Дениз Домнинг - Раскаленная стужа

Ровена с трудом перевела дыхание, пытаясь подавить в себе ярость, когда муж ее начал приближаться к помосту. Так это была игра! Мальчишеское бахвальство! У нее чуть сердце не разорвалось от беспокойства, что они поубивают друг друга. А они, оказывается, всего лишь забавлялись. Ее пальцы вцепились в складки платья.

– Милорд, мой муж! – Несмотря на все ее старания, голос Ровены прозвучал резко и немного сердито.

Улыбка на лице мужа исчезла, а с ней, казалось, ушла и вся жизнерадостность из его глаз. Лицо Рэннольфа окаменело в горькой гримасе, которую она так хорошо запомнила со дня их венчания.

– Миледи, – только и произнес он.

Итак, он все еще не примирился с этим браком. Ну, ему придется примириться, как только он увидит все, что она проделала в его владениях. А сейчас лорду Грэстану надлежало встать рядом с ней. Но вместо того, чтобы подняться на платформу, Рэннольф отвернулся и снова вскочил на коня. Ровена, не веря своим глазам, уставилась на мужа. Он не может быть так жесток. Унижение ее было полным.

– Разве тебе не хочется остаться и посмотреть, как пройдет остаток праздника? – спросил Гилльям.

– Нет, – ответил с высоты своего коня лорд Грэстан. – Как ты говоришь, я уже старик. Мне хочется удалиться и как следует отдохнуть после долгого путешествия.

– Тогда езжай, мы тоже не задержимся. – Спустя мгновение ее муж уже скакал по направлению к замку.

Ровена едва могла дышать – уже не гнев, а обида душила ее. Он продемонстрировал всему городу, что вовсе не ценит свою жену, не уважает ее. Она сидела, застыв от стыда, пока Гилльям выслушивал радостные поздравления от членов городского совета за показанное мастерство.

Однако когда же она смогла, наконец, говорить, голос ее прозвучал спокойно.

– Ильза, я готова уйти.

Старая горничная повернулась к ней с широкой улыбкой.

– Конечно, миледи. – Кажется, она поверила, что молодой жене не терпится поскорее присоединиться к мужу. – Лорд Гилльям, миледи хотела бы немедленно удалиться.

Как только молодой рыцарь повернулся к ним, Ровена яростно покачала головой. Ей вовсе не хотелось говорить с ним, – она просто желала бы незаметно ускользнуть.

– Нет, нет, я вовсе не желаю, чтобы ты уходил со мной, – коротко сказала она. – Останься и развлекайся. У меня страшно разболелась голова, а теперь, когда вернулся милорд, мне многое предстоит сделать.

Гилльям только пожал плечами, словно отметая ее возражения.

– Я ведь могу вернуться позже, но сначала я прослежу, чтобы ты в безопасности вернулась в замок.

– Как хочешь, – ответила она. Ровена встала, заставляя себя высоко держать голову. Никто не должен даже догадаться, что радость жизни снова покинула леди Грэстан, опять же по вине ее мужа.

Рэннольф был вне себя от ярости и ничего не замечал вокруг, пока не миновал ворота Грэстана и не въехал во внешний двор. Даже все ее богатое приданое не стоит того, чтобы жить и мучиться с такой мегерой! Да, он хотел завладеть ее землями, и красота девушки обманула его, но он совсем выпустил из виду, что неплохо бы узнать ее характер, прежде чем предпринять такой шаг. Но истрепанные нервы и подавленное настроение – не слишком ли высокая цена за такую ошибку?

Посреди двора к нему вернулась, наконец, способность реагировать на происходящее вокруг, и лорд Грэстан вдруг заметил, что располагавшиеся вокруг стен коровники и амбары изменились. Въехав через вторые ворота и очутившись во внутреннем дворе, Рэннольф резко натянул поводья своего гнедого жеребца.

Боже милостивый! Она побелила главную башню! Побелила то, что получило свое название именно из-за этих серых камней! Да какое право у нее было так поступить!

Несмотря на потрясение, Рэннольф не мог не обратить внимания на идеальный порядок во дворе. Перила лестницы, ведущей в дом, были начищены. Все стены сверкали чистотой. В первый раз на его памяти запахи конюшни не примешивались к ароматам, доносившимся из кухни.

– Мой господин, – приветствовал его главный конюх, приказывая своим помощникам заняться лошадьми – Добро пожаловать! Рад видеть вас снова в родных стенах!

– Побелка, – единственное, что смог выговорить Рэннольф.

– О, да, – на лице главного конюха появилась идиотская ухмылка. – Госпожа тут кое-что изменила. Она хорошая хозяйка, господин.

Лорд Грэстан ничего не сказал в ответ, спешился и прошел по ступенькам в дом. То, что он увидел, заставило его застыть в дверях. Огромная комната просто сияла ослепительной чистотой. Как, и здесь тоже?

Ну, здесь новая краска смотрелась не так уж плохо. Белизна вдохнула новую жизнь в драпировку на стенах. Или она тоже была вычищена? А на фоне побеленного потолка было видно, что стропила в свое время тоже были покрашены. Хотя нет, похоже, что их покрасили заново, – они никогда не были зелеными.

Лорд Грэстан вошел в комнату, и ему в нос сразу же ударил пряный аромат розмарина и ноготков. К нему тут же кинулись слуги, которые наперебой стали поздравлять милорда с победой в шутливой схватке с Гилльямом.

