— Ах Натали! — прошептал Ален, наконец поняв, насколько был слеп, не видя безумия Натали, стоившего жизни женщине, которую он так сильно любил.

Ален совершенно не замечал фатальную одержимость Натали, а ведь должен был это понять! В детстве он сам был постоянным свидетелем одержимости, которую испытывал Жан-Люк к Изабелле. Господи, Натали унаследовала от Жан-Люка его коварство и шарм, так же как и безумие, но он, Ален, этого не видел.

— Моника должна была умереть, — заявила Натали просто и без тени раскаяния, но с легким раздражением на то, что Ален удивляется смерти, которая была столь очевидно необходима. — Помнишь, как после ее смерти все стало хорошо? Мы снова были вместе, и никто не вторгался в наше уединение.

— Я помню, — спокойно ответил Ален: он действительно не забыл, как бесконечно долго длилось его безмерное горе, с трудом поддаваясь лечению даже волшебными целительными силами острова.

— Но этим не кончилось. Ты был неугомонен. Тебе нужны были поездки, чтобы снова слушать свою драгоценную музыку, и ты даже начал приглашать в наш дом гостей. — Натали тихо вздохнула, словно давно отвергнутая жена, и ее глаза превратились в щелочки, когда она сварливо заметила:

— Да, да, тебе не следовало приглашать Стерлингов к нам на Рождество.

— О Боже! — выдохнул Ален.

Он хотел повернуться к Джеймсу, но не решился отвести взгляд от Натали или повернуться спиной к ней, ведь ее палец впился в спусковой крючок смертельного оружия. Ален не сводил глаз с Натали, которая теперь торжествующе улыбалась, вспоминая, как ловко она предотвратила рождественский визит Артура и Марион Стерлинг. Ален лишь прошептал Джеймсу голосом, полным горечи и вины, словно был виноват в безумии Натали:

— Мне очень жаль.

— Ален. — Теперь Натали умоляла, как отчаявшаяся влюбленная. — Я люблю тебя. Все, что я сделала, — ради тебя. Разве ты не понимаешь?

— Да, Натали, я понимаю.

— Тогда пусть Джеймс и Кэтрин уедут. Пусть они возьмут катер и оставят нас здесь. Одних. Прошу тебя, Ален!

— Хорошо, — согласился он и затем, почти мгновенно передумав, ласково предложил:

— Но у меня есть идея получше, cherie. Почему бы нам с тобой не взять катер?

— О да! Почему не нам, Ален? — порывисто откликнулась Натали. — Ключи у Кэтрин.

Ален взял у Кэтрин ключи. С языка чуть не сорвались слова, очень важные слова, которые он должен был сказать, но произносить их вслух было слишком опасно, а потому Ален лишь взглядом выразил Кэтрин всю свою любовь.

«Я люблю тебя, принцесса. Ты всегда должна этому верить. Будь счастлива, моя бесценная любовь».

Он улыбнулся дрожащими губами, навсегда прощаясь с любимой. Затