Сара Ларк - Рай на краю океана

На спицах колеса, поддерживаемые обрывками длинного вощеного плаща, висели останки Джона Сайдблоссома. Уильям скорее свалился, чем спешился с лошади. Он побрел к краю дороги, и его стошнило.

Илейн послушно осталась на козлах. Но по лицу Уильяма догадалась, что именно он увидел. Она видела падение Сайдблоссома и поняла, что должно было случиться. Тут же осознав все остальное, девушка задрожала. Уильям помог ей спуститься с козел и отвел в сторону.

– В повозке есть одеяла. Накрой лошадей…

У Илейн стучали зубы, но она придерживалась того, чему ее научили. Если она будет думать о чем-то, кроме лошадей, то просто сойдет с ума. Уильям и так смотрел на девушку, словно у нее не все в порядке с головой. Он принес одеяла, накрыл одним Илейн, вторым – труп, который кому-то придется убрать с повозки, прежде чем ее можно будет сдвинуть с места.

– Накрой лошадей, пожалуйста, – повторила Илейн, глядя прямо перед собой.

В принципе, он мог сделать и это. В первую очередь лошадей нужно где-то привязать. И подумать страшно, что повозка вновь сдвинется с места и потащит труп дальше. В паре ярдов стояли деревья, но туда лошадей придется вести. Может быть, стоит их распрячь… Уильям неловко принялся возиться с уздечками.

К счастью, лошади не пытались сдвинуться с места, они стояли, тяжело дыша, бока их подрагивали. Лишь Приятель медленно побрел к Илейн, и она схватила поводья. Уильям позаботился о лошадях. Он делал все механически, стараясь не думать о том, что произошло…

– Тим… – произнесла Илейн. – Ты…

– Я говорил с ним, Лейни, он в порядке.

Или нет. Уильяму вспомнилось искаженное от боли лицо Тима. Только не думать… Он обнял Илейн. Келли залаяла.

Лейни плотнее закуталась в одеяло.

Внезапно Приятель навострил уши, даже упряжные лошади зашевелились.

– Топот копыт, – прошептала Илейн. Она задрожала сильнее. – Думаешь, он…

– Илейн, Джон Сайдблоссом мертв. Он больше ничего не может тебе сделать. Я думаю, Тим послал за нами людей… Ты не могла бы заставить собаку замолчать? Почему она всегда лает, когда к тебе прикасается мужчина?

Уильям поднялся.

– Она не на всякого лает, – прошептала Илейн.

Джей Хэнкинс, кузнец, на своей длинноногой кобылке был первым, кто нагнал их. Вслед за ним прибыли констебль, мировой судья, а также Эрни и Мэтт.

– Боже милостивый, мистер Мартин! Как вы ухитрились остановить здесь повозку? – Хэнкинс смотрел на дорогу над обрывом. – А где тот тип, который…

Уильям кивнул в сторону пропитавшегося кровью одеяла.

– Это был несчастный случай. А остановила повозку Лейни…

Илейн удивленно смотрела на него. Куда подевался хвастливый Уильям, который практически в одиночку избавил Ирландию от английских захватчиков?

– И все равно, очень храбро с вашей стороны, мистер Мартин. У этого человека наверняка было оружие… Вы в порядке, мисс Лейни?

Мэтт помог подняться Лейни, которая снова задрожала. Но на этот раз Келли лаять не стала.

– Думаю, здесь потребуются некоторые объяснения, – произнес констебль, поднял край одеяла и скривился. – Но сначала нужно убрать это… все это. Есть у нас двое мужчин с крепкими желудками? И как нам доставить девушку домой?

Илейн повернулась к Мэтту Гавейну.

– Тим?.. – снова спросила она.

Мэтт пожал плечами.

– Не знаю, Лейни. С ним доктор. Но он был в сознании, говорил вполне членораздельно и все нам объяснил. Сейчас мы пошлем Хэнкинса на его скаковой лошади домой. Пусть приведет карету, и вы снова будете с Тимом. Может быть, Джей и новости привезет…

Илейн отчаянно покачала головой. Ей было ужасно холодно и дурно от страха, но лучше-то не станет, если она прождет здесь, на улице, еще целый час.

– У меня есть скаковая лошадь, – произнесла она и указала на Приятеля. – Он сумеет преодолеть этот путь еще раз.

– Вы собираетесь ехать верхом, мисс Лейни? – поинтересовался констебль. – В таком состоянии?

Илейн оглядела себя. Платье испачкалось и порвалось, на запястьях остались следы от веревок, а судя по тому, как болит голова, на лице у нее кровоподтеки и ссадины. Но ей так хотелось к Тиму…

И тут ей вспомнилась бабушка. Илейн попыталась улыбнуться, но слова ее прозвучали почти серьезно:

– Если не можешь ехать верхом, значит, ты умер.

Больше всего Илейн хотелось пуститься в галоп, но она пожалела Приятеля и ограничилась легкой рысью. Однако сопровождавшие ее Мэтт и Джей тем не менее покачали головами по поводу заданного ею темпа.

– Вы ведь ничем не сможете помочь ему, мисс Лейни, – произнес Джей.

Илейн бросила на него убийственный взгляд, но не ответила. Она слишком устала и замерзла, чтобы разговаривать. На самом деле больше всего ей хотелось расплакаться. Несмотря на это, она держала себя в руках и даже попыталась завести Приятеля в конюшню, когда они подъехали к дому Ламбертов. Мэтт принял у нее поводья Приятеля.

