И сигары. Он свято верил в то, что я ненавижу запах сигарет и сигар. Сигареты — да, у них действительно омерзительный запах. Но сигары я любила. Вот только этот запах с некоторых пор ассоциировался у меня только с Джорджем. Я отчетливо помнила тот день, когда он с Морганом сидел на балконе, попивая виски и дымя сигарами. Я до сих пор безошибочно могу определить запах сигар, секса и самого Джорджа, которым он позже окружил меня в душе, занимаясь со мной сексом. Но этого Аарону я тоже не сказала. По понятным причинам. Но также я и не объяснила ему, почему не хотела слышать от него запах сигар. Потому что он мог навсегда испортить для меня это воспоминание.

В мою жизнь снова вернулся человек, который вместе со мной хранил все эти воспоминания. Я продолжала любить его неистово, но теперь не безоглядно. Я не доверяла ему, но хотела. Бог видит, как бы сильно я хотела верить ему, отбросить все сомнения и снова быть вместе. Но не могла. Это чувствовалось как самоубийство. Как будто я сама снова и снова добровольно загоняю себя в эту яму.

И теперь я сидела в арендованной квартире, перебирала цветные камешки в вазе в гостиной и потягивала обжигающе горячий чай. На мне все еще было надето платье из клуба, только туфли я сменила на теплые тапочки с зайчиками. Аарона я отправила домой, не могла на него смотреть в ту ночь. Он пытался сопротивляться и выяснить, в чем причина перемены моего настроения, но я не была готова рассказать ему, что в сравнении с Джорджем он значительно проигрывает. И что, когда Мун рядом, я просто не могу смотреть на Аарона. Каждое его прикосновение к моему телу хотелось смахнуть, как назойливую муху. Я не спала с Аароном в этот его приезд, сославшись на критические дни. Как он ни пытался меня уговорить, я, откровенно говоря, хотела сохранить на себе воспоминание о касаниях Джорджа и не могла себе представить, чтобы отпечатки Аарона появились на моей коже после всего того, что мы с Муном разделили.

Я официально становилась сукой: изменила своему парню, скрывала от него настоящую Роуз и не могла пересилить себя, чтобы хотя бы улыбнуться ему на прощание. Аарон, уходя, наклонился и нежно прикоснулся губами к моей щеке.

— Я люблю тебя, Рози, — прошептал он мягко. — Надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор и позвонишь мне. Я буду скучать по тебе, детка.

С этими словами он развернулся и вышел из квартиры. И я подозревала, что и из моей жизни тоже.

Мне оставалось только справиться с гневом и сумасшедшей ревностью, накатившей на меня, когда Джордж подцепил ту девицу в баре и уже через пять минут они ушли вместе. Он спал с ней? Он шептал непристойности ей на ухо?

Я знала, что теперь была моя очередь сделать шаг навстречу, но не знала как. Мои мысли и чувства превратились в такой бардак, с которым мне пока было сложно справиться. И я не хотела нести этот бардак в наши отношения, поэтому решила воспользоваться приглашением Беатрис и полететь в Париж с ней и Пьером.


Глава 20


Две недели спустя…


Я собиралась на работу в прекрасном настроении. В тот день я была готова снова попробовать построить отношения с Джорджем.

Будучи в Париже, мы с Беатрис много гуляли и разговаривали. По моему настоянию к нам присоединилась Моника. Она прилетала на четыре дня, и это время было незабываемым: мы ходили за покупками, в салоны, ездили на экскурсии и посещали концерты. Каждый наш прием пищи проходил в новом кафе. Моника с Беатрис очень быстро подружились, и мы, как три неразлучные подруги, везде следовали друг за другом. Пьер в один из дней даже обиделся на жену, потому что она уходила, когда он еще спал, и приходила, когда у него уже не оставалось сил на супружеский долг или общение с ней. Поэтому в один из дней он украл ее у нас и не выпускал из постели аж до следующего утра.

Мои подруги помогли разобраться в каше моих чувств. Они подсказывали и подталкивали меня, постепенно распутывая этот клубок. Благодаря им в Майами я возвращалась с чувством, будто родилась заново. Я едва сдержалась, чтобы не поехать в офис сразу из аэропорта. Но, рассудив, что у меня еще есть время, чтобы заехать домой, оставить багаж и освежиться, решила поступить именно так. Джордж всегда работал допоздна, так что у меня в запасе была пара часов до того момента, пока не разойдутся все сотрудники. Мне хотелось сообщить новости ему лично, без свидетелей.

Стоя в лифте нашего офисного здания, я барабанила пальцами по бедру от нетерпения. Представляя себе, как обрадуется Джордж нашему воссоединению, я улыбалась как подросток после первого поцелуя. Раздался сигнал, оповещая о том, что я на нужном этаже.

Не мешкая, я пошла сразу к кабинету Джорджа, и по мере приближения у меня начали слегка трястись колени. Дрожь усилилась, когда я взялась за ручку двери и услышала звуки, которые ни с чем нельзя было спутать. Кто-то занимался сексом в кабинете Муна. У меня было два варианта: уйти и гадать всю ночь, был ли это он, или открыть дверь, убедиться, что это не он, и пойти на его поиски. Мысли о том, что мужчина, настолько влюбленный и обещавший ждать сколько понадобится, может быть с другой женщиной, мне в голову даже не пришла.

