Его глаза сверкают похотью. Обеими руками он разрывает мою юбку до талии и замечает шоколадные стрелки, указывающие направление, его глаза поблескивают каким-то адским огнем.

— О, это что тут у нас?

Он наклоняет голову и слизывает стрелку.

Я начинаю кричать, но он со всей силы ударяет меня по лицу и мне кажется, что своим ударом он вывихнул мне челюсть, у меня в глазах стоят искры вперемешку со слезами.

Он поддевает пальцами трусики.

У меня ужасно болит голова и челюсть, я с трудом открываю рот.

— Постой, — вскрикиваю я, резкая боль тут же выстреливает в щеку.

Он замирает.

— Да, мои необдуманные действия доставили тебе слишком много страданий. Но ты же не будешь лучше меня, если изнасилуешь?

Его глаза мерцают.

— Я заплачу за свои грехи, но сейчас пришло твое время — заплатить за свои. Не волнуйся, я не монстр и воспользуюсь смазкой.

Я с трудом выдыхаю, но шок не проходит.

— Я не хочу, разорвать твой зад, поскольку предполагаю много раз воспользоваться им, прежде чем выброшу тебя.

— И когда ты изнасилуешь меня, что ты сделаешь со мной? Убьешь? И что потом?

Он убирает руку с моих трусиков.

— Ты не понимаешь? Единственное, самое важное, чтобы ты получишь по заслугам и именно от этого я испытаю настоящее удовлетворение, потому что ты получишь мое возмездие.

Он жестко разрывает верх моего платья.

— Пожааалуйста, — хныча прошу я.

Роб запускает пальцы в мои съедобные трусики. В этот момент раздается оглушающий грохот, и дверь в это убогое место распахивается, ударяясь о стену. Мы замираем. Дом появляется в проходе, за ним стоит Джек. Несмотря на страх и шок, я отмечаю, что выглядят они намного выше, чем Роб, и намного яростнее. Я даже не успеваю пошевелиться, как ощущаю холод острого лезвия, приставленного Робом мне к горлу.

— Не подходите ближе, или я располосую этой суке горло от уха до уха, — угрожает он, хотя в его голосе слышится паника.

Дом и Джек, как по команде отступают на шаг назад, Дом даже поднимает ладони, показывая, что у него в руках ничего нет.

Джек говорит первым:

— Если ты причинишь ей вред, мы убьем тебя. Если ты сию же минуту отпустишь ее, я даю тебе свое слово, мы ничего с тобой не сделаем. Мы не станем обращаться в полицию, поскольку цыгане, и предпочитаем все решать сами. Я даже дам тебе денег.

— Денег?— выплевывает Роб. — Ты думаешь, меня можно купить? Она моя сука.

Я замечаю, как Дом начинает кипятиться — лицо краснеет, руки с такой сильно сжимаются в кулаки, бицепсы бугрятся и мускулы ходят ходуном.

— Послушай, — говорит Джек. — Если ты предполагаешь, что выйдешь отсюда живым, если хотя бы один волосок упадет с ее головы, ты ошибаешься.

Мое дыхание становится каким-то рваным, я с трудом вбираю воздух. Роб по-прежнему давит мне на плечи, его хватка совсем не ослабевает.

Чувствую, как все тело Роба напрягается, он раздумывает и боится.

— Ты ничего не добьешься, лишив ее жизнь и лишившись своей. Смотри, не ошибись. Если ты причинишь ей вред, мы убьем тебя голыми руками.

Хватка Роба становится в разы меньше.

— Отпусти ее. Мы не тронем тебя, — убедительно говорит Джек.

— Ты не сдержишь свое слово. Я знаю, чего ты хочешь.

Дом стоит совершенно неподвижно, как статуя.

— Нет. Даю тебе слово чести, — отвечает Джек.

Видно, как по лицу Роба пробегает куча всевозможных мыслей. Вдруг он заходится истерическим смехом, однозначно сумасшедшим. Двое мужчин по-прежнему стоят не подвижно, Дом и Джек наблюдают за ним с каменным выражением на лицах. Вдруг так же внезапно, как Роб начал смеяться, останавливается.

— Ладно. Докажи свое слово, — говорит он и бросает нож на бетонный пол.

Как только нож падает на пол, Дом устремляется вперед с воплем ярости и начинает выбивать дерьмо из Роба. Кажется, что Дом совершенно себя не контролирует, сотрясая воздух проклятиями с каким-то рычанием, избивая его как спортивную грушу.

— Тебе пришел п*здец мудак. Ты думаешь, что ты такой крутой? Давай поглядим, как ты справишься со мной без своего ножа?Бл*дский кусок гребаного дерьма.

Джек хватает Дома за рубашку и буквально отволакивает его в сторону.

— Ты посмотри на ее лицо. Он бл*ть ударил ее. Я хочу убить этого мудака,— рычит Дом.

— Нет, ты не убьешь его, — в ответ рычит Джек. — Забирай свою женщину отсюда и оставь меня с ним вдвоем.

По лицу видно, что Дом на взводе, его руки беспрерывно сжимаются в кулаки. Он с трудом глубоко вдыхает, пока борется с собой, пытаясь взять под контроль свои природные инстинкты.

Джек отпускает его рубашку.

— Уходи от сюда, Дом.

