— Но вы по-прежнему желаете быть самостоятельной? Вы действительно считаете себя настолько опытной, чтобы справиться со светским обществом без руководства?

— Я не… думала о… светском обществе.

— А о каком тогда?

Орлена сжала руки. Она не могла объяснить, что чувствует. Сейчас она лишь остро осознавала, что граф наблюдает за ней, и не знала, рассердил его вопрос об отъезде или нет.

Немного помолчав, граф сказал:

— Думаю, в ваших с братом интересах оставить пока все как есть. Герцогиня с удовольствием присматривает за вами, поэтому вам не стоит беспокоиться на этот счет, и моей матери тоже нравится ваше присутствие. Она будет скучать без вас, если вы уедете.

— Тогда… я с радостью останусь, — ответила Орлена. — Просто… просто я не хотела бы… злоупотреблять щедростью вашей светлости… или огорчать… леди Аделаиду.

— При чем тут леди Аделаида? — резко осведомился граф.

Девушка вспомнила, что ей велели не упоминать о том, что он и леди Аделаида должны пожениться. Но теперь было поздно жалеть о сказанном.

— Когда сезон закончится, — продолжил граф, — мы обсудим ваши с братом планы. Насколько я понял с его слов, Уэлдон-парку требуется большой ремонт и много переделок.

— Да… конечно.

— Значит, мы оставим все как есть, пока его королевское высочество не уедет в Брайтон в начале июня, — сказал граф. — После этого Лондон постепенно опустеет, и тогда мы решим, что для вас будет лучше всего.

— Я буду только… рада, — ответила Орлена.

Все-таки у нее не было никакого желания покидать Алверстон-хаус.

Вот только леди Аделаида будет крайне раздосадована, если Орлена останется здесь так надолго. Но если постараться избегать гордячку, как ей удавалось делать всю прошедшую неделю, есть надежда, что эта хваленая красавица не причинит слишком много неприятностей.

— Предоставьте все мне, — заявил граф, — и, Орлена, продолжайте играть. Полагаю, мистер Гревилл ищет вам учителя, но, возможно, то, что вы чувствуете, и то, что вы говорите в вашей музыке, — это и есть для вас лучший учитель.

С этими словами граф встал, и девушка воззрилась на него широко открытыми глазами.

Она никогда бы не подумала, что этот человек поймет, что значит для нее музыка, но он, без сомнения, понял.

Поскольку граф собирался уйти, девушка тоже встала. Он посмотрел на нее сверху вниз, и Орлене показалось, будто слабая улыбка тронула его губы.

— Постарайтесь наслаждаться. Когда становишься старше, разочарование наступает слишком быстро.

Не дожидаясь ответа, граф отвернулся от нее и ушел из комнаты, а девушка стояла, уставясь на закрытую дверь, и чувствовала, что он взволновал ее чувства, хотя она не могла понять почему.

Граф действительно разочарован, это очевидно.

Что-то сделало его циничным, что-то, несмотря на его титул и огромные владения, заставило его смотреть на жизнь со скукой, и это ясно проявлялось в том, как граф говорил.

Но все вокруг него было так красиво и так идеально устроено, что трудно было поверить, чтобы какой-нибудь человек мог остаться недовольным.

«Возможно, в один прекрасный день я узнаю, почему он такой», — подумала Орлена.

Но она постеснялась бы расспрашивать графиню, чтобы не показаться слишком любопытной. А граф никогда не расскажет ей о себе. И все же мысли Орлены невольно возвращались к нему, и, спустившись в салон, девушка никак не могла сосредоточиться на книге, которую принесла с собой.

Довольно скоро дверь открылась, и вошел Терри.

Орлена радостно подняла глаза. Она всегда испытывала трепет при виде брата, и когда он шел к ней по салону, Орлена подумала, что Терри выглядит совсем иначе, чем в те тоскливые месяцы в Уэлдон-парке, когда ему нечего было делать, кроме как ворчать.

Одетый по самой последней моде молодой баронет казался очень красивым и привлекательным. Вид у него был оживленный, и по огоньку в глазах девушка поняла, что брат хочет сообщить ей нечто важное.

— Ты одна? — спросил он.

— Никто не прячется под диваном, насколько мне известно, — со смехом ответила Орлена.

Терри взглянул на дверь.

— Нам надо поговорить, и я не хочу, чтобы мне мешали.

— Не бойся, — успокоила его девушка. — Герцогиня уехала на прием и вернется еще не скоро.

Юноша сел на диван рядом с сестрой.

— Мне нужна твоя помощь.

— Ну конечно, я всегда готова тебе помочь. А что случилось?

Терри понизил голос.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной сегодня вечером в Амфитеатр Астли.

— В театр? — воскликнула Орлена. — Ты же знаешь, как я люблю театры. А что за пьеса?

— Это не театр, это цирк.

— Цирк?!

— Он хорошо известен, — быстро сообщил Терри. — Его основали больше двадцати семи лет назад, и сейчас это единственное место в Лондоне, где можно увидеть действительно первоклассные конные представления.

