касающиеся этого квартала: «Людовик XIII купил версальские владения и заказал строительство небольшого замка, чтобы оказаться среди лесов, окружавших это место, и спокойно предаться любимому развлечению — охоте. Прежде всего он позаботился о разведении недалеко от своего жилища зверей для этих потех. Среди лесов он выбрал место, куда были приведены олени, лани и другие дикие животные. По его приказу там возвели стены, несколько сторожевых павильонов, и это место получило название Парка-с-Оленямп». Связанная с этим названием легенда лишний раз доказывает силу слова. Репутация Людовика XV была бы совсем другой, если бы Людовик XIII назвал свой заповедник для диких животных Парк-с лисицами или Парк-с козами.

«Парк-с-Оленями», — продолжает Ж.-А. Ле Руа, — включал все пространство между улицами Сатори, Росиньоль и Святого Мартина <То есть между сегодняшними улицами Сатори, авеню де Со, Улицей Эдуарда Шартона, Регента Генриха, Альберта Самэн и Маршала Жоффра.>. Этот Парк-с-Олеиямн при Луи XIV вначале был сохранен, и город состоял из Старого Версаля и нового города, образуя один Нотр-Дамский приход.

Прожив несколько лет в Версале, Людовик XIV к 1694 году увидел, с какой быстротой разрастался созданный им город. Пришлось пожертвовать Парком-с оленями. Луи XIV приказал снести стены, вырубить деревья, разрушить сторожевые постройки, выровнять почву. Проложили улицы, разбили новые площади. Участки здесь получили в основном выходцы из королевского дома. Но в царствование Луи XIV на новой территории были возведены лишь отдельные строения.

После смерти Луи XIV Версаль в течение нескольких лет оставался в запустении — здесь ничего не строили. Но, когда Людовик XV скова переселился сюда, а с ним вернулся и двор, со всех сторон стали прибывать новые жители. Население Версаля — после смерти Людовика XIV здесь жили двадцать четыре тысячи человек — в первые пятнадцать лет правления Людовика XV удвоилось. С неимоверной быстротой возводились дома в квартале Парка-с оленями. Население этого квартала стало таким многочисленным, что назрела необходимость разделить приход на две равные части и создать новый, образующий сегодня квартал, или приход, Святого Луи».

Именно здесь любой уважающий себя мсье имел дом, где мог тайно встречаться со своими подружками и устраивать галантные ужины. И потому вовсе не удивительно, что в 1753 году, когда Людовик XV искал скрытое от посторонних глаз местечко, чтобы одновременно обманывать Мари Лещинска и м-м де Помпадур, его выбор пал на один домик в этом квартале — убежище для тайных свиданий. Через парижского ростовщика Вале он купил дом Жана-Мишеля Креме, версальского буржуа, расположенный на месте нынешнего дома № 4 по улице Сен-Медери. Там он и поместил Луизон Морфи — с дамой для охраны и единственным слугой. Девушка прожила в этом доме около двух лет. Однажды вечером, в 1756 году, решив, что ей все позволено, к тому же подталкиваемая женой маршала д'Эстре, не любившей мадам де Помпадур, она сказала королю:

— Как там поживает старая кокетка?

Людовик XV подпрыгнул — он не терпел неуважения к маркизе.

— Кто вас надоумил задать подобный вопрос?

<Квартал, расположенный слева от замка, если едешь из Парижа.>

При виде гнева своего повелителя Луизон расплакалась и выдала м-м д'Эстре. Через три дня жена маршала была выслана в свои владения, а мадемуазель Морфи несмотря на то, что уже успела родить Людовику XV дочь и навсегда покинула маленький домик в Парке-с-Оленями.

* * *

Ее заменила ее двадцатилетняя сестра Брижитт, так по выражению Арженсона, «король любил менять сестру на сестру». Позже в маленьком домике сменились м-ль Робер, м-дь Фукэ и м-ль Эно…

Впоследствии Людовик XV не удовлетворялся содержанием одной любовницы. Он покупал у родителей совсем еще девочек (так как боялся заразиться некоторыми смертельными болезнями, такими, как золотуха, пишет его камердинер Лебель) и образовал «резерв наложниц». «Маленьких девочек от девяти до двенадцати лет, привлекших своей красотой внимание полиции,. покупали у родителей и переселяли в Версаль. Там Людовик XV проводил с ними долгие часы. Ему нравилось раздевать их, мыть, наряжать.. Он сам заботился о преподавании им основ религии, обучал их чтению, письму и молитвам. Увлекая их в удовольствия, он шел еще дальше — он молился Богу, встав рядом с ними на колени…»

Девочки-подростки находились а разных местах. Для их размещения король купил в квартале Парка-с-Оленями другие дома, оставшиеся незанятыми. Известно лишь, что ему принадлежали дома на месте нынешних дома № 78 по улице д'Анжу и № 14 по улице Святого Луи и третий по авеню Сен-Клу. Другие установить не удалось.

