Эбби Глайнс - Раш слишком далеко

   Я пробежался рукой по округлой, гладкой заднице, которую она так охотно подставила мне.

   — У тебя самая прекрасная задница, которую я когда-либо видел, — сказал я ей, лаская ее. Сильно ухватившись за ее бедра и раздвинув ее ноги дальше друг от друга, я вошел в нее одним толчком.

      — Раш! — выкрикнула Блэр.

   — Черт, я глубоко, — простонал я, и мои глаза вернулись в прошлое в моей голове. Лучше, чем я представлял. Это было всегда больше с ней. Всегда чертовски больше.

   Я начал скользить в ней. Она прижалась ко мне и сгребла простыть в горсти, когда она издавала громкие стоны и просьбы о большем.

      Слушать ее удовольствие заставило меня толкаться сильней. Я не мог продвинуться достаточно глубоко. Я хотел жить здесь.

   Запереться внутри нее. Сильное всасывание охватило мой член, заставляя мои колени подогнуться. Я был близок. Скользнув между ее ногами, я двигал рукой по ее киске.

   — Боже, ты насквозь промокла.

      Мои слова были всем, что потребовалось. Блэр дико дергалась против меня, называя мое имя. Потребовался весь мой контроль, чтобы выйти из нее и кончить на ее задницу. Я хотел кончить в нее. Мое удовольствие

   смешанное с ее. Но я не мог сделать этого снова. Пока.

   — Ааааа, — заорал я, поскольку мой член дергался в моих руках и покрыл спермой всю ее гладкую спину.

      Наблюдение меня там заставило меня чувствовать, что я пометил ее. Я видел это. Я на ней везде.

   — Черт, детка, если бы ты только знала, как чертовски невероятно твоя задница выглядит прямо сейчас, — сказал я.

   Она упала на кровать, больше не в состоянии удерживать себя. Она повернула голову на бок, чтобы посмотреть на меня.

   — Почему?

      Она не понимала, куда я кончил.

   — Просто скажем, что я должен очистить тебя, — объяснил я.

   Она рассмеялась и спрятала лицо в простынях.

   Я любил слышать ее смех. Я также любил стоять здесь и пялиться на ее задницу, покрытую моей спермой. Эти две объединенные вещи были довольно чертовски удивительными.

      Она должна была поспать. Я не мог заставить ее лечь здесь с моей спермой на ней, потому что я был чертовым пещерным человеком. Обойдя ее, я направился в ванную и взял теплую, влажную губку, затем отправился обратно в комнату.

   Я видел, что ее глаза следовали за мной и сонную, удовлетворенную улыбку на ее лице. Я вызвал эту улыбку.

      Я не знал, работала ли она завтра или нет, но она не работала. Я разобрался бы с этим. Я должен был поговорить с ней. Она должна была узнать.

   Ее папа был здесь. Пришло время мне столкнуться с этим и бороться за нее.

   Я вытер сперму с нее.

   — Все чисто, детка. Ты можете заползать под одеяло. Я скоро буду, — сказал я ей.

      Но она не шевелилась. Я обошел вокруг и посмотрел на ее лицо. Она крепко спала. Я улыбнулся от мысли, что она уснула в то время как я очищал ее. Собственническое животное внутри меня убило себя в грудь.

      Я поднял ее и положил на подушку, затем бережно ее укрыл. Склоняясь, я поцеловал ее в голову.

   — Я исправлю это. Я клянусь, что сделаю все правильно. Я люблю тебя достаточно, чтобы провести нас через это. Я просто нуждаюсь в том, чтобы ты любила меня достаточно. Пожалуйста, Блэр. Люби меня достаточно, — умолял я.

      Она не двинулась с места. Ее медленно даже дыхание не изменилось. Но я надеялся, что она меня услышала во сне. И что завтра она вспомнит.   

   Я не мог спать. Я лежал много часов, наблюдая, как спит Блэр в моих руках. Она сжаласьи цеплялась за меня так, будто я был ее единственной теплотой. Страх, что этого у меня больше никогда не будет, был очень реален. Я не хотел думать, что она оставит меня, я знал, что могу потерять ее. Как я смогу пережить это? Я притянул ее поближе к себе и сжал сильнее. Если бы я мог просто взять и убежать. Никогда не позволять ей узнать ужасную правду. Почему я всегда причиняю ей боль, когда все, что я хочу сделать, это защитить ее?

      — Я люблю тебя, — прошептал я в ее волосы.

   Этого должно быть достаточно для нас.

   Я смотрел, как встает солнце, и утро становится светлее. Блэр должна спать. Она, скорее всего, проспит до полудня. Я должен поговорить со своей матерью и Эйбом, прежде чем Блэр проснется. Они должны знать, что я чувствую к ней. Она стала моим главным приоритетом. Я должен дать им это ясно понять.

      Закрыв глаза, я вдохнул ее аромат и наслаждался тем, как она чувствуется в моих руках. Такая доверчивая. Заставив себя встать с кровати, я выпустил ее из своих рук. Я был готов пойти вниз и докопаться до правды. Уродливой, ужасной, противной правдой, которая может причинить ей боль. я не могу остановить это. Я могу просто надеяться, что что меня будет достаточно, чтобы помочь ей пережить это.

