Коринн не открыла глаз. Ей было понятно, что доктор Брайсон обращается к ней, потому что она воспользовалась фамилией Рассела, чтобы не открывать свою. В конце концов, он ведь живет с ней в одном доме. И почему доктор не может оставить ее в покое? В течение нескольких часов он надоедал ей, говоря, что нужно делать, упрашивал расслабиться, когда она знала, что это невозможно. Потом продолжал настаивать, что еще не время, хотя она понимала, что умрет, если агония не прекратится.

Доктор Брайсон говорил, что она – наихудшая из пациенток, какие только у него были, на что Коринн советовала ему отправляться к дьяволу. Доктор пришел в шок от ее манер, потому что она крыла Джареда самыми отборными ругательствами, которые слышала еще в детстве, посещая верфь. Имя Джареда вылетало у нее изо рта всякий раз, когда прилив боли становился непереносимым. Господи, уши у него, наверное, пылали всякий раз. Она жалела, что его не было здесь, чтобы услышать ее брань лично.

– Миссис Дрейтон, пожалуйста.

Коринн открыла глаза.

– Можете меня оставить в покое, наконец? Я просто хочу немного поспать.

– Мы еще не закончили.

– А я уже!

Доктор Брайсон вздохнул. Это был невысокий человек, хорошо за сорок, лысеющий, с огромными очками, которые постоянно сползали с длинного носа. И он постепенно терял терпение.

– Сейчас я перережу пуповину. Вам нужно хоть на минуту взять ребенка на руки.

– Нет!

– Вы невозможно упрямая женщина, – насупился он. – Прекратите неразумно себя вести.

– Пусть его подержит Флоренс, – продолжала упрямиться Коринн, старательно отказываясь взглянуть на вопящего младенца. – Вы же знаете, что я не хочу видеть его. Я вас заранее предупреждала.

– Ваша служанка пошла за чистой водой.

– Тогда дождитесь, когда она вернется!

– Хотите рискнуть заражением? – резко спросил доктор. – Быстро возьмите дитя!

Он не дал ей возможности снова отказаться, просто положил ей ребенка на сгиб руки. Коринн тут же отвернулась, не желая взглянуть на него. Она не хотела, чтобы его образ запечатлелся у нее в памяти.

– Тогда поторопитесь, – раздраженно попросила Коринн. Младенец продолжал вопить.

Казалось, что его крик стал еще громче, когда пуповину перерезали, а Коринн ахнула. Доктор Брайсон улыбнулся.

– Спокойнее, миссис Дрейтон.

– Вы сделали ему больно?

– Нет.

– Тогда заберите его назад.

– Не сейчас. Мы еще должны закончить с вами. Потужьтесь. – Он нажал ей на живот.

Из нее выскользнула плацента, доставив минимальное неудобство. Младенец продолжал вопить.

– Может, вы все-таки возьмете у меня ребенка? – умоляюще произнесла Коринн.

– Мы все еще ждем воду, чтобы смыть кровь с этого маленького мужчины.

– Кровь! – воскликнула она и автоматически повернулась, чтобы осмотреть малыша.

– Это не его кровь, – успокоил ее доктор. – С ним все прекрасно. Хороший здоровый мальчик.

Вот теперь Коринн не смогла отвести от него глаз. Это ведь она дала жизнь этому маленькому человечку! Она страдала ради него, прошла через невообразимые муки, от которых запросто можно было умереть. Мальчик!

– Какой-то он противный, правда ведь? – не могла не спросить Коринн.

Доктор Брайсон рассмеялся от души.

– Это первое честное мнение, которое я услышал от молодой матери. Но уверяю вас, он будет выглядеть намного лучше, когда мы его сполоснем.

– Почему он все время кричит, не останавливаясь?

– Его только что извлекли из чудесного, теплого, обеспеченного питанием жилища, в котором он провел последние девять месяцев. Понятное дело, что он расстроен и что ему требуется какое-то успокоительное.

– Я… Я не…

– Все, что ему нужно, – это ваша грудь.

– Я не могу! – быстро отказалась она.

– Ну, это на ваше усмотрение. Полагаю, что ничего страшного не случится, если он поплачет еще немного. А я пока пойду, посмотрю, почему еще не принесли воду.

– Подождите!

Но доктор Брайсон уже решительно закрыл за собой дверь. Он нашел Флоренс на кухне. Горничная сидела за столом с бокалом, наполовину наполненным виски.

– Есть еще один бокал? – спросил Брайсон.

Вскинув голову, Флоренс с беспокойством посмотрела на него, явно боясь задать свой вопрос.

– Подействовало?

– Пока непонятно. Дадим ей немного времени, но потом нужно омыть малыша. С этим нельзя тянуть.

Поставив на стол еще один бокал, Флоренс наполнила его.

– Господи, я надеюсь, что поступила правильно. Я просто не перенесу, если она отдаст ребенка кому-нибудь. Не сомневаюсь, что потом она пожалеет, да будет поздно.

– Если бы я не был согласен с вами, то не стал бы участвовать в этом спектакле.

– Она ничего не хочет слушать. Если эта уловка не сработает, ничто не поможет.

– Что ж, подождем и увидим. Интересно, а где отец бродит?

– О, тот отправился выпить, – ответила Флоренс, имея в виду Рассела. – Кстати, хорошая идея! – добавила она и подняла бокал.