Один из этих маленьких домиков, названный Эрмитажем, принадлежал м-м де Помпадур, ставшей, как уже было сказано, наперсницей короля, чтобы сохранить свое положение и политическое влияние. Видимо, там произошли роды, о которых сообщает нам в «Мемyapax» м-м дю Оссэ. Послушаем ее — доверенное лицо м-м де Помпадур:

«Мадам (речь идет о маркизе) однажды позвала меня в свой кабинет.

— Надо, — сказала она мне, — чтобы вы провели несколько дней в доме на авеню Сен-Клу, вас туда проводят. Там вы увидите юную особу на сносях».

М-м дю Оссэ пообещала позаботиться о забеременевшей от короля девушке. М-м де Помпадур нежно добавила:

— Мне нужно лишь сердце короля, и все эти девочки не отнимут у меня его. Я не была бы так спокойна, если бы какая-либо придворная дама или городская красавица вздумала завоевать его.

—Я спросила мадам о том, знала ли эта юная особа, что отцом ребенка был король.

— Не думаю, — ответила она мне, — но он, кажется, слишком к ней привязался, и я боюсь, что ей об этом доложат. Обычно ей или другим говорили, что ее возлюбленный — польский мсье — родственник королевы, у которого есть апартаменты в замке. Это было выдумано из-за голубой ленты, которую король не всегда успевал снять».

Вот вам и знаменитый «гарем» Парка-с-Оленями — несколько домиков, разбросанных в Версальском квартале: в каждом из них обитала одна или две юные красотки.

* * *

Существует еще одно заблуждение, в котором повинны некоторые историки. Оно заключается во взгляде на Парк-с-Оленями как на одну из основных причин развала финансов. Лакретель, например, веря на слово революционно настроенным памфлетистам, писал: «Расходы на содержание Парка-с-Оленями оплачивались наличными. Сложно их уточнить, но можно без преувеличения сказать, что они составили несколько миллионов. В некоторых источниках речь идет о миллиарде».

В действительности — сейчас это подтверждено — траты на содержание маленьких домиков составили за шестнадцать лет лишь несколько сот тысяч ливров. Это пустяк по сравнению с тридцатью шестью миллионами (составляет четыре миллиарда старых франков), в которые м-м де Помпадур обошлась Франции за девятнадцать лет…

Поистине целая россыпь молоденьких девушек обходится намного дешевле одной высокопоставленной дамы…

В 1755 году фаворитка, вот уже три года как не исполнявшая «обязанности своего положения», почувствовала внезапную тревогу. Каково же оно, «ее положение» — место возле короля? Оно слишком двусмысленно, противоестественно, чтобы длиться бесконечно. Деятельность наперсницы была недостаточна для того, чтобы удержаться при дворе, к тому же король мог однажды влюбиться в какую-нибудь девушку из Парка-с-Оленями и сделать ее официальной любовницей. М-м де Помпадур показалось, что она нашла выход: зная, как Людовик XV ненавидит работать, она решила стать незаменимой, освободив его от забот власти. Хитрая и тщеславная, маркиза надеялась таким образом укрепить свою власть, увеличить свое влияние за пределами королевства и, быть может, править единолично… До сих пор она была премьер-министром — теперь решила стать королем…

Поскольку маркиза к этому вовсе не была готова, она приобщила к своим замыслам нескольких друзей — государственного секретаря Руйе, аббата де Бери — бывшего посла Франции в Венеции — и со свойственной красивым женщинам обезоруживающей наивностью попросила их ввести ее в курс дела. Польщенные возможностью угодить фаворитке, государственные мужи открыли перед ней досье, объяснили суть соглашений с зарубежными странами, показали счета казны, сообщили о военных планах, прокомментировали дипломатические депеши…