Дом поворачивается ко мне, его лицо тут же смягчается. Сняв пиджак, он прикрывает им мне плечи и мое полуобнаженное тело. Роб съежившись лежит на полу, Джек возвышается над ним, Дом поднимает нож с бетона и разрезает полиэтиленовую ленту на моих запястьях и щиколотках. Он присаживается передо мной на колени и крепко прижимает к себе.

— Пойдем, — тихо говорит он мне на ухо.

Я отстраняюсь от него. Он выпрямляется и тянет меня вверх, у меня ноги подкашиваются и дрожат. Он обхватывает меня за спину и выводит из этого ада.


28.

Джек

Я жду, пока закроется дверь, потом подхожу к этому человеку, свернувшегося калачиком и корчившемся на полу. Я останавливаюсь над ним, он смотрит на меня выпученными глазами.

— Пожалуйста, я умоляю вас, не трогайте меня. Я сделаю все, что вы попросите, — скулит он, как трус, каким и является.

Я хватаю его за воротник и со всей силы встряхиваю, поднимая вверх, впечатав в стену, он скручивается и орет, как поросенок, словно его режут, потом до него доходит, что я ничего с ним не сделал, только поднял. Я отпускаю его воротник, и он опять падает на пол. Он приземляется какой-то грудой, но быстро выпрямляется, прислонившись к стене спиной. Я разглядываю его окровавленное лицо, левый глаз уже начал затекать, щека оцарапана, губа рассечена и кровоточит.

Рядом на полу по-прежнему лежит нож, он испуганными глазами, как бы не заметно поглядывает на него, я даже не пытаюсь пнуть его в сторону или поднять. Я просто холодно улыбаюсь и смотрю на этого придурка, от чего его губы начинают неудержимо дрожать.

— Ты дал слово, — захлебываясь то ли соплями, то ли слезами мямлит он.

Я спокойно поднимаю нож с пола.

— Что ты собираешься делать? — в панике кричит Роб. Он так напуган, что пытается боком передвинуться подальше о меня по стене.

Я придвигаюсь к нему ближе и слышу, как колотится его сердце в грудной клетке, молчу. Просто смотрю на него. Сейчас настало мое время, я подношу нож к его горлу и слегка нажимаю. Он замирает от страха, у него на горле выступает капля крови.

— Пожалуйста, прошу тебя, не убивай меня. Я не хотел причинить ей вред. Я просто хотел напугать ее, преподать урок. Я люблю ее, — умоляет он.

Я хмурюсь.

— Ты не любишь ее, тебе это не дано. Ты — крыса, а она женщина. Крысы не любят людей.

— Да, да, я крыса. Вы правы. Я не люблю ее, — тут же соглашается он, дико тряся головой, захлебываясь соплями и слюной.

— Итак, мы пришли к общему пониманию. Чья женщина Элла?

— Твоего брата, — немедленно произносит он.

Я чувствую запах мочи, темное пятно расплывается у него на промежности. Я поднимаю глаза на его распухшую морду и ничего не чувствую, даже ненависти нет. Ему могли бы проломить голову бутылкой в одном из моих клубов. Немного беспорядка. Неприятность. Мне нужно будет кое-кому заплатить, чтобы убрали его тело оттуда.

— Хорошо. Я рад, что мы пришли к соглашению. Сейчас слушай меня внимательно, ты совершил ошибку, посягнув на женщину моего брата, дела моего брата касаются и меня, — говорю я ему.

Жуткая паника отражается у него на лице. Прошло слишком много времени с тех пор, когда я доводил кого-то до такого ужаса. Меня начинает раздражать то, что я опять возвращаюсь к тому же. Я не хочу возвращаться туда, отчего давно уже ушел. Но такие люди, как этот ублюдок заставляют меня возвращаться к началу моего пути.

Мой голос не выражает никаких эмоций, совершенно спокойный.

— Мой брат не убийца. Конечно, ты вывел его из себя, но он все равно не смог бы тебя убить, другое дело я. Я могу это сделать совершенно хладнокровно. Я мог бы убить тебя сейчас, даже не вспотев, как муху.

У него дергается голова.

Я продолжаю, словно мы ведем вежливую беседу.

— Существует множество способов, которыми я мог бы тебя убить. Например, надрезать жизненно важные артерии и наблюдать, как ты будешь истекать кровью на этом полу. Это мой любимый способ вообще-то. Или пырнуть в жизненно важные органы. Немного сумбурно, но эффект такой же. Или сделать множество не смертельных порезов, заставив тебя умирать долго и мучительно. До сих пор ни один человек настолько не достал меня, чтобы я прибегнул к этому методу.

Он заметно вздрагивает.

— Я бы, наверное, сделал одолжение всему миру, убив тебя, но похоже, что ты сегодня самый счастливый человек на земле. Мы успели вовремя, поэтому у тебя есть шанс, именно поэтому я делаю сегодня исключение — я позволяю тебе остаться живым. Я уйду, ты пойдешь домой. У тебя имеется двадцать четыре часа, чтобы привести свои дела в порядок и покинуть Лондон. На-бл*дь-всегда!

Он медленно кивает.

— Меня не волнует, куда ты поедешь или как, или с кем. Возьмешь билет на самолет, или наймешь катер, или сядешь в поезд, но если за двадцать четыре часа ты будешь находится по-прежнему в пределах 100 миль от моего брата, его женщины, моей семьи и меня, я похороню тебя на дне моря. Снаружи стоят двое парней. Они проводят тебя домой. Не обращай на них внимания. Они не причинят тебе вреда. Их работа заключается в том, чтобы в целости и сохранности доставить тебя домой.