Почему, когда меня держит этот мужчина, мне так комфортно? Так не должно быть. Он не должен этого делать. А я должна бояться его, бежать от него. Должна оставить его умирать. Но вот она я, укрываю его. Поддерживаю его. А он поддерживает меня. Мне комфортно. Я защищена.
Я выбираюсь из его рук, мысленно проклиная себя за ту пустоту, которую чувствую, находясь вдали от него.
— Ты должен сидеть, — говорю я. — Не важно, что ты услышишь, заметить тебя не должны.
Следует долгая пауза — он переводит себе то, что я сказала.
— Если тебе будет больно, я приду, — говорит он. Я слышу, как его спина скользит вниз по стене; его рука хватается за мою лодыжку. — Будь аккуратна. Пожалуйста.
Я ничего не хочу больше, чем свернуться под его боком калачиком, взять его колючее от щетины лицо в руки и поцеловать его так, что ни один из нас не сможет дышать. Но нет. Я киваю, а потом понимаю, что он не может видеть моего жеста.
— Я буду аккуратна, — говорю я и сразу же ухожу, прежде чем мои предательские желания возьмут надо мной верх.
Масджид скоро придет.
Масджид высокий, худой и темный. Он напоминает мне нож. Осанка твердая, лицо узкое, выдающийся нос с горбинкой и острый подбородок придают лицу резкость. На коже лба и правой щеки — оспины. Маленькие почти черные глаза сверкают умом и злобой. Обычно он не носит платок бедуина. Борода густая, пронизанная сединой. Когда он ко мне приходит, то ведет себя сдержанно и по-деловому, почти не груб и не жесток. Думаю, секс для Масджида — всего лишь тактика помочь ему сфокусироваться, поэтому на работе он не отвлекается.
Он, подобно приведению, появляется где захочет, из воздуха. Я стою перед мечетью и жду его. Смотрю вдоль улицы в одном направлении, а потом оглядываюсь, и он уже здесь, стоит в паре шагов от меня, опустив руки в карманы свободных штанов цвета хаки.
— Что тебе, Сабах? Я занят. — Его голос низок и наполнен скрытой угрозой.
Время Масджида нельзя тратить праздно. В мире мало вещей, которых я действительно боюсь, но от Масджида я в ужасе. Он никогда не показывал ничего, кроме профессиональной отстраненности, но глубоко внутри я все равно понимаю, что он может меня убить и убьет, и глазом не моргнув, если я его рассержу.
— Прости меня, Масджид, но у меня проблема, и я надеюсь, что ты мне поможешь.
— Я тебе не джин, Сабах, ты не можешь звать меня всякий раз, когда тебе нужна помощь. — Он щурится, его руки дергаются в карманах.
Я нервно сглатываю и стараюсь не показать свой страх.
— Знаю. Я бы не позвала тебя, будь у меня другой выход. Знаю, ты занятой.
Он изучает меня жестокими темными глазами.
— Отлично. Посмотрим, что я смогу сделать, чтобы помочь тебе. Но это ведь бизнес, так? Я буду ожидать… платы.
— Конечно. — Позволяю сделать себе три глубоких вдоха, чтобы успокоить мчащееся сердце, и иду к дому, жестом показав Масджиду следовать за мной.
Я показываю ему труп Ахмеда, охладевший и очерствевший в душе; из него все еще сочится темная густая кровь. Масджид осматривает тело слишком беззаботно для такого ужасного зрелища. Достает из кармана ручку и исследует ножевые ранения в горло, живот и грудь.
Он встает и внимательно смотрит вниз на меня.
— Не ты убила этого мужчину. Кто бы это не сделал, свое дело он знает. — Я ничего не говорю и не делаю. Просто жду. — Ахмед был свиньей. Его смерть никто оплакивать не будет, однако отсутствие заметят.
— Да, — говорю я. — Мне нужно, чтобы его здесь не было. Вопросы мне ни к чему.
Масджид оглядывается на тело, потом вытирает ручку о рубашку и снова кладет ее в карман.
— Чутье мне подсказывает, что ты вовлечена в то, с чем я не хочу иметь ничего общего. Но я тебе помогу. — Он останавливается, задумчиво меня рассматривая. — Помогу тебе, потому что ты хорошая девочка. Не предназначена для того, чтобы быть шлюхой, Сабах. Но ты шлюха, и притом хорошая.
— Спасибо, Масджид.
— Я ожидаю…
— Я знаю, — прерываю его я. — Я знаю, какова будет твоя цена.
Он кивает.
— Хорошо. Мне лучше позаботиться об этом сейчас. Если о твоем друге… Абдуле… — его интонация подсказывает мне, что он точно знает, кем на самом деле является Абдул… — прознают, тебе мало не покажется. — Он машет в сторону двери. — Иди, купи что-нибудь или что-то типа того. Вернись через час.
К тому времени, когда я возвращаюсь, Масджид уже перенес тело и смыл любые следы крови. Теперь время платить. Масджид идет за мной в мечеть, остановившись на улице, чтобы полить водой из бутылки на руки и потереть их друг о друга. Потом достает маленькую бутылочку, от которой пахнет спиртом, выливает жидкость из нее на руки и жестикулирует в сторону мечети.