— Конечно, я бы хотела с тобой пойти, — протянула девушка. — А это должно оставаться тайной?

Терри поморщился.

— Думаю, ты скоро поймешь, что это не то место, куда мне следует тебя приводить. По крайней мере его светлость этого не одобрит. Впрочем, он не одобряет все, что касается тебя.

— Но почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила Орлена. Зная своего брата, она догадывалась, что за его приглашением что-то кроется.

Терри замялся.

— Есть одна девушка, — признался он наконец. — Я хочу повести ее ужинать после представления, но она уже обещала кому-то другому, поэтому единственное, что остается, это составить компанию из четырех человек. — Помолчав, он добавил немного неловко: — Она предложила мне привести с собой еще одну женщину, но, откровенно говоря, Орлена, я не знаю никого, кого я мог бы попросить.

— Ну конечно, я пойду с тобой! — воскликнула сестра. — Кто эта девушка?

— Она — чудо! — восторженно заявил Терри. — Когда ты увидишь, как она ездит верхом, ты поймешь, что она уникальна. И у нее потрясающая лошадь! Она умеет читать — по крайней мере такое создается впечатление, когда она выбирает буквы алфавита.

— Ты хочешь сказать, — недоверчиво спросила Орлена, — что эта девушка — циркачка?

— Точно, — подтвердил брат. — Но она очень мила и вполне респектабельна. В ней нет ничего дурного, но ты же знаешь, как рассердились бы граф и герцогиня, если бы узнали, что ты с ней встречалась.

Сестра молчала, и Терри сказал:

— Пожалуйста, поедем со мной, Орлена. Мне действительно больше некого попросить.

— Разумеется, я поеду, — ответила девушка. — Нам не стоит лгать, но не обязательно все рассказывать.

— Согласен, — улыбнулся Терри.

— Я просто скажу ее светлости, что еду обедать с тобой и твоими друзьями, — решила Орлена. — Уверена, она возражать не будет, а графу об этом знать незачем.

— Конечно, незачем, — с облегчением подхватил юноша, — и чем скорее мы удерем отсюда, тем лучше, тем более что представление начинается рано.

— Что мне следует надеть? — спросила девушка.

— О, что-нибудь простое и спокойное, — ответил Терри. — Мы поедем в ресторан, но не тот, что считается низкопробным или непристойным. Все, чего я хочу, это получить возможность поговорить с Дженни, и если ты отвлечешь другого члена компании, мне будет легче это сделать.

— Я постараюсь, — пообещала Орлена.

Все вышло гораздо лучше, чем она ожидала.

Терри решил ускользнуть до шести часов, и когда девушка покидала Алверстон-хаус, герцогиня еще не вернулась. Поэтому Орлена оставила ей записку, где объясняла, что Терри пригласил ее на обед, и извинялась, что не сможет сопровождать ее на прием у герцогини Ричмондской.

— Они не будут без меня скучать, — уверенно сказала себе девушка.

Брат заехал за ней в модном закрытом экипаже, и они отправились в Амфитеатр, расположенный на Вестминстер-бридж-роуд.

— Расскажи мне о мисс Стивенс, — попросила Орлена.

— Я познакомился с ней три дня назад в Воксхолл-Гарденс, — ответил Терри, — а когда пошел в цирк, то был изумлен ее номером. Я в жизни не видел ничего подобного, Орлена!

— А другие номера тебе понравились?

— Они были совершенно фантастические!

Позже, наблюдая представления наездников в Амфитеатре, Орлена убедилась, что брат не преувеличивал.

Ей и в голову не приходило, что лошадей можно так здорово выдрессировать, и она присоединилась к восторженным рукоплесканиям, понимая, почему Терри нашел представление столь захватывающим.

Из программки, в которой перечислялись все номера, Орлена узнала, что Амфитеатр был открыт в 1780 году.

Бывший унтер-офицер Филип Астли основал школу верховой езды, и поскольку он был выдающимся наездником, равно как и его жена, его сын Джон и его дочь Ханна, Астли решил поставить целый спектакль великолепной трюковой езды.

Сам Амфитеатр выглядел довольно примитивно, так как первоначально это был лесной склад.

Имелась сцена, а перед ней — посыпанная опилками арена, где выступали лошади. Орлена увидела несколько лож, но в основном здесь стояли деревянные скамьи.

Терри уже знал, что первоначальное здание сгорело, а нынешнее было построено главным образом из корабельных мачт и рей с натянутым на четырех столбах потолком.

Однако если помещение и было неказистым, то номера оказались очень профессиональными: акробатика и хождение по канату, танцующие собачки, медведи, которые стояли на головах и катали на себе обезьянок. Другие обезьянки кувыркались с зажженными свечами в лапках, а еще были лошади, боксирующие друг с другом, стоя на задних ногах.

О появлении Дженни Стивенс было легко догадаться и без программки.

Сидя в ложе, Терри подался вперед, и Орлена, взглянув на его лицо, поняла, что он заворожен изящной фигуркой, танцевавшей на спине белой лошади, как вторая Тальони.