      Я оделся и пошел к лестнице, потом оглянулся на Блэр, которая лежала на моей кровати. Сейчас она закуталась в одеяло. Ее длинные светлые волосы рассыпались по моей подушке. Как ребенок. Я часто задавался вопросом, существуют ли ангелы. Когда мне было десять лет, я решил, что нет. Это все ерунда. Теперь я понял, как я был неправ.

   Блэр — мой ангел.

   Эйб стоял на кухне и пил кофе, смотря в окно. Это тот человек, который бросил Блэр. Он позволил ей хоронить свою мать и возложил на нее свою ответственность.

      Я ненавидел его.

   Он не заслуживал Блэр.

   Эйб повернулся и встретился со мной взглядом. Он нахмурился и сделал еще один глоток кофе, прежде чем снова повернуться к окну. Он привык к моей ненависти. Но он понятия не имел, насколько это стало больше по сравнению с прошлым. Я хотел начать вырывать руки из его тела. Даже то, что я смотрю на него, приводит меня в бешенство.

      — Ты собираешься спросить о ней? — Зарычал я.

   Он пожал плечами.

   — Она здесь, как я понимаю. — Он предполагал. Он не волновался. Он просто предположил.

   — Что тебя испортило так сильно, что ты смог стать настолько бессердечным? — спросил я с ненавистью в голосе.

   — Боль, которую ты никогда не сможешь понять, мальчик, — ответил он. Его голос был без эмоций.

   — Она похоронила свою мать одна, сукин ты сын. И ты знаешь это.

   Он не ответил.

   — Она так чертовски невинна и одинока, — сказал я, пытаясь заставить его признать это, или я выбью из него все дерьмо.

      — Теперь уже нет, так ведь? То есть невинна и одинока, — сказал он. Мой гнев достиг точки кипения, и я пересек кухню. Он повернулся как раз вовремя для того, чтобы я смог схватить и отбросить его к стене.

   — Чертов кусок дерьма! Никогда, ты слышишь, никогда даже не намекай что Блэр менее чем невинна! Я прикончу тебя! Мне наплевать на то, кто хочет тебя! — кричал я.

      Эйб выпустил кофе из рук, и чашка разбилась, но я проигнорировал это. Он не выглядит так, будто заботится о ней. В этом человеке была пустота, которую я не понимал.

   — Ты спал с ней? — спросил он спокойно.

   Я снова ударил его об стену, достаточно сильно, чтобы посыпавшаяся штукатурка присоединилась к осколкам чашки.

   — Закрой рот! — взревел я.

      — Раш! — истеричный голос моей матери прорвался сквозь пелену ярости.

   — Не твое дело, мам, — сказал я, не отводя глаз от человека, которого я был готов убить голыми руками.

   — Не похоже, что она сейчас также одинока, — сказал Эйб.

   Я проглотил страх, который цеплялся за мою грудь.

   — Она не будет. Она никогда не будет одинока. Я всегда буду рядом с ней. Я буду охранять ее. Я буду заботиться о ней. У нее всегда буду я.

   — Кто? О чем ты говоришь, Раш? Отпусти Эйба, — Моя мама подошла ко мне и дотронулась до моей руки.

      Блэр скоро спустится вниз. Я не могу убить ее отца. Только если она попросит меня. Тогда он труп. Я отпустил его и отстранился.

   — В следующий раз осторожнее говори о ней. Я не хочу ничего другого, кроме как видеть, как ты страдаешь, — предупредил я его.

   — Раш, хватит! — Ногти моей матери вцепились мне в руку, и я пытался освободиться от нее.

   — Ты тоже не трогай меня. Ты хотела, чтобы этот кусок дерьма появился в нашей жизни. Ты позволила ему бросить ее. — Я показал пальцем на нее.

      Шок моей матери был обращен к беспорядку, когда она увидела разбитые вещи.

   — Вы навели беспорядок здесь. Идите в гостиную, пока кто-нибудь не поранился. Вы должны объяснить мне свое поведение, — сказала она, выйдя из комнаты, и рассчитывая на то, что мы пойдем за ней. Я смотрел, как она уходила, затем посмотрел на Эйба.

      — Ты не сможешь сделать ничего хуже того, что я пережил, — сказал Эйб, затем он повернулся и пошел за моей матерью из кухни.

   Как этот человек мог воспитать кого-то такого, как Блэр. Я не понимал, как та женщина наверху, в моей кровати может быть связана с этим человеком. Я мог представить Нан, но не Блэр.

   Я должен был поговорить с моей матерью и Эйбом. Это то, из-за чего я ушел из постели от Блэр. Я зашел в гостиную, а моя мать смотрела на меня с открытым ртом.

      Очевидно, Эйб сказал ей что-то.

   — Ты… Ты… Я не могу поверить в это, Раш. Я знала, что ты спишь со всеми вокруг, но ты должен был как-то себя ограничить. Эта девочка использует тело, чтобы контролировать тебя. — Я покачал головой и подошел к своей матери. Я перестал закрывать глаза на то, что говорят о Блэр. Я больше не забочусь о том, кто это сказал, кто бы это не был, он заплатит.