Он внимательно осматривается, даже несмотря на то, что был здесь раньше сотню раз. Может ли он знать, что Хантер здесь, всего в паре метров? Я силой напускаю на лицо пустое выражение, а потом соблазнительно улыбаюсь, иду к Масджиду и тянусь к его ремню. Нужно отвлечь его.
Он бьет меня по руке.
— Оставь драму, Сабах. Это бизнес. Просто ляг.
Я сглатываю в попытке увлажнить пересохшее горло и делаю, что он велит. Он взглядом ищет тени, даже когда двигается надо мной. Я пялюсь на потолок за его плечом и даже не пытаюсь притворяться. Вскоре он кончает, и я лежу на месте и жду, пока он уйдет.
Он останавливается в дверях, освещаемый слепящим солнцем полудня.
— Будь осторожна, Сабах. То, что ты делаешь, опасно, и не только для тебя.
А затем уходит.
Я остаюсь с вопросом о том, как много он знает и, что он с этим будет делать. Ответы не слишком приятные.
ГЛАВА 10
ХАНТЕР
Тьма в этой маленькой промозглой комнатке гнетет. Зловоние смерти подавляет. Время останавливается. Не смею двинуться из-за угла, почти не смею дышать. Не знаю, что там задумала Рания, но я даже не могу ей помочь. Просто дышать — мучительно. При смене положения по моему телу распространяется жгучая боль. Только я начал поправляться, проявлять некое подобие подвижности, но теперь — нет. Я вернулся к тому состоянию, в котором был, когда меня впервые ранили. Хреново. Но, по крайней мере, я знаю, что мое присутствие здесь — все еще тайна.
А потом я внезапно не один. Сначала я его чую. Кровь, неприятное мыло, пот. Я сжимаю боевой нож и напрягаюсь. У меня достаточно сил для одного выпада, и я должен сделать всё правильно. Я не вижу ничего, не вижу даже фигуры в тени. Я чувствую его рядом и подминаю ноги под себя медленными скользящими движениями.
У него низкий хриплый голос.
— Я не сделаю этого, друг. — Английский с сильным акцентом. — Почему ты тут?
Я не знаю, что сказать.
— Сабах, она…
— Ты убил Ахмеда?
— Да.
— Зачем?
Я колеблюсь, понимая, что от моего ответа зависит моя жизнь.
— Чтобы защитить себя. Защитить Сабах. — Я осторожно использую ее вымышленное имя.
— А ты сможешь защитить ее от себя? — Его голос небрежен, но я чувствую угрозу.
— Я пытаюсь.
— Пытайся лучше. — Он нарочно шаркает, чтобы я знал: он уходит. — Абдул… он скоро ее убьет. Он зло. Дьявол в оболочке мужчины. Он жаждет тех вещей, которых жаждать не следует. Она откажется, и он ее убьет. Я оставляю тебя в живых, чтобы ты смог его остановить.
— Так и будет.
— Да, будет. А иначе я заставлю умирать тебя медленно. — Я даже не чувствую, как он двигается, но внезапно мне в грудь утыкается острие. Мой нож встречается с его плотью в ответ на его угрозу, чтобы он знал: я не совершенно беспомощен; он не дрогнул, не дрогнул и я.
— Она не для тебя, Американец. Даже не думай.
А потом он действительно уходит. Я больше не чувствую его запаха. Неопределенное количество минут спустя я слышу шаги и голоса. Его и ее. Он говорить что-то, что я не улавливаю, а потом еще что-то о том, что это всего лишь бизнес, и чтобы она легла на спину. Желудок сжимается, нож, зажатый в кулаке, дрожит. Я знаю, что сейчас произойдет, и хочу просто к чертям умереть, чтобы не слышать этого.
Фокусируюсь на дыхании, на медленных неглубоких наполненных агонией вдохах. Слышу шорох ткани, шлепки плоти о плоть, мужское ворчание и затем — продолжительный стон освобождения. Меня почти выворачивает наизнанку. Чтобы удержать горькую желчь, мне приходится сжать зубы. Я ненавижу это жжение в груди. В эту секунду я готов убить любого. Каждого блядского человека в этом мире, кроме Сабах. На короткий промежуток времени я даже ненавижу ее за то, что она позволяет этому случиться. За то, что она шлюха. За то, что преодолела мои стены и забралась в мое сердце, где мне приходится заботиться о ней. А я не хочу. Не хочу чувствовать этот горящий ад ревности и ненависти.
Он уходит, сказав что-то об опасности. Я слишком расстроен, чтобы переводить. Я чувствую ее, вдыхаю ее запах.
— Ты в порядке, Хантер? — спрашивает она.
— Нет.
Ее руки касаются моего плеча, ощупывают его.
— Тебе больно?
— Да. — Она берет мои руки в свои и сжимает.
Я позволяю ей помочь мне встать, шипя от боли. Мы аккуратно возвращаемся в ее дом, и мне снова приходится ковылять быстрее, чтобы минимизировать время, что я показываюсь на улице. Когда я снова лег, по мне обильно лил пот, я задыхался, сжимал кулаки, пока сквозь меня пульсировала боль.
Я машу рукой в сторону мечети.
— Он… это… оплата?
Она, потупив взгляд, кивает. Тысяча мыслей проносятся у меня в голове, но ни одну из них я не могу высказать. В любом случае, не думаю, что она хочет их слышать.
"Раненые" отзывы
Отзывы читателей о книге "Раненые". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Раненые" друзьям в соцсетях.