Зря, как показала открытая дверь.

Мне предстала картина, от которой подогнулись колени. Над столом Муна с задранной до талии юбкой была наклонена та самая шлюха, которую он подцепил в баре пару недель назад. Она извивалась под жестко вколачивающимся в нее Джорджем. Она пыталась стонать, но он прошептал ей заткнуться и продолжил, не останавливаясь. Я стояла в дверном проеме и смотрела на действо как завороженная, не в силах и шагу ступить. Мне нужно было бежать и никогда не возвращаться, но ноги словно были покрыты свинцом, они просто отказывались двигаться.

Джордж ускорил ритм и через две минуты крикнул в освобождении:

— Роуз!

— Что? — спросила я через всхлип.

Он резко обернулся и метнул на меня взгляд, полный ужаса. Брюнетка подскочила со стола и поправила юбку, триумфально глядя на меня. Я почувствовала, как по щеке стекла одна слезинка. Но я отказывалась показывать ему все чувства, вызванные его изменой, его предательством. Очередным.

— Роуз… — прошептал он, быстро застегнув молнию брюк и сделав ко мне один шаг.

Я остановила его дальнейшие движения, выставив вперед трясущуюся ладонь.

— Ты такой красивый после секса, — прошептала я, улыбнувшись сквозь боль.

И он на самом деле был красив: волосы взъерошены, серые глаза горят, он слегка вспотел, и шея была покрыта мелкими бисеринками влаги; на его прекрасных руках от напряжения вздулись вены, делая их еще более мужественными. Он был прекрасен. А я снова стала комком спутанных эмоций. Вот почему он больше не хотел быть со мной. Это слишком сложно, слишком запутанно.

— Детка… — снова попытался он.

— Нет, Джордж. Остановись, — сказала я хриплым голосом. — Я люблю тебя, — прошептала я, и мужчина сжал челюсть и кулаки, глядя на меня с мольбой.

Я молча вытерла стекающую слезу и вышла из офиса.

Сев в машину, я поймала себя на мысли, что не помню, как добралась до парковки, потом набрала номер Моники и еще до того, как она смогла закончить приветствие, сказала:

— Ты нужна мне здесь.

— Выезжаю, — только и ответила подруга перед тем, как повесить трубку.


* * *


Мы снова наступали на любимые грабли. Это было пыткой не меньше, чем в первый раз. Мое сердце снова разрывалось и рыдало по нам. Мы с Джорджем были одним сплошным месивом из ненависти, любви, потребности, страха и лжи. Предательство — то, что во второй раз разлучило нас.

За месяц, на который я уехала из Майами, мне удалось многое осмыслить. Во-первых, не он один грешил предательством. Я его любила всем своим сердцем, но пыталась построить свою жизнь без него, начав отношения с Аароном. А раз мое сердце принадлежало Джорджу, то именно Аарону я была неверна. Так я себя утешала до разговора с Моникой в тот последний вечер в Майами.

— Подруга, я хочу тебе кое-что сказать, но только не злись за правду. Когда Мун предал тебя…

— В первый раз? — осведомилась я с сарказмом.

— Да… — протянула она. — В первый раз. — Моника развернулась ко мне лицом, сидя на моем диване с бокалом вина в руке. — Только видишь, Роуз, какая штука? Ты изменяла обоим своим мужчинам, будучи с Аароном. Ему ты изменяла с Муном. И не только потому, что твое сердце принадлежит Джорджу, не только потому, что ты встречалась с Аароном, все еще испытывая чувства к другому мужчине. Но ты и переспала с этим мужчиной, не разорвав отношений со своим парнем. А Муну ты все это время изменяла с Аароном. Когда твой парень приехал в город, неужели ты не переспала с ним ни разу? — Она вздернула идеально выщипанную бровь.

— Нет, — тихо сказала я.

— То есть все это время ты трахалась исключительно с Муном? — удивленно спросила Мо.

— «Все это время»—− слишком громко сказано. Пару раз, — ответила я, не поднимая взгляда.

— Да хоть даже один раз. Это измена, как ни крути. И, милая, без обид, но я понимаю Джорджа. Он приложил столько усилий, чтобы вернуть тебя, исправил все, что натворил. И что в итоге получил? Пару перепихов с любимой женщиной и созерцание того, как ее лапает другой мужик? Я бы тоже слетела с катушек.

— Моника, — гневно произнесла я.

Меня раздражало то, насколько она была права. Моя подруга могла веси себя как полнейшая идиотка, но эта идиотка умная и достаточно мудрая, чтобы видеть такие вещи. А еще достаточно бесцеремонная, чтобы все это сказать мне.

— Да, Роуз, я Моника. Знаю, ты не хочешь признавать таких простых вещей, и тебе неприятно это слышать. Прости, но кто-то должен сказать тебе это…

Все чувства нахлынули на меня разом, и меня слегка затошнило. Чем дальше продавливала Мо свою истину, тем сильнее меня тошнило. В какой-то момент — возможно, на ее словах о том, что у него не осталось сил бороться и это пора закончить, — мой желудок не выдержал ее проповеди, и я едва успела добежать до ванной комнаты. Я оставила там свой ужин вместе с обедом и завтраком. И туда же улетели те два глотка вина, что я успела сделать.