Семен Малков - Расплата

– Говорят, его родители так и не дали согласия, чтобы женился на русской, и она его прогнала. Надо же – столько лет тянул резину! – охотно поделился бывший сокурсник сплетнями. – Но она, как видишь, не горюет. Еще бы – такой великолепный голос!

Разношерстная публика, веселая и раскованная, в большинстве знакомая между собой, переговариваясь, пересмеиваясь, рассказывая анекдоты, ожидала прибытия новобрачных.

Но вот они показались в дверях зала, в сопровождении свидетелей. Молодожены выглядели чрезвычайно эффектно. Златокудрая, синеглазая Светлана, в воздушном подвенечном платье, с маленьким венком на голове, казалась принцессой из волшебной сказки. Высокий, стройный Марк, в черном дорогом костюме и ослепительной сорочке, в солидных очках и с красивым пробором в черной шевелюре, гармонично дополнял новобрачную, оттеняя ее сияющую красоту.

Оба, веселые, оживленные, радостно отвечали на поздравления гостей. По традиции их буквально завалили цветами и подарками.

За свадебным столом веселье било ключом. Соблюдением процедуры и чередованием тостов остроумно руководили тамада и его помощник – оба известные эстрадники, один в прошлом знаменитый конферансье.

– Слушай, а это не Трунов ли? – толкнула локтем Веру Петровну сидевшая рядом Варвара. – Вон тот, пожилой, с оттопыренными ушками? Он уже вроде не выступает.

– Ну да, он друг Марика: под его руководством работал в театре эстрады, – шепнула Вера. – Редко уже выступает, но его любят приглашать на все тусовки. Прекрасный человек, и очень остроумный.

В перерыве организовали импровизированный концерт, – ведь здесь присутствовали талантливые артисты, и немало. Особенно всем понравился пародийный эстрадный танец и виртуозное исполнение Марком мелодий Глена Миллера. Позволили себя уговорить и Светлана с Аллой – исполнили свой знаменитый дуэт из «Пиковой дамы», и после долгого перерыва он прозвучал великолепно.

Ну а потом, как принято, общие танцы, – энергичные, подвижные представители шоу-бизнеса продемонстрировали в узком кругу свое блестящее искусство – не хуже, чем на подмостках сцены.

В общем свадьба прошла на высоком уровне. Все вкусно поели, от души повеселились и, довольные, разошлись только перед закрытием ресторана.

Весь день Светлана была в приподнятом настроении. После долгих колебаний и мучительных сомнений, когда все наконец определилось, она испытала облегчение и душа ее успокоилась.

А когда совершалась процедура бракосочетания в загсе, ее охватило радостное волнение и она ощутила себя счастливой. К Марку она испытывала самое доброе и благодарное чувство; пришел конец черной полосе смутных надежд и болезненных переживаний.

На свадьбе она вместе со всеми веселилась и искренне радовалась жизни. Однако, когда вернулась домой, в свою комнату, веселье исчезло, настроение омрачилось. Она вдруг осознала, что не сможет провести с Марком первую брачную ночь здесь, в этой комнате, где они с Мишей так пламенно любили друг друга… «Ну что за ребячество? Какая-то закомплексованность! Пора с этим кончать, нельзя же мучиться всю жизнь!» – ругала она себя, но ничего поделать с собой не могла.

Пока Марк и шофер переносили в дом из машины многочисленные подарки и охапки цветов, Светлана зашла в спальню к матери. Вера Петровна за день очень утомилась и уже готовилась ко сну.

– Мамулечка, у меня к тебе просьба! – обратилась она к удивленной ее неожиданным появлением матери. – Переночуй сегодня, пожалуйста, у меня.

– Что-то я тебя не очень понимаю! – испугалась Вера Петровна. – Ты хочешь… здесь? А где же Марик? Что за фокусы? Вы что, уже поссорились?..

– Успокойся, мамуля, у нас все в порядке. Мы проведем ночь вместе, – умоляюще глядя на мать, объяснила Света. – Здесь, у тебя в спальне. Ну не смогу я в своей комнате! Не мучай меня и не спрашивай почему!

Но Вера Петровна и не собиралась спрашивать. Она все поняла и молча стала собирать свои ночные принадлежности.

Марк нисколько не удивился тому, что они проведут первую брачную ночь в большой родительской спальне, – счел это в порядке вещей. Ему было все равно где, лишь бы со Светой!

Светлана уже легла в постель и пребывала в томительном ожидании, когда он, приняв холодный душ, вошел в спальню. Благоухая дорогим мужским одеколоном, Марк сбросил халат и осторожно прилег рядом с ней.

– Светочка, женушка моя дорогая! – нежно прошептал он, поворачиваясь к ней и чувствуя, как его охватывает страстное желание. – Наконец-то свершилась самая заветная моя мечта!..

Он ласково и бережно обнял ее и легкими прикосновениями губ стал целовать губы, шею, грудь, горячо шепча:

– Если бы ты знала, как я тебя люблю, как ты мне дорога! Я докажу тебе, что ты во мне не ошиблась, что я достоин тебя!

Светлана давно уже мысленно подготовилась к тому, что должно произойти между ними. Она истосковалась по мужской ласке и испытывала острое желание, смешанное со страхом и любопытством.

