По дороге в форт Бунсборо Китти все раздумывала над тем, что скажет ему при встрече лицом к лицу… Каллен, конечно, уже вернулся, однако это вовсе не значило, что он подойдет к ней, улыбнется как ни в чем не бывало, и все будет по-прежнему.

Но Каллен не вернулся, и она снова принялась убеждать себя, что ей в сущности наплевать на него.

С наступлением сумерек все поселенцы собрались вокруг большого костра, от которого зажгли многочисленные факелы. При свете одного из них со своего места поднялся полковник Кэллоувэй — высокий, стройный; серебристые локоны, как всегда, спадали ему на плечи. Своим звучным размеренным голосом он стал читать будоражащие душу строчки декларации на первой полосе «Виргинской газеты».

Все благоговейно затихли, когда звучали слова о том, что люди на земле рождены равными и что необходимы свободные и независимые штаты.

Будущее Кентукки все еще оставалось туманным и целиком зависело от постановления виргинской законодательной Ассамблеи. Они все еще могли остаться подданными Трансильвании, но сердца их были с людьми за горами — с теми, кто занял твердую позицию. И когда старый полковник закончил, все долго и радостно кричали, обсуждая услышанное.

Китти сидела в сторонке на траве, наблюдая, как высокое пламя лижет ночное небо. Вскоре к ней подошла Сара, села рядом.

— Я разговаривала с Ребеккой. Речь зашла и о Каллене. — Сара бросила быстрый взгляд на Китти. — Ребекка сказала, что он уехал на север, на берега Огайо — побродить вокруг лагерей индейцев. Они… не скоро ожидают его возвращения.

Китти бесстрастно сидела, положив руки на колени.

— Интересно, чья это была идея: Дэниэла или Каллена…

— Не знаю.

Обе замолчали. Китти с трудом боролась с подступавшими слезами. Она была уверена, что потеряла его навсегда, и в эту минуту ее сохраненное целомудрие уже не казалось ей таким уж большим утешением.

Сара положила руку ей на плечо.

— Ничего, все образуется! Если я и видела мужчину, сгорающего от любви к девушке, то это Каллен Клеборн и его любовь к тебе.

— Как ты считаешь, должна я была ему уступить?

Сара с минуту подумала. Ее бледное лицо в мягком отблеске пламени костра было прекрасно.

— Я уступила Роману, — призналась она.

— Да-а?!

Сара кивнула.

— А ты потом раскаивалась?

— Нет! — не задумываясь ответила Сара. — Хотя временами меня и грызли сомнения, не женился ли Роман на мне только из-за этого — из-за того, что его терзала совесть. Он очень требователен к себе.

— Я знаю, — сказала Китти, вновь невольно вспоминая проведенную с ним ночь. — Но Роман тебя обожает! — твердо сказала она. — Ты бы только видела, как он не находил себе места, как хотел поскорее привезти тебя сюда…

— Ах, Китти… дорогая Китти… — тихо рассмеялась Сара. — А мне казалось, что это я тебя утешаю…

Они порывисто обнялись.

10

Получив наконец весточку от Романа, Сара была вне себя от радости. Письмо в хижину Джентри принес землемер Исаак Шелби, ехавший в Бунсборо. Он захватил с собой и письмо для Дэниэла от Джеймса Хэррода.

— Скажите, как он себя чувствовал, когда вы видели его в последний раз? — спросила Сара с тревогой в глазах.

— Он в полном порядке, госпожа Джентри! — заверил ее землемер.

Сара отошла в дальний угол комнаты, где стоял теребильный станок для обработки льна, — подальше от посторонних глаз. Там она, сломав печать, впилась глазами в письмо, но тут же вернулась к остальным, не в силах сдержать охватившего ее возбуждения.

— Ах, наверное, и вам это будет интересно! — воскликнула она.

Китти с Присциллой подошли к ней поближе. Они с нетерпением ждали.

— «1 августа 1776 года, Ричмонд, Виргиния», — начала Сара.

— Так уже целый месяц прошел… — вздохнула Присцилла. — Может, он уже закончил свои дела и сейчас едет домой…

Сара со счастливым видом кивнула.

— Ричмонд? — переспросила Китти. — Как он туда попал? Мне казалось, что он в Уильямсбурге…

— Он здесь все объясняет, — улыбнулась Сара.

«Дорогая жена!

Я пишу эти строки в надежде, что скоро смогу отослать тебе письмо. К сожалению, мы с капитаном Кларком приехали в Уильямсбург слишком поздно: Ассамблея уже закончила работу, и мы не смогли там выступить. Но получив сообщение о нападениях индейцев на северные поселки переселенцев и о массовом бегстве из фактории Хинкстон, мы поспешили в Ричмонд, чтобы встретиться с губернатором Патриком Генри в его летней резиденции. Он дал нам пока две аудиенции, на которых мы подчеркивали желание народа Кентукки стать гражданами Виргинии, говорили об угрозе со стороны индейцев, науськиваемых англичанами; обратились к нему и с просьбой о неотложной доставке нам пороха.