Флоренс доверяла доктору, но не настолько, чтобы рассказать ему о том, что Коринн и Рассел не муж и жена. Брайсон и без того недолюбливал Коринн, так что если открыть ему правду, это только все усложнило бы. А Рассел Дрейтон отправился надраться не для того, чтобы снять напряжение и нервозность. Сейчас он празднует, что все, наконец, закончилось. Он думает, что роды были преждевременными. После того, как Коринн рассказала ей все о ночи, когда был зачат ребенок, Флоренс не стала его разубеждать. Тем более что Рассел был совершенно равнодушен к ребенку и не переживал за него.

Господи, как он не нравился Флоренс! Рассел становился совсем другим человеком, если Коринн не было поблизости. Это были два абсолютно разных человека. Но она не могла с уверенностью объяснить, что именно ее в нем беспокоит.

Доктор Брайсон допил свой бокал.

– Нам лучше вернуться туда.

– Вы думаете, Кори хватило времени? – Флоренс с сомнением посмотрела на него. – Вдруг вид малыша и то, что она взяла его на руки, так и не заставят ее поменять свое отношение к нему? Кори такая упрямая девочка!

– Упрямая – это не то слово, мисс Мерилл! Я еще не видел такой вздорной и опрометчивой особы.

Флоренс усмехнулась.

– У нее немного вспыльчивый характер и совсем мало терпения.

– Это все одно и то же, – проворчал Брайсон. – Ну что, отнесем воду?

Когда они вошли в спальню Коринн, та сидела на постели, рассматривая ребенка, лежавшего в ее объятиях. Она подняла глаза на вошедших. В ее зеленых глаза не было и намека на гнев.

– Не шумите, – шепотом сказала Коринн. – Он заснул.

Поставив маленькую ванночку с водой на стол, Флоренс подошла к кровати.

– Нам в любом случае надо разбудить его, моя дорогая. Ему нужно помыться.

– Почему вы так долго? – спросила Коринн настойчиво, но не резко.

– Это все из-за меня. Я разлила воду, – солгала Флоренс. – Ты ведь рожала восемнадцать часов, Кори. У меня минутки не было, чтобы присесть и отдохнуть. Я все-таки уже старая, руки не держат.

– Почему Рассел не помог тебе?

– Его не было всю ночь. Уже солнце высоко, а он так и не явился.

– Извини, – сказала Коринн. – Не думала, что он вот так бросит нас.

Доктор Брайсон хмыкнул.

– Одно и то же со всеми этими молодыми отцами, миссис Дрейтон. Мало кто из них остается на роды.

Ей стало интересно, Джаред остался бы? Или нет? Но сейчас не имело смысла размышлять об этом. Он ведь даже не знает, что у него родился сын. «Сын!» – подумала Коринн с трепетом.

Она настороженно смотрела, как доктор забрал ребенка и отнес его в другой конец комнаты. Малыш опять запищал, когда его стали мыть. Потом его завернули в пеленку, и Флоренс пошла с ним к дверям.

– Куда ты его уносишь? – спросила Коринн.

– Я пока уложу его в соседней комнате, – ответила служанка. – Надо еще сообщить семье, которая его заберет.

– Ближе к вечеру я позабочусь об этом, – пообещал Брайсон. – Теперь вам нужно отдохнуть. Нам – тоже. Я зайду завтра, миссис Дрейтон, посмотреть, как у вас идут дела.

Она попробовала не сопротивляться накопившейся за ночь усталости. Тело было готово отдыхать, а разум отказывался. Коринн слышала отдаленный плач, младенец словно звал ее к себе. Они что, ушли и оставили его плачущим?

Что это с ней? Ей нет нужды беспокоиться о нем. Это же ребенок Джареда, и она ненавидит его. О чем ей переживать, пусть кричит, пока не надоест. Младенца все равно скоро заберут, и она больше никогда его не увидит.

Коринн закрыла глаза, чтобы не слышать крика, желая одного – чтобы он замолчал. Но образ ребенка, лежавшего у нее на руках, не отпускал ее. Он замолчал, когда она дала ему грудь. И сразу же заснул, словно не хотел ничего другого, кроме этого. Он доверился ей. Младенец зависел от нее, зависел от утешения, которое она ему принесет.

Ей показалось, что плач стал раздаваться громче, отдаваясь у нее в голове. Больше это было невозможно выносить. Она подавила в себе желание встать и пойти к нему.

– Флоренс! – в отчаянии закричала Коринн. – Флоренс, уйми его!

Ответа не последовало, а плач продолжился. Коринн нахмурилась. Нет, она не может вновь увидеть его. Нужно выкинуть его из головы.

– О, прекрати, малыш. Пожалуйста, не плачь!

Коринн проглотила подступившие слезы. Медленно спустилась с постели. Все тело ныло от боли. Ей нужно всего лишь убедиться, что с ним не случилось ничего дурного, и тогда она сумеет заснуть.

Идти было страшно неудобно, поэтому она передвигалась очень медленно. Ребенка положили в пустой комнате, следующей за ее спальней. Возле него никого не было. Младенец лежал в середине кровати, обложенный подушками со всех сторон.

Она взглянула на него. Сейчас, вымытый, он выглядел намного лучше. Но от долгого плача цвет лица у него был розово-синюшным.

– Тшш, – тихо сказала Коринн и пригладила черный пушок у него на голове. – Пожалуйста, не плачь. Ты меня слышишь?