Активности она не проявляла, однако не сопротивлялась, позволила делать все как ему хотелось. Приятно чувствовать прикосновения ласковых рук и губ, ощущать, как все сильнее разгорается в ней страстное желание его близости… Любовная игра приносила ей радость, но уже хотелось большего… Чутко уловив ее желание, он готов был овладеть ею, как вдруг почувствовал сопротивление и остановился. Ласково шепнул, целуя ее в ухо:

– Что с тобой, любимая? Что-нибудь не так?.. Увидев у нее на глазах слезы, постарался успокоить:

– Не надо, не плачь, милая, родная!.. Я ничего не сделаю против твоей воли! У нас впереди целая жизнь…

В самый неподходящий момент Света вдруг ощутила острую боль в сердце – и сразу все пропало – желание, радость… Она услышала какой-то внутренний голос, он приказывал ей: «Остановись, опомнись! Не изменяй своей любви, ты же поклялась!» Этот укор совести наполнил душу горечью, и слезы ручьем полились из глаз…

«Нет, так нельзя! Я просто сумасшедшая! Какая же это измена, когда он давно уже мертв?.. Я теперь жена другого, жена Марика. Я должна начать новую жизнь!..» Но у нее ничего не получалось… И тогда она интуитивно нашла выход: нельзя ей обидеть мужа отказом в первую же брачную ночь, но и забыть Мишу она тоже не в силах… Она закрыла глаза, представила на месте Марка своего первого, своего любимого… Это он, он ее обнимает, он шепчет ей ласковые слова…

Глотая горячие, обильные слезы, Светлана обняла мужа, доверчиво прижалась к нему – и ее снова охватила горячая волна желания. Обрадованный ее страстным порывом, Марк возобновил свои нежные ласки и овладел ею со всей силой любви, на какую был способен.

В страстном угаре, видя мысленным взором только своего ненаглядного Мишу, она вспомнила – ее тело вспомнило – их жгучие ласки и испытало прежнее блаженство.

Но Марк ничего не видел и не слышал – тоже испытывал пик счастья. У него было немало подруг, и он пользовался у них успехом. Однако и не мыслил до этого, что мужчина может быть так счастлив, обладая любимой женщиной.

В первую брачную ночь Светланы и Марка Михаил Юсупов, за много тысяч километров от Москвы, проснулся в холодном поту с ощущением боли в сердце. Ему приснился ужасный сон. Вдвоем с товарищем, в одной связке, поднимается он по отвесному скалистому утесу. Взобравшись на небольшой уступ, подтягивает друга, тот цепляется за край, но в этот момент веревка обрывается и он еле успевает схватить товарища за кисть руки.

Напрягая все силы, пытается его удержать; тот кричит: «Спаси, Миша!» – но почему-то голосом Светланы… Он смотрит вниз – и видит, что это вовсе не друг, а она, она отчаянно взывает о помощи. Вот он уже подтянул ее выше, чтобы подхватить второй рукой, – и вдруг острая боль в сердце… Хватка его ослабевает, ее кисть выскальзывает, и Светлана летит в пропасть…

На этом сон оборвался. Михаил пришел в себя: он все еще здесь, в грязном гостиничном номере, куда его поместили до прибытия российского консула. «Неужели с ней стряслась какая-то беда?! Не дай Бог! Однако впервые мне снится о ней такая чертовщина… – думал он, растревоженный, стараясь не шевелиться, чтобы успокоилось сердцебиение. Михаил был в какой-то мере суеверен и доверял втихомолку вещим снам.

За годы плена и рабства он часто видел Светлану в лучших своих сновидениях. Она являлась к нему, ощутимая как наяву. Ему снились их жаркие объятия, он физически чувствовал ее близость; она любила его и дарила ему наслаждение…

Эти воспоминания, эти сладкие сны помогли ему – перенести годы тяжких лишений, сохранить бодрость духа и мужество. Что это были за годы!

Лежа без сна на жесткой, продавленной кровати, где в полный рост не помещался, Михаил вспоминал все, что довелось пережить. Он закрыл глаза – и картины долгих лет плена одна за другой медленно поплыли перед его мысленным взором…

Узкая горная тропа; он приторочен поперек спины ишака. Только что пришел в себя и пытается сообразить, что с ним и где он находится. Рядом, таким же способом, везут раненых моджахедов; на их вопли и стоны никто не обращает внимания. Постепенно до него доходит горькая истина: он попал в плен… Но непонятно: зачем им такая обуза? Уж очень тяжела дорога!

– Почему меня не убивают? – спросил он на привале афганца, который поил его водой и немного говорил по-русски. – Куда и зачем тащат?

– Твоя большой, здоровый. Наш командир Абдулла нужен такой. Радуйся, шурави, – живой будешь! – Моджахед осклабился, показывая гнилые зубы.

Низенький, тщедушный; огромный круглый берет с широкими полями делает его похожим на гриб-поганку. Страшно горд, что сумел взять в плен такого огромного русского и выполнить наказ командира. Вот и старается всячески его оберегать и доставить к месту назначения в целости и сохранности.

Разговорчивый Али, так звали моджахеда, относился к пленнику не только без вражды, но, как показалось Михаилу, даже с симпатией.