Капитан Кларк оказался необыкновенно красноречивым человеком, он отстаивает наше дело с завидной убежденностью, и губернатор выслушал его с большой симпатией. Без одобрения исполнительного совета Ассамблеи мы ничего не можем сделать, но губернатор Генри организовал для нас встречу с членами этого совета, и мы поставили их в известность об острой нехватке у нас ружейного пороха.

Губернатор Генри попросил нас с капитаном остаться в Виргинии до следующей сессии Ассамблеи, которая открывается в октябре. Мы сочли его предложение вполне разумным…»

Голос Сары дрогнул, она подняла глаза, в которых мелькнуло разочарование, потом опустила их на письмо — и щеки ее сильно порозовели. — Ну… здесь дальше… Для меня и приветы всем вам.

— Тебя, наверное, сильно расстроило то, что Роман задерживается? — сочувственно спросила Китти, когда они поднялись на чердак и остались вдвоем.

Сара лишь вздохнула.

— Ах, Китти… неужели это так заметно? — Не дожидаясь от нее ответа, она торопливо продолжала: — Иногда я просто не понимаю его! Он так хотел привезти меня сюда, чтобы я была с ним рядом… Но не успели мы устроиться здесь, как он уезжает. А теперь и вовсе соглашается ждать открытия сессии Ассамблеи до октября…

— Но это не потому, что ему нравится быть в разлуке с тобой, Сара! Просто он считает порученное ему дело очень важным.

— Ты и в самом деле так думаешь? — изогнула свои черные брови Сара.

— Конечно! Будущее Кентукки зависит от таких людей, как Роман и капитан Кларк.

— Как мне хочется так же любить эту землю, как вы все… Но боюсь, что сейчас я больше всего на свете жду, когда Роман скажет: «Я одумался, Сара, мы возвращаемся домой». — Она вздохнула. — Только мне кажется, этого никогда не будет.

— Пожалуй, ты права, — согласилась Китти, положив ей руку на плечо.

Ей было жалко Сару. Она понимала, что значит страдать из-за любимого человека… До сих пор от Каллена не было никаких вестей, и каждый день приносил ей новые муки, она беспрестанно терялась в догадках, что с ним случилось. Или, может, он просто не хочет больше видеть ее?..

Сара с трудом выдавила неловкую дрожащую улыбку.

— Мне придется полюбить Кентукки так, как любит его мой муж.


Через неделю их корова отелилась, но вместо ожидаемой здоровой телочки, на которую так рассчитывал Джозеф, на свет появился болезненный бычок.

— Черт подери! — в сердцах воскликнул Джозеф. — Амелия, не знаю, дотянет ли он до сумерек!

— Будем надеяться, что наша пеструшка не оплошает… — вздохнула Амелия. — В любом случае у нас снова скоро будет молоко на столе.

Новоявленная мать словно поняла, каким слабеньким уродился ее отпрыск, и все время подталкивала его поближе к вымени.

На следующий день у бычка, кажется, прибавилось сил. На небе не было ни облачка, дул мягкий бриз, и Китти с Сарой решили посвятить весь день изготовлению свечей. Работа эта была утомительной и нудной, но вместе девушки не скучали. Леди, виляя хвостом, кругами ходила возле огня. Она то и дело хватала зубами подолы их юбок, требуя к себе внимания и ласки.

— А где Присс? — спросила Китти подошедшую мать, вытирая концом фартука пот с лица.

Амелия махнула рукой в сторону хижины.

— Я еле оторвала ее от бычка и отправила посучить пряжу.

Амелия сильно загорела, и у нее был очень счастливый вид. За лето ей удалось набрать пару килограммов, и эта легкая полнота шла ей.

— Ну а как теленок? — спросила Сара.

— Не знаю. С ним сейчас возится Джозеф. Пойду посмотрю.

В хижине Китти с Сарой увидели Присциллу, сидевшую за станком и с отвращением вертевшую колесо.

— Ну ты только посмотри, Присс, — упрекнула ее Китти, — ты все здесь перепутала! Я бы…

И осеклась. Пронзительный воющий звук — очень высокий, похожий на визг, который могла издать только собака, — разрезал воздух.

— Кто это? Леди?.. — прошептала Сара, поднимая на Китти недоуменный взгляд.

Китти охватил ужас, она понимала, что собака здесь ни при чем, она узнала этот звук — индейский клич… Через секунду раздался выходящий из самых глубин утробы дикий вопль, прерванный громким ружейным выстрелом. За ним последовал второй, отозвавшийся звонким эхом, и из рук Сары выпала деревянная тарелка, глухо ударившись об пол. Шоуни… Китти бросилась на крыльцо, опережая Сару с Присциллой.

Она шарила глазами по двору, пытаясь охватить взглядом сразу все вокруг и понять, что происходит. У нее остановилось дыхание, когда она увидела Джозефа: отец лежал на земле возле сарая, его большое тело застыло под каким-то странным углом.

Господи, он был совершенно неподвижен… Голова его упала на плечо, словно он хотел, изогнувшись, разглядеть воинов шоуни, стоявших над ним. Их сальные тела блестели на солнце… Амелия стремглав бежала к хижине, она была уже на полпути к ней, юбки хлестали ее по лодыжкам… Два индейца быстро настигали ее.