Мамуля принарядилась ко случаю: на ней красивое синее платье из моей последней коллекции, макияж и сложная прическа. Когда только успела!

— Держи мою фирменную закуску: фаршированные баклажаны, — она вешает пальто и протягивает мне салатник. — Лизонька, а где Егор?

— Поехал Снежану с Джейсоном встречать.

— Ох уж эта Снежка! Ну разве кто мог подумать? А сколько ему лет?

— Пятьдесят, мам. И он патологоанатом, представляешь? Они взахлёб обсуждают лёгкие и печень и... прочее. По мнению Снежки, он от неё без ума!

Во дворе слышатся шаги, шорохи, стук калитки и скрип колёс. А потом дверь с шумом распахивается и в неё вваливаются раскрасневшиеся с мороза Егор, Снежка и Джейсон.

— Ну привет, Иволгина?!

— С Нови-им годом, — Джейсон протягивает мне руку и слегка улыбается. Высокий, седовласый мужчина в очках, он идеально подходит нашей Снежанке. И он неплохо знает русский — по словам Снежаны, он долгое время общался с приезжими русскими эмигрантами.

Мы визжим, как ненормальные и прыгаем. Я целую Снежку в щеки и стаскиваю с неё шарф и шубу.

— Все, наконец-то, семья в сборе! Я проголодался, Лизунь. Давайте-ка к столу, — вымученно протягивает Егор. — Джейсон, Васька и Миша — что будете пить?

— Иволгина, показывай скорее сладкого мальчика! Где мой крестник? — кричит Снежка. Впрочем, как обычно.

На шум выходят наши дети. Сидящий на руках Радуси Ванюша, гулит и сучит ножками. Данька отходит в сторону, освобождая Снежане место для манёвра. Отталкивая всех, она бежит к Ване и вырывает его из рук Рады. Ну не крёстная, а ураган! Катрина или Виктория — что там у них в Америке есть?

За ужином время пролетает незаметно. Мы болтаем, смеёмся, пьём шампанское и красное вино. А потом бьют куранты. Наш первый Новый год втроём... Поднимаю взгляд, сталкиваясь со взглядом мужа, блестящим в полумраке от огня свечей и камина, сверкающих гирлянд.

Бом-бом-бом! 

Интересно, о чем он думает? Загадывает ли желание? Уверена, мой подарок превзойдёт все его ожидания.

— С Новым годом, жена!

— Егор, я хочу кое-что сказать тебе, — касаюсь его предплечья. — Наедине.

Егор передаёт Ванюшу моей маме и, крепко сжимая мою ладонь, ведёт в спальню.

— Что случилось, Лиз? Ты какая-то... не такая весь вечер.

— Иволгин, я, похоже, тебя убью, — глубоко вздыхаю и обнимаю себя руками. Потираю плечи, словно от холода.

— Что-то с Ваней? Лизка, не томи.

— Егор, у нас будет ребёнок. — Выпаливаю. — И мне до ужаса стыдно. Я не знаю, как такое могло получиться, я... Мне сорок лет скоро.

Всхлипываю, когда его крепкие тёплые руки заключают меня в торжествующе-жадные объятия. Егор целует мои щеки, губы, шею... Гладит спину, зарывается пальцами в волосы.

— Лизка, знаешь, сколько у дома опор? Четыре. И у нас с тобой четверо детей на двоих. Я счастлив, ясно тебе, жена? Ни о чем не думай... Мы справимся.

— Если будет девочка, я хочу назвать ее Снежана. Ты не против? — всхлипывая, говорю я.

— Я не против. Но снова будет мальчик. — Лениво ухмыляется бессовестный Мистер Жиголо. — А почему Снежана?

— Она верила в меня. А я поверила ее наставлению: разогналась, зажмурилась и... расправила крылья, позволив судьбе нести меня в нужном направлении.

— Прямо в мои загребущие лапы! Лизка, ты удивишься, но я до сих пор лечу... Потому что мои крылья — это ты! 

P.S. У семьи Иволгиных родится второй сыночек Сашенька.

Конец!