Рэннольф с трудом заставил себя любезно ответить на приветствия. Замок Грэстан так изменился. Он не ожидал, что когда-нибудь будет себя чувствовать чужим в собственном доме. И во всем была видна ее рука. Рэннольф немного помешкал в ожидании Джордана, но мальчик так и не появился. Ну, ничего, до женской половины путь не слишком длинный.

Подойдя к большой комнате, он остановился в дверях, потому что это была единственная часть его владений, где ему не были рады. В комнате, уставленной всякими шкафчиками и тумбочками, находились две пожилые женщины, работавшие за ткацкими станками у дальней стены.

– Где мой сын? – спросил он у одной из них, но она лишь пожала плечами и покачала седой головой.

– Где его нянька? – Он огляделся. В этой комнате тоже все было вычищено и выскоблено. Определенно, его жена знала толк в наведении чистоты.

– Я не знаю, господин, – ответила самая старшая из них, отвлекаясь от своего челнока. – Ее не видно с тех пор, как появилась новая госпожа.

– Она ушла? – резко спросил Рэннольф. – Если это так, то где же тогда Джордан?

– Не знаю, – повторила женщина нервно, смущенная его сердитым тоном.

Лорд Грэстан сжал кулаки. Она же обещала, она поклялась перед самим Господом тогда, в день свадьбы, что примет его сына. Однако Ровена не обещала, что позволит мальчику жить вместе с ней. Душившая его ярость смешалась со страхом за сына. Что она с ним сделала? Он повернулся на каблуках и влетел в зал.

– Я хочу видеть моего сына, – прорычал Рэннольф, привлекая всеобщее внимание.

– Рэннольф, – входя в комнату, обратился к нему Гилльям. – Что случилось?

– Что она с ним сделала? – заревел Рэннольф.

– Что вы имеете в виду? – резким голосом осведомилась его жена, появляясь в комнате. – Что я с ним сделала? Я не сделала ничего, кроме того, что нужно было сделать с самого начала. – Ровена уткнула руки в бока и сердито посмотрела на него.

– И ты позволил ей это сделать? – обратился лорд Грэстан к молодому рыцарю.

– Позволил ей? – Гилльям растерянно переводил взгляд с Ровены на старшего брата.

– Папа! – закричал Джордан, выбегая из коридора, ведущего в часовню. – Папа, ты вернулся домой! – Мальчик бегом пересек комнату и очутился в объятиях своего отца. – Ты что-нибудь мне привез?

– Вот видите, – продолжала Ровена. – Наконец он хорошо одет, о нем заботятся, он посещает уроки, соответствующие его положению.

Рэннольф с облегчением прижал к себе мальчика.

– Разве так нужно приветствовать своего отца: спрашивать, что он тебе привез? – Лорд Грэстан посмотрел на сына, держа его на вытянутых руках. – Почему-то мне кажется, что ты вырос, пока меня не было. Это твоя нянька одела тебя в новое платье?

– Нет, это не Алэис, – сказал Джордан, болтая в воздухе ногами. – Это леди Рен. Знаешь, пап, а она оказалась совсем не дьяволом. Она меня любит. – Он улыбнулся своей мачехе. – Теперь брат Мэтью приходит учить меня читать и писать, чтобы я мог, когда вырасту, стать таким же, как ты, умным и сильным. Она сказала, что ты найдешь мне учителя и у меня будет свой меч. Ты так и сделаешь, правда?

Рэннольф поставил мальчика на пол.

– Я не думал об этом, – сказал он и, заметив поникшую голову сына, добавил: – Но я посмотрю, что можно сделать.

– О! – воскликнул Джордан и, подождав немного, спросил: – Так ты привез мне что-нибудь?

– Иди и спроси Темрика, может быть, он найдет кое-что для тебя, – ответил отец, засмеявшись. Мальчик бросился к выходу, но мачеха задержала его.

– Джордан, – произнесла она укоризненно. Он тут же остановился и, глубоко вздохнув, повернулся к отцу.

– Простите, я забыл, – сказал он просто. – Большое спасибо, папа. И еще, – добавил он с улыбкой, – я рад, что ты вернулся домой.

Он поспешил из комнаты.

Рэннольф проводил мальчика взглядом, чувствуя, что его сердце разрывается от ревности. Джордан всегда принадлежал только ему одному, Он не собирался ни с кем делить привязанность ребенка, и уж, во всяком случае, не со своей женой.

Он метнул на нее свирепый взгляд.

– Как вы посмели подумать, что я могу причинить вред этому ребенку? – прошипела она. – Было не очень вежливо с вашей стороны повернуться сегодня спиной к горожанам. – Казалось, она хотела добавить что-то еще, но сдержалась.

– Если горожане будут недовольны, я принесу им свои извинения, – отрезал он. – Вы злитесь совсем по другому поводу. Вы не можете мне простить того, что я уязвил вашу гордость.

Глаза женщины метнули в него молнии, и кровь прилила к ее бледным щекам. Она повернулась и с высоко поднятой головой вышла из зала.

Гилльям расхохотался.

– Что тебя так развеселило, брат? – резко спросил Рэннольф.

– Вы двое, – улыбнувшись, ответил тот и удалился, не дожидаясь реакции брата.