В программке ее описывали как «воздушную розовую грезу», и это не показалось Орлене преувеличением.

Дженни, несомненно, выглядела юной и прелестной, а лошадь, галопирующая по кругу, пока танцовщица делала пируэты на ее спине, вызвала у публики рев восторга.

Когда Дженни закончила свой верховой номер, в центр арены выдвинули фортепиано и выложили в ряд буквы алфавита, достаточно большие, чтобы всем было видно.

Под тихую музыку лошадь Дженни приступила к составлению слов не только по команде своей хозяйки, но также тех, которые выкрикивали из публики.

Это были простые слова, вроде «кот» и «пес», «дом» и «мяч», но лошадь заколебалась лишь однажды и выбрала неправильную букву.

— Невероятно! — воскликнула девушка, когда Дженни, стоя на спине своей лошади, уехала с арены, посылая толпе воздушные поцелуи.

Терри встал.

— Пошли, Орлена! — поторопил он. — Теперь мы можем пройти в уборную Дженни.

Девушка возбужденно вскочила с места.

Она никогда не думала, что пойдет за кулисы и увидит то, что за сценой. Красный занавес, яркие огни, красивые декорации и воодушевленная работа артистов казались очень эффектными.

Но с изнанки все было по-другому: джунгли канатов, проволоки и сетей, некрашеные стены, запах животных, слабое освещение.

Терри поднялся по деревянной лестнице. Наверху тянулся коридор, куда выходили ряды уборных, через их приоткрытые двери Орлена могла видеть полураздетых артистов.

Юноша постучал в одну закрытую дверь, и они ступили в маленькую уборную, в которой царил невероятный беспорядок. Комната казалась пустой, пока чей-то голос не спросил:

— Терри, это вы?

Орлена поняла, что Дженни Стивенс переодевается за ширмой.

— Я! — ответил Терри. — Я привел с собой мою сестру. Она поужинает с нами сегодня.

— Я не сомневалась, что вы найдете девушку, если постараетесь! — рассмеялась танцовщица.

Мгновение спустя ширму оттолкнули в сторону, и появилась Дженни Стивенс.

Она была не так юна, какой казалась на арене, но, несомненно, очень хорошенькая: белокурые волосы, подозрительно отливающие золотом, смеющиеся голубые глаза, густо накрашенные ресницы, пухлые красные губы, жемчужно-белые зубки.

Дженни Стивенс протянула руку.

— Не знаю, что вы подумаете об этой неопрятной комнате, но моя костюмерша больна, и если вы хотите выпить, Терри, вам придется самому себя обслужить.

— Я подожду до ужина, — откликнулся Терри. — Где же наш четвертый компаньон?

— Скоро будет, — ответила Дженни. — Он сидел в ложе напротив вас, и смею предположить, что он ждет вальсирующих пони.

— Все номера просто изумительны! — с восторгом воскликнула Орлена. — Как вы научили вашу лошадь так хорошо читать?

— Сегодня вечером он был не очень хорош, — резко возразила Дженни. — Пат — он играет для меня на пианино — снова напился. Третий раз на этой неделе! Из-за него Снежок сделал ошибку, вы сами видели. Я сказала ему, что, если это повторится, я найду кого-нибудь другого!

— Ваша лошадь выбирает буквы по музыке? — удивилась Орлена.

— Вот именно, — подтвердила Дженни. — Ноты говорят ему, какую букву выбрать.

— Это самый ловкий трюк, какой я когда-либо видела, — заявила девушка, и наездница улыбнулась ей.

— Не знаю, что бы я делала без Снежка. Его дрессировал мой отец. Иногда мне снятся кошмары, что Снежок умер и мне приходится тренировать другую лошадь. Откровенно говоря, я даже не знаю, с чего начать.

— Снежок еще полон жизни, — легкомысленно заметил Терри.

— Надеюсь, вы правы, — серьезно ответила Дженни.

Через минуту она весело смеялась и представляла им четвертого компаньона, который только что вошел в уборную.

Все вместе они поехали в ресторан, который Орлена нашла довольно милым. Но она не могла не думать, что это место не нашло бы одобрения графа.

Большинство обедающих принадлежали к актерской братии, и все, казалось, были друзьями Дженни, которая махала им и посылала воздушные поцелуи в течение всего ужина.

Еда была хорошей, хотя блюда подавались сплошь английские, а Терри и лорд Уэстовер — их четвертый спутник — дружно признали, что вино вполне приятное.

Зная, чего ждет от нее брат, Орлена постаралась завладеть вниманием лорда Уэстовера, что вышло у нее на удивление легко.

Молодой человек лет двадцати пяти, он только недавно унаследовал свой титул, но, как узнала Орлена к концу вечера, отец оставил ему очень мало средств.

— Я приехал в Лондон, чтобы попытаться разбогатеть, — откровенно сообщил лорд Уэстовер.

— И как вы собираетесь это сделать? — поинтересовалась Орлена.

Он пожал плечами:

— Думаю, придется жениться на богатой наследнице. Она непременно будет рябой и косоглазой, но как еще я смогу жить в комфорте?

Орлена ничего не ответила. Она поняла: этот молодой человек понятия не имеет, что она сама — богатая наследница. Ей показалось забавным оставаться анонимной и беседовать с ним о его стремлениях.