– Идите же…

Илейн, спотыкаясь, прошла через прихожую, салон… где все еще были гости, взволнованно переговаривавшиеся между собой. Но она не обращала внимания ни на кого из тех, кто пытался заговорить с ней. Наконец она добралась до коридора перед той частью дома, где располагались кухня и комнаты Тима…

Илейн рухнула только тогда, когда увидела Тима, лежавшего в своей постели. Такой же притихший и бледный, как в первый день после трагедии. Не может быть, после всего, чего он сумел достичь! Она истерично всхлипнула и не удержалась на ногах.

Берта Лерой подхватила ее.

– Ну, ну, Лейни… Мы ведь не собираемся сдаваться! Роли? У вас здесь есть виски?

– Лейни! – послышался голос Тима.

Илейн отстранила Берту и дотащилась до постели Тима. Он сел, когда она опустилась на колени рядом с кроватью.

– Этот безнадежный Уильям действительно сделал это? Боже мой, я думал, мне придется отколошматить его, чтобы заставить сесть на коня! А потом он еще собрался спорить по поводу направления!

– Тим, ты… – Илейн прижалась лицом к его ладоням, ощупала его тело… никаких бинтов… хотя слегка вздрогнул, когда она коснулась его левого бока.

– Довольно большие синяки, – произнесла Берта Лерой, подавая Илейн бокал. – Но он ничего не сломал себе, не переживайте.

Илейн снова расплакалась, на этот раз от облегчения. Она отпила из бокала и встряхнулась.

– Это не виски…

– Нет, это снотворное. – Берта заставила ее выпить весь бокал. – Я передумала насчет водки. От этого вы только разболтаетесь – не говоря уже о том, что станете ужасно сентиментальной. Вместо этого сейчас будет сон. У вас тоже, Тим! Иначе я поймаю мужа на слове и действительно не пущу вас на этот допрос!

Наутро у констебля собралась группа довольно уставших и невыспавшихся людей.

Несмотря на снотворное, Илейн проснулась к утру и, выплыв из кошмарного сна, поняла, что она в постели Тима. Тим, который не спал, несмотря на морфий, охотно подвинулся и обнял девушку, в то время как она, запинаясь и всхлипывая, рассказала ему весьма сбивчивую историю гибели Сайдблоссома. Когда она наконец уснула у него на плече, он не смел шевельнуться и всю ночь провел в довольно неудобном положении, отчего утром чувствовал себя не особенно бодро.

У Илейн утром все еще болела голова, и девушка то и дело разражалась слезами. Абсолютная сдержанность сразу после похищения сменилась противоположным состоянием. Так, при виде полностью уничтоженного платья она разрыдалась в первый раз, а потом тут же расплакалась снова, когда появилась Шарлен со сменным платьем.

– Ну же, не плачь! Миссис О’Брайен сошьет тебе новое платье, – беспомощно глядя на нее, пообещала Шарлен. – Если она поторопится, то даже успеет к этому концерту в Бленеме. Ты ведь хотела надеть его…

– Если я, конечно, не сяду в тюрьму… – всхлипнула Илейн.

Шарлен попыталась уговорить ее хотя бы позавтракать. Через какое-то время девушка все-таки сумела взять себя в руки и, когда настало время выходить, выглядела спокойной, хотя и напряженной. Она последовала за хромающим Тимом через салон мимо хранившей ледяное молчание Нелли Ламберт. Марвин Ламберт не показывался. Либо работал на руднике, либо был пьян – снова или все еще.

Уильям целую ночь праздновал с Курой, отмечая тот факт, что остался в живых. После бешеной скачки и последовавших за ней попыток доказать Куре, что он жив, Уильям двигался едва ли лучше Тима.

Констебль тоже не выспался. Вместе со своими помощниками он полночи занимался бренными останками погибшего, затем отвез его тело обратно в город и перепроверил первые показания. А доктор Лерой казался довольно изнуренным после обследования мертвого Сайдблоссома. Впрочем, он не нашел ничего, что противоречило бы версии событий, изложенной Уильямом.

– Значит, мы можем записать по поводу этого смертельного случая, – закончил мировой судья, рассудительный и приветливый человек, который в гражданской жизни руководил местной телеграфной станцией, – что Джон Сайдблоссом на полном скаку, стоя на козлах своей повозки, пытался выхватить у скакавшего рядом Уильяма Мартина хлыст, словно перетягивая канат. Когда он неожиданно дернулся, то потерял равновесие. Падая, он запутался плащом в спицах, и колеса разорвали его насмерть. Какие-нибудь возражения имеются?

Слушатели покачали головами.

– Нехорошая смерть, – заметил констебль, – но, наверное, и человек был не из приятных… Перейдем к вам, мисс Лейни Кифер. Или, вернее, Илейн Сайдблоссом, если я вас правильно понял сегодня ночью. Что это за чушь? Почему вы жили здесь под вымышленным именем? Почему только в Греймуте было «безопасно» и почему этот Сайдблоссом не мог просто поговорить с вами, зачем понадобилось вас похищать?

Илейн глубоко вздохнула. А потом заговорила тихим бесцветным голосом, опустив взгляд в пол.

– Теперь вы задержите меня? – спросила она, когда договорила.

Помещение тюрьмы, довольно просторное, прилегало прямо к офису констебля. Сейчас оно пустовало, но в выходные каждый его уголок служил вытрезвителем.