– Такой неотесанный. Он еще хуже, чем мой первый муж.

– Господи, что я натворил, – прошептал лорд Грэстан в ужасе. – А я-то отказывался верить им. Ровена предупреждала меня. Я сказал, что из ненависти к вам она видит только самое плохое. Джон славный малый, он не заслуживает такую жену, как вы, – вырвалось у него. – Что ж, дело сделано и исправить его ничем нельзя. Я сам приложил к этому руку. Но еще можно предупредить его. Надеюсь, Джону удастся вколотить в вас хоть немного благодетели.

– Слишком поздно, – сказала она со смешком, с вызовом бросив взгляд на Рэннольфа. – Моя власть над ним безгранична. Он очарован мной и не будет никого слушать. – Мэв откинула голову назад, так что свет от очага, падающий на нее, только подчеркивал красоту этой женщины. Уголки рта приподнялись в едва заметной улыбке, глаза сверкали. – Только попробуйте мешать мне, я уничтожу вас в глазах ваших же людей, – она с издевкой отвесила ему низкий поклон и направилась к лестнице.

– Ульрик, проводи ее, – приказал лорд Грэстан. – Удостоверься, что она вернулась в постель к мужу. Разбуди парочку слуг, пусть они встанут по обе стороны двери от спальни, чтобы она не убежала оттуда до того, как проснется сэр Джон. После этого поможешь мне одеться. А тот из вас, кто слышал, что произошло этой ночью, и проронит хотя бы одно слово, прежде чем я поговорю с сэром Джоном, лишится своей головы.

Слуга кивнул и побежал за ней следом. Когда Ульрик вернулся, лорд Грэстан был уже в шерстяных толстых наколенниках и рубашке, которая служила прокладкой между его телом и кольчугой. Натянув вдвоем кольчугу и закрепив ее, они остановились, чтобы передохнуть.

– Каким же я был глупцом! – вырвалось у Рэннольфа.

– Да, милорд, – сказал Ульрик, – это верно. Но потом вы образумились и женились на нашей госпоже, да благословит Господь вас обоих. – Слуга нагнулся, чтобы поднять железные доспехи, и не видел, с каким исказившимся лицом его господин встретил эти слова.

Глава пятнадцатая

Ровена с нетерпением ждала, когда спустятся гости. Они запаздывали на целый час, а этот час она предпочла бы потратить на приготовления к приезду епископа. Вместо этого она должна была в парадных одеждах встречать новобрачных. А они мешкали там, наверху, а ей ничего не оставалось делать, как расхаживать перед столами, накрытыми для трапезы, и предаваться ужасным воспоминаниям о событиях прошедшего вечера.

Дело не в том, что она не могла забыть ночи, проведенной на неудобной кушетке, в продуваемом сквозняками углу на женской половине. До рассвета она корила себя за то, что так глупо попала в ловко расставленную ловушку. Несмотря на уверения Темрика, что есть еще надежда, она не видела выхода из той трясины, в которую ее угораздило попасть.

– Доброе утро, дорогая Ровена, – раздался голос с балкона второго этажа. Леди Мэв оделась в темно-оранжевое, расшитое золотом платье, из-под которого виднелась нежная шелковая юбка бледно-персикового цвета. Волосы она тщательно уложила и разукрасила разноцветными лентами. Ровена прищурилась. Нет сомнения, эти безделицы и были причиной их опоздания.

– Наверное, тебе следует сказать: «Добрый день», любовь моя, – поправил ее сэр Джон. – Мы почти целый день проспали.

Муж являл собой резкий контраст рядом со своей женой. На нем был все тот же свадебный костюм, уже запачканный и несколько помятый. Волосы торчали в разные стороны, как будто гребень никогда их не касался.

Молодая жена близко склонилась к супругу и, зардевшись румянцем, хриплым голосом прошептала:

– И в самом деле?

Леди Грэстан придала своему лицу подобающее спокойное выражение и пошла им навстречу, в то время как они спускались по лестнице в зал.

– Надеюсь, покои пришлись вам по вкусу?

– Мне да, – пробормотал Джон, – а как тебе?

Мэв ответила на его взгляд улыбкой.

– А ты как думаешь, любовь моя? – И, повернувшись к хозяйке дома, воскликнула: – Ах, бедняжка, ты выглядишь так, словно всю ночь не сомкнула глаз. – Еле уловимое злорадство в голосе женщины навело Ровену на мысль о том, что та прекрасно знала, какой скандал произошел по ее вине.

– Это от волнения, – сказала Ровена, как можно спокойнее, приготовившись выслушивать все изощренные колкости леди Мэв. К ее удивлению, та оставила эту тему в покое.

– Ах, какое на тебе прекрасное платье! Раньше я никогда его не видела. Этот оттенок голубого как раз под цвет твоих глаз, а какими камнями и блестками оно отделано!

Леди Грэстан стоило огромных усилий держать себя в руках, пока Мэв трогала крошечные сверкающие камни и бусины. Как ей хотелось ударить эту женщину, сделать ей больно. Но чего она этим достигнет теперь?

Ровена даже не могла винить во всем одну только Мэв, ведь из-за своей глупой ревности она сама себя завела в ловушку. Ее сердце снова заныло..

Леди Эшби со вздохом обернулась к мужу.

– Ах, Джон, как ты думаешь, будет ли и у меня когда-нибудь такое же платье? – И сделала вид, будто спохватилась. – О, что я говорю! Оно, наверное, ужасно дорогое.

– Если тебе хочется, любовь моя, у тебя будет три таких, и к черту расходы! – ответил Джон Эшби. Его глаза загорелись от удовольствия.

– Ах, милый, ты так добр ко мне, – вздохнула она и, прильнув к нему, коснулась губами его щеки.

Его загорелое лицо запылало от счастья. Он обнял ее, прижал к себе и обратился к Ровене.

– Вы видели сегодня мою дочь, миледи?

– Да, Никола поднялась очень рано и уехала в город с моими людьми. Не хотите ли сесть за стол, чтобы мы могли начать трапезу? – Она указала в сторону находящегося на возвышении стола, специально приготовленного для гостей и продолжила, – Никола сказала, что ей нужно сделать кое-какие покупки. Я думаю, не пройдет и часа, как она вернется.

– Ах, да, она мне что-то говорила об этом. – Сэр Джон повел свою жену вокруг стола и спросил. – А где же лорд Грэстан? Столько телег снуют туда-сюда, что можно подумать, не готовится ли он к осаде?

– Нет, ничего подобного. – Не дожидаясь, пока они усядутся, Ровена подала знак слугам на кухне подавать на стол. Между тем виночерпий наполнил кубки, а водонос принес свою чашу и полотенца. Обычно все эти действия совершались в строгой последовательности, чтобы придать трапезе торжественность.

Сэр Джон подвинул для жены тяжелый стул. Леди Мэв уселась на него, совершив волнообразное движение, и обратила свои глаза-звезды к мужу.

. – Благодарю вас, милорд, – произнесла она с придыханием.

– Для меня это одно удовольствие, – он снова улыбнулся ей, словно считал себя недостойным ее. Потом обратился к хозяйке. – Так что же здесь происходит?

Ровена села рядом с ним на скамью.

– Вчера поздно вечером милорд получил известие, что сюда едет епископ Хирфордский, чтобы решить судьбу моего наследства. Мой супруг выехал ему навстречу.

Джон внимательно следил, как виночерпий наполнил кубок, затем быстро осушил его, велел вновь наполнить кубок и только потом отпустил его.

– Ах, – с удовольствием произнес он, – в Грэстане подают отличное вино, миледи. Бедняга Рэннольф! Принимать у себя епископа – дорогостоящая привилегия. Такие знатные гости превышают возможности Эшби, и, слава Богу, нам никогда не придется нести на себе это бремя.

– Неужели это правда, – с благоговением сказала Мэв, – епископ здесь? Знаете, я искренне рада, что эта ответственность не легла на мои плечи. Ты такая умелая, а у меня, за что ни возьмусь, все валится из рук.

Джон нежно похлопал жену по руке.

– Ну, ладно, ладно, любовь моя, не надо так уж на себя наговаривать. Да и зачем тебе думать о разных мелочах, если тебе это не по душе? Для чего тогда слуги, как не для того, чтобы заботиться о тебе?

– Я и не знаю, – сказала она с таким видом, словно эта мысль до этого дня никогда не приходила ей в голову.

Ровена отвернулась и протянула руки над чашей, а слуга стал поливать ей. Это занятие помогло Ровене скрыть свое отвращение. Вытерев руки полотенцем, леди Грэстан велела слуге перейти к сэру Джону. Как было бы хорошо для всех, если бы эта женщина оставалась в монастыре до конца своих дней. Она будет веревки вить из бедняги, а когда тот станет ей ненужным, швырнет его прочь.

– Послушай, любовь моя, не хочешь ли ты вот этого блюда? Это похоже на курицу в… – он обмакнул палец в соус и сунул его в рот, – …в соусе из сладкого лука, – объявил он жене. – Очень вкусно, миледи.

– Милорд, – мягко упрекнула его Мэв, – сначала вы должны вымыть руки. Посмотрите, здесь ждет человек, он держит чашу с водой для вас.

– Ах, да! Боюсь, в Эшби мы редко придерживаемся этикета. До свадьбы мы жили там только вдвоем с дочерью, гостей бывает мало, вот мы все и упростили. Может, ты научишь нас, деревенских увальней, любовь моя. – Он хохотал, пока мыл руки. После этого сэр Джон переложил еду с подносов на деревянные доски, лежащие перед ними на столе. Высоко подняв ложку, полную соуса, он обратился к хозяйке. – Понимаете, оценка вашего наследства может затянуться на недели, если охота пойдет удачно. В доме будет полно народа, не лучше ли будет, если мы уедем?

– Осторожнее, – сказала Мэв с еле заметным раздражением, – с ложки капает!

– Прости, любовь моя, – рассеянно сказал он. Пока Ровена отвечала, он вытер пальцы о себя.

– Милорд ничего не сказал о том, сколько продлится этот визит, но предупредил, что вы вправе оставаться здесь столько, сколько пожелаете, а если хотите, то можете присоединиться к охоте.

– Джон! – воскликнула его жена поспешнее, чем ей того хотелось. – Это невозможно. – Когда Ровена и Джон повернулись к ней, она торопливо продолжала. – Здесь будет так много народа, что, боюсь, мы не сможем уединиться. – Голос Мэв обольстительно задрожал, когда она прильнула к плечу мужа.

И снова Эшби покраснел от удовольствия.

– Я согласен с тобой, любовь моя. К тому же сюда прибудут высокородные особы. Однако следует дождаться Рэннольфа, чтобы поблагодарить его и попрощаться.