— Неужели нет ничего лучшего, что вы могли бы сделать, кроме как жениться на ком-то, в кого вы не влюблены, просто потому, что у нее есть деньги?

— А какой у меня выбор? — спросил лорд Уэстовер. — Бросить свои жалкие гроши на ветер, играя в карты, или поставить их на какую-нибудь лошадь? Но вы же знаете: деньги идут к деньгам, и те, у кого их нет, всегда проигрывают.

— Согласна, — кивнула Орлена. — Это было бы большой глупостью. А вы не можете найти работу?

— Что я умею? Один намек на что-нибудь столь предосудительное, как торговля, и меня исключили бы из тех нескольких клубов, к которым я еще могу позволить себе принадлежать.

— Такой образ жизни кажется мне неразумным, — возмутилась Орлена. — Я считаю, что мужчины должны или зарабатывать деньги, если они в них нуждаются, или заниматься социальными преобразованиями, если не нуждаются.

Лорд Уэстовер засмеялся.

— Вы пугаете меня, мисс Уэлдон. А что, в конце концов, делает ваш брат, помимо того, что строит глазки каждой хорошенькой девушке?

Орлена заморгала, только теперь сообразив, что Терри полностью завладел вниманием Дженни Стивенс.

— Я не жалуюсь, — быстро добавил лорд Уэстовер. — Я всем доволен, мисс Уэлдон. Но Дженни обещала пообедать со мной.

— Мне попытаться увести брата? — спросила девушка.

— Ни в коем случае. Я хочу, чтобы вы продолжали вдохновлять меня своими речами.

— А у меня получится?

— Очень легко.

К концу вечера Орлена поняла, что лорд Уэстовер восхищается ею, но он по-прежнему не имел понятия, что сидящая рядом с ним девушка — богатая наследница.

Когда пришло время покинуть ресторан, лорд Уэстовер предложил оплатить половину счета.

— Сегодня угощает Терри, — решительно сказала Орлена, пиная брата под столом.

— Так как мы нарушили ваш тет-а-тет, — подхватил Терри, понимая намек, — я настаиваю на том, чтобы быть вашим хозяином. Вы можете вернуть эту любезность в другой раз.

Орлене показалось, что лорд Уэстовер вздохнул с облегчением, и она могла понять его чувства, когда взглянула на счет. Ужин обошелся им в кругленькую сумму из-за количества дорогого вина, выпитого джентльменами.

— Мы с Дженни собираемся в Воксхолл-Гарденс, — почти вызывающе заявил Терри, когда они встали, чтобы уйти из ресторана. — Я уверен, Орлена, ты хочешь поехать домой.

— Да, конечно, — кротко согласилась девушка, зная, что брат ждет от нее именно этого.

— Я тоже попрощаюсь, — молвил лорд Уэстовер, — и хочу сказать вам, Уэлдон, что сегодня вы были несколько бесцеремонны.

Терри засмеялся, и Орлена поняла, что он с самого начала намеревался захватить Дженни Стивенс.

— Где вы остановились? — спросил лорд Уэстовер.

— На Парк-лейн, — ответила девушка.

Он поднял брови.

— Глупо всем ехать в тот конец, когда Воксхолл-Гарденс недалеко отсюда. Вы бы доверили мне сопроводить вас домой?

— Ну разумеется, — откликнулась Орлена.

Лорд Уэстовер договорился с Терри, который не стал спорить, усадил девушку в наемный экипаж, и они поехали.

— Вы очень привлекательны, — произнес лорд Уэстовер. — Вы позволите мне снова вас увидеть?

— Конечно, — ответила Орлена. — Единственная трудность в том, что мы живем в доме моего опекуна, и не я решаю, что мне можно делать и чего нельзя.

— А кто ваш опекун?

— Граф Алверстонский.

Лорд Уэстовер изумленно уставился на нее в темноте экипажа.

— В клубе говорили, что Алверстон представил свету крайне хорошенькую наследницу. Это случайно не вы?

— Боюсь, именно я.

— О Боже! И вы позволили мне рассуждать о моих планах?

— В этом нет ничего дурного, — заметила девушка, — и я уже говорила вам, что пытаться решить ваши проблемы через брак, на мой взгляд, — ошибка.

— Но теперь я не смогу сказать вам то, что хотел, — пожаловался лорд Уэстовер. — Вы никогда не поверите, что я думал о вас, а не о ваших деньгах.

— Мне кажется, я бы всегда поняла, искренен человек или нет, — возразила Орлена. — Так что, пожалуйста, не думайте обо мне как о богатой наследнице… и мне очень понравился этот вечер.

— Но вы считаете, нам вряд ли удастся его повторить? — спросил лорд Уэстовер.

Орлена беспомощно повела рукой.

— Я не знаю. Честное слово, это очень трудно для меня.

— Не нужно больше ничего говорить, — возгласил лорд Уэстовер. — Я прекрасно знаю, какой прием получу у его светлости, если осмелюсь переступить порог Алверстон-хауса.

Девушка не знала, что сказать, и, чувствуя себя смущенной, только обрадовалась, когда экипаж выехал на Парк-лейн и свернул в ворота между двумя надменными грифонами.