С этими словами он подошел к Магдалене и взял ее руку для галантного поцелуя.

– Вы ведете себя так, словно до сих пор находитесь в Кастилии, – сказала она, не обращая внимания на кипевшую от злобы Алию и оглядывая большой, пышно обставленный бохио. На стенах висело несколько гобеленов, более высокого качества, чем любая вещь в губернаторском дворце в Изабелле, хотя комната была меблирована только низкими деревянными табуретами и стульями странной формы, вырезанными из цельного ствола дерева, какие она видела в деревне Гуаканагари. Современное оружие висело на стенах среди традиционных таинских копий.

Лицо Ролдана осветила усмешка. Он проводил ее к стулу за низким длинным столом, на котором стояло жареное мясо, хлеб из кассавы и сочные дыни и фрукты. Бокалы с красным вином украшали стол, сервированный кастильской оловянной посудой и таинскими глиняными мисками.

– Как видите, я позаимствовал все самое лучшее из двух культур. Это, донья Магдалена, мой королевский двор.

– Но гобелены, посуда… Раскатистый хохот Ролдана прервал ее:

– Я… э… сказал, что позаимствовал их, но, видимо, мне надо было употребить другое слово. Я украл самое лучшее из этих двух разных миров – у вождя Бехечио вместе с его очаровательной невестой, – он провел рукой по надутому лицу Алии, – а также европейскую меблировку и прекрасное вино с нескольких каравелл, команды которых я убедил присягнуть на верность мне, а не Колонам в Изабелле.

– Но это же пиратство!

В ту минуту, как у нее вырвалась эти слова, Магдалена готова была проглотить язык. Ей надо взять этого легкомысленного человека себе в союзники, а не в недруги.

Однако Ролдан, этот великан с кудрявыми волосами и лукавой усмешкой, казалось, пришел в восторг от ее настроения.

– Пиратство, гм-м. – Он поскреб голову, как бы обдумывая ее слова. – Да, я думаю, адмирал посмотрел на это такими же глазами. – Он снова рассмеялся. – Он тоже хотел бы иметь такое продовольствие, но, когда речь заходит о пиратстве, генуэзец не сравнится с добрым кастильцем – будь то на воде или на суше!

Магдалена аккуратно подобрала свою убогую юбку, чтобы как можно больше скрыть ноги, постоянно игнорируя враждебность Алии, восседавшей за столом. Ролдан сел во главе стола, облаченный в просторную белую рубашку и рейтузы. Ноги его отдыхали в мягких лайковых туфлях, шея и руки были украшены искусно сделанными таинскими драгоценностями, самым заметным из которых был тяжелый золотой медальон – символ королевской власти, знак вождя. Убил ли он Бехечио? Магдалена вздрогнула, не желая об этом знать.

Ролдан поднял свой бокал, собираясь произнести тост.

– Я слышал, мой старый товарищ Торрес женился на очень красивой знатной женщине. То, что о вас рассказывали, не было преувеличением, госпожа.

Вы с моим мужем когда-то были друзьями. – У нее мелькнула искорка надежды. До сих пор Лоренцо и его прихлебатель Гуэрра не прибыли на обед. Если бы она только могла убедить Ролдана защитить ее…

– Диего Торрес… но я помню, он предпочитал, чтобы его называли Аарон.

– Вдали от ушей инквизиции он предпочитает данное при рождении имя, – ответила Магдалена.

Ролдан одобрительно улыбнулся:

– Остроумная и красивая. Это бывает редко, очень редко. Как вы можете понять, донья Магдалена, в Ксарагуа нет святой палаты и никогда не будет. Мы с вашим мужем в последний раз переплывали через океан на „Марии Латанте“, а потом вместе служили на Изабелле. Мне он очень нравился, хотя он был человеком адмирала.

Магдалена пригубила вино и пристально посмотрела на Ролдана из-за кромки бокала.

– А вы все еще называете его другом?

– Мы с ним согласились, что Колон – неумелый губернатор. Но мы не сошлись на том, что предпринять по этому поводу. Аарон слишком предан. – Франсиско с минуту внимательно смотрел на нее. – Увы, я боюсь, вы тоже преданы.

Губернатору в Изабелле или моему мужу? – бесхитростно спросила она и вновь была награждена его гулким смехом.

– Вы мне явно нравитесь, – ответил он.

В дверях появился Лоренцо Гусман. Он услышал последний обмен репликами, помедлил, пока ярость пятнами покрыла его бледное лицо. Однако мерцающий сеет факела скрыл это: Лоренцо прочистил горло и подошел туда, где сидели Ролдан и Магдалена.

– Пожалуйста, дон Франсиско, не забывайте, что эта женщина – моя пленница. Она постарается пустить в ход свои ухищрения, как это делала со мной; но она заодно с губернатором.

Ролдан костью от ноги хутии ткнул в сторону Лоренцо и Пералонсо, указывая им, куда сесть, потом прожевал и запил вином. Вытирая рот рукавом, он невесело улыбнулся двум элегантным придворным.

– Я грубый, необразованный парень, который служил в армии во время войны с маврами, дои Лоренцо. Но я бывал при дворе и знаю кое-какие штуки. Никто не обмане! меня, а здесь я касик. Я поступаю, как хочу. – Его карие глаза сверкали темным блеском. Он бросил кость маленькой собачке, которые всегда вертелись под ногами в таинских деревнях.

Гусман почувствовал приступ страха и про себя проклял свою несчастливую судьбу, которая привела его в такую дикую глушь, где правит этот сумасшедший.

