Теперь Порция нуждалась совсем в другом. Перед глазами стояло лицо Хита. Она не могла не гневаться на него, учитывая то, как он повел себя с ней в Йоркшире, как унизил ее. И все же… все же она не могла заставить себя его забыть. И она начинала догадываться о том, что так и не сможет с собой справиться.

Саймон покачал головой. Он выглядел таким же растерянным, какой чувствовала себя она.

– Я думал, вы хотите выйти за меня.

– Я хотела… хочу. – Порция замолчала и прижала палец к месту между бровями. Там начинало болеть. И вдруг на нее снизошло откровение. Она знала, как поступит. Как должна поступить. И, опустив руку, она посмотрела Саймону прямо в глаза. – Я не могу выйти за вас, мистер Оливер. И прошу прощения за то, что у вас создалось впечатление, словно я могу.

Он долго молча смотрел на нее со странной полуулыбкой. Очевидно, он ее не слышал.

– Я не могу за вас выйти, – повторила она как можно мягче. – Я думала, что могла бы, но я не могу.

– Нет? – переспросил он, быстро поднявшись на ноги.

– Вы должны понимать, что мы не подходим друг другу.

Он смотрел на нее сверху вниз. Он покраснел, что сделало его лицо еще менее привлекательным.

– Жена вашего брата заверила меня, что вы согласны за меня выйти.

Кивнув, Порция уставилась на руки.

– Вы не должны ее винить. Я думала…

– Вы думали, что могли бы, – со злобной насмешкой протянул он, закончив фразу за нее. С поразительной ловкостью он наклонился, схватил ее рукой за шею и, слегка надавив, сказал: – Я не из тех, кому можно безнаказанно морочить голову, миледи. Еще никому не удавалось оставить в дураках Саймона Оливера.

Сказав это, он отпустил ее шею и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Этот звук еще долго вибрировал в воздухе. Порция сидела, прижав руку к горлу. Ее трясло, несмотря на все старания успокоиться.

– Порция? – встревожено спросила Астрид, влетев в комнату. – Что случилось?

– Я… – Порция оглянулась на дверь. Она подумала, не позвать ли его обратно, но тут же сама себе ответила, что не может. Не может, потому что сердце ее невыносимо защемило. Она чувствовала, что, принимая предложение Саймона, предает не только Хита, но и себя.

– Порция? – настойчиво повторила Астрид.

– Я отказалась за него выйти, – выпалила Порция. Астрид слегка тряхнула головой, словно не поняла сказанного. Прижав ладонь к виску, она склонила голову набок.

– Астрид? – Порция пыталась заглянуть невестке в глаза. Но Астрид отводила взгляд, словно ей было противно смотреть на Порцию.

– Астрид, я выйду замуж. Я обещала тебе и бабушке, – наклонившись вперед для пущей убедительности, заверила невестку Порция. – Только не за Саймона Оливера. – Перед глазами Порции предстало это красное, перекошенное от злости лицо, эта мясистая рука у нее на горле, жестокая и неумолимая, как железный ошейник, и ее передернуло от отвращения и страха. Права она или нет, но выйти за него она действительно не может. – Дай мне еще немного времени, и я найду другого.

И тогда Астрид рассмеялась: От этого жуткого смеха по спине Порции пополз холодок.

– Кто еще на тебе женится? У тебя ничего нет, кроме имени и титула, да и тот благодаря стараниям твоего брата уже тоже под сомнением.

– Астрид…

– Разве ты не слышишь, о чем шепчутся люди? – Астрид уставилась на Порцию своими темными глазами, сочащимися злобой.

Порция покачала головой. Впрочем, нет, она заметила кое-что. Она видела, как на нее смотрят. Но тогда она решила, что публику шокирует ее новый гардероб и тот факт, что Саймон Оливер, не самый культурный из господ, сопровождает ее в прогулках по городу. Ей даже не приходило в голову, что все вокруг перешептываются о том, как эта жалкая женщина из семейства Деррингов, брошенная, без гроша, отчаянно цепляется за любую возможность выжить и остаться в свете.

– Все знают, что Бертрам уехал, чтобы избежать суда. Мы стали в Лондоне притчей во языцех. Нищие Дерринги. – Глаза у Астрид предательски блестели. Похоже, она с трудом сдерживала слезы.

– Я найду кого-нибудь еще, – настойчиво повторила Порция, уже подумывая о Хите и прикидывая, сможет ли она опуститься до того, чтобы искать с ним встречи, чтобы спросить, не передумал ли он на ней жениться. И это все после того, как она ему категорически отказала. Как она при этом будет выглядеть? Наверное, полной дурой. – Мне надо совсем немного времени, – пообещала Порция.

Времени, чтобы найти Хита. И чтобы заставить себя забыть о гордости и сказать ему, что она выйдет за него только из чувства долга. А не по любви.

Порция слепо уставилась в темноту, прямая и жесткая, как щепка, со сведенными на животе руками. Два дня прошло, и никаких вестей от Хита. Он не появлялся в ее поле зрения с той самой встречи в театре, когда он сумел подавить ее волю, превратив ее в похотливое животное, способное довольствоваться одной лишь страстью к нему.

Она отправила Нетти найти его, проверить все отели, расспросить слуг. Безрезультатно. Возможно, он выполнил свое обещание и вернулся в Йоркшир?

Порция опустила руку и погладила живот сквозь нежный хлопок ночной рубашки. Она снова думала о том вечере в театре, о той комнате, залитой лунным светом, и о них в ней. О том, как они занимались любовью – страстной и грешной, и что-то подсказывало ей, что с Хитом так у нее будет всегда. Безумен он или вполне вменяем, в нем всегда останется что-то такое, чему бесполезно противостоять. Что-то от лукавого, что укрощению не поддается. И таким он ее вполне устраивал. Более того, она и не хотела, чтобы он стал другим.

Дверь на балкон осталась открытой, и шторы колыхались от ветерка.

Астрид перестала с ней разговаривать, бабушка, хотя она уже могла сидеть в постели и даже немного ела, все еще нуждалась в заботах врача. У Порции не было времени на то, чтобы расставлять сети, в которые мог попасться, а мог и не попасться потенциальный муж. Где Хит? Не может быть, чтобы он передумал. Не может быть, чтобы он сдался. Или может?

Вздохнув, Порция повернулась на бок, думая о Хите, думая о том, как он ей нужен, как ей необходимо, чтобы он на ней женился.

Выйти за Хита… При мысли об этом по телу побежало приятное тепло. Она представляла, какие у них будут ночи, думала о тех неторопливых ласках, которые они могли бы дарить друг другу. Нахмурившись, Порция приказала себе вернуться из теплой мечты в холодную действительность. Хит нисколько не изменился. Он оставался тем самым человеком, который обидел ее, унизил, уничтожил. И этого факта ничто не в силах изменить. Между ними не может быть любви. Она не даст ему над собой такой власти, не позволит себе в него влюбиться.

Но разве она не любила его в Йоркшире? И разве с тех пор перестала его любить?

– Нет, – громко сказала она, ударив кулаком о матрас. – Я не… я не буду!

– И сейчас тоже?

Она вскрикнула и рывком села в кровати, устремив взгляд туда, откуда донесся этот голос. Сердце ее радостно забилось. Какое облегчение! Он появился. Ему хватило дерзости вскарабкаться по плющу на балкон. Впрочем, эта дерзость ее нисколько не шокировала. В конце концов, Хит есть Хит.

– Хит? – спросила она еле слышно, напрягая глаза, чтобы его разглядеть.

Ответом была тишина. Порция откинула одеяло, опустила ноги на пол и потянулась за халатом, сброшенным у подножия кровати.

Откуда ни возьмись крепкая рука схватила ее за запястье.

– Оставь его лежать там, где лежал. Все равно мне придется его снять.

По телу ее пробежала дрожь возбуждения. Он действительно собирался взять ее здесь? Когда ее невестка спит через комнату от нее? И бабушка прямо напротив? Порция открыла рот, чтобы урезонить его, но так и не смогла вымолвить ни слова. Он закрыл ей рот поцелуем, и желание протестовать улетучилось.

Она погрузила пальцы в его волосы, притянув его голову ближе к себе, целуя его глубже, сплетая язык с его языком. Он наклонялся над ней все ниже, пока она не упала на кровать.

Хит прервал поцелуй, и глаза ее распахнулись. Грудь ее вздымалась и падала при каждом вздохе. Глаза его, сверкая, смотрели на нее в темноте – два камня из мерцающего черного халцедона.

– Что вы здесь делаете? – Глупый вопрос, она знала. Пока она задавала этот вопрос, он успел задрать ее рубашку до бедер.

– Я думал, это и так понятно. – Одним стремительным движением он через голову стащил с нее рубашку. Она поежилась от прохладного ночного воздуха. – Ты скучала по мне? – шепнул он, и его теплое дыхание взъерошило волоски у нее на виске.

Она сдавленно пробормотала что-то похожее на «да». Скучала ли она по нему? Каждой клеточкой своего существа. Его широкая ладонь легла на ее ягодицу, он приподнял ее, прижимая к себе так, чтобы она почувствовала его эрекцию, потом рука скользнула ниже лаская ее, дразня в самых сокровенных местах. Она застонала.

А потом все было как во сне. Он накрыл ее собой, придавил своим телом к постели. Инстинктивно она раздвинула ноги, давая ему возможность еще теснее вжаться в нее. Губы их встретились, горячие, влажные губы. Языки сплелись. Они упивались друг другом, вкусом друг друга.

И потом было так, словно дамба рухнула, она оставила всякие попытки сопротивляться его и своему желанию, отдавшись во власть его губ, его рук. Она решила выйти за него, решила связать себя с ним. Два дня она провела в муках – она уже решила, что упустила свой шанс. Пусть у нее не будет любви, но зато у нее будет он, будет это.

Невероятное чувство свободы охватило Порцию. Она не представляла, сколько сил отнимала у нее борьба с собой, и теперь наконец силы вернулись к ней.

Отпустив Хита, она толкнула его в грудь. Он упал навзничь на кровать. На мгновение она нависла над ним. Ей хотелось видеть его всего, все его тело в его великолепной наготе. Руки ее дрожали от нетерпения, когда коснулись его обнаженной груди. Наконец она могла почувствовать его. Она провела ладонью по его животу, по контурам скульптурных мышц. Наклонившись, прикоснулась к нему губами, лизнула пупок, узкую полоску волос, что вела вниз.