– Своим предупреждением о прекрасной Магдалене я вовсе не собирался оскорблять вас, дон Франсиско.

– Алонсо Хойеда расхваливал вас передо мной и говорил, что вы недовольны семьей Колонов. Я нуждаюсь в людях, способных сражаться, дон Лоренцо, – сказал Ролдан, с сомнением глядя на вычурно разодетого придворного.

Глаза Лоренцо стали цвета тарелки, с которой он своим кинжалом деликатно взял кусочек мяса. Его длинное, с резко выступающими скулами лицо не было красивым, но сейчас, при мерцании света факелов, оно казалось высокомерным и значительным.

– У меня не было шанса опробовать мой клинок против мавров, но в Севилье я считался хорошим фехтовальщиком. Я думаю, у вас есть корабли и люди, которые могут повести их назад, в Кадис.

Ролдан пожал плечами:

– У меня есть корабли, но что мне за выгода отсылать их назад? Королевская таможня в любом порту Кастилии конфискует мои товары. Только посланные Колоном корабли плавают с разрешения короля.

На сей раз Лоренцо улыбнулся хитрой кошачьей улыбкой:

– Как племянник Медины-Сидонии, я думаю, что смогу воздействовать на любого таможенника. Ролдан выказал небольшой интерес:

– Значит, вы хотите вернуться домой и нуждаетесь в способах. Возможно, мы сможем договориться, а может, нет. Как быть с женщиной? Забрать жену у Торреса – это безумие.

– Он понятия не имеет, что я взял ее, и не знает, куда я отправился, – беззаботно ответил Лоренцо.

– Вы дурак. Все таинские касики на Эспаньоле поддерживают связь друг с другом. Пройдет немного времени, и весть о рыжеволосой красавице достигнет доброго друга Гуаканагари.

– Тогда убей ее! – завопила Алия. – Она принесет смерть и разрушение всем нам. Убей и выбрось ее тело в море!

Магдалена побледнела, но, прежде чем она ответила, Ролдан сказал:

– В этом я тоже не вижу выгоды. И я не потерплю грызни ревнивых женщин. Донья Магдалена – жена Торреса. Я буду оберегать ее, пока он не придет за ней. – Он помедлил и посмотрел на отрешенное лицо Магдалены. – Если он придет за ней. Какая прекрасная проверка вашей храбрости – вы против Торреса, – сказал он Гусману, хищно ухмыльнувшись.

Гусман побледнел, но взял себя в руки:

Этот человек был принужден жениться на девке. Он не хотел ее в Изабелле. Он не станет рисковать и идти за ней сюда. Она моя, и я не вижу причин…

– Вы совершенно правы, Гусман. Вы не видите причины, ни одной. Здесь вы сидите за моим столом, в моей комнате, под защитой моих солдат. Вы прибежали в отчаянии. А теперь подождите мне в угоду. – Он повернулся к Магдалене: – А сейчас мне угодно посмотреть, придет ли Торрес заявить свои права на эту женщину.

Он не придет, – горько сказала Алия. – Мой сын лежит, он тяжело болен недугом белых людей. Аарон уже ненавидит ее за то, что она вынудила его потерять Наваро. Если мальчик умрет, он никогда не захочет увидеть ее.

– Наваро болен? – Магдалена повернулась к Ролдану. – Я ухаживала за многими, больными лихорадкой, – за таинцами и белыми людьми. Я могла бы помочь. Пожалуйста…

– Нет! – Алия вскочила, устремив взор на Магдалену. – Она из ревности убьет моего сына. Не позволяй ей приближаться к нему!

– Утром ребенок не выглядел больным. Иди и сама ухаживай за ним, если ты считаешь, что он в опасности, – приказал Ролдан fame, взмахом руки отпуская ее. Потом, глядя на Магдалену, произнес: – Не расстраивайтесь. Ребенок не болен сифилисом, как она хотела бы вас уверить. Она наполнена ненавистью к вам и вашему мужу.

– К тому же здесь дон Лоренцо. Потому он и замыслил убить собственную жену и всю ее семью, чтобы завладеть их богатством, – сказала Магдалена, бросая ненавидящий, исполненный презрения взгляд на Гусмана. – Пожалуйста, не позволяйте ему дотрагиваться до меня. – Она смотрела на непроницаемое лицо Ролдана.

– Я сделаю так, как сказал. Никто не тронет вас, пока Торрес и Гусман не разрешат свой старинный спор. Я думаю, ваш муж придет, моя госпожа. Если бы вы были моей женой, я бы пришел. – Он посмотрел на ее вспыхнувшие щеки, потом приступил к еде.

В вашем лагере много больных? – спросила Магдалена, откусывая от ломтика папайи.

Есть несколько человек, и больше среди индейцев, чем среди белых, – ответил Ролдан. Но ничего такого устрашающего, как то, что, как я слышал, происходит в Изабелле.

– Я работала с доктором Чайкой в Изабелле. Я была бы счастлива применить свое умение ухаживать за больными и здесь, если вы мне позволите. – Она затаила дыхание. Это будет означать, что она свободно сможет узнать деревню, завести друзей. И убежать!

– Я не хочу подвергать ее такой опасности. Это не место для дамы, – возразил Лоренцо.

Ролдан насмешливо и недоверчиво покачал головой:

– Вы все еще пытаетесь командовать. Старые привычки с трудом забываются, Гусман. Это не ваш дом, куда вы привезли похищенную даму. Но раз уж она сейчас здесь и хочет помочь моим заболевшим людям, я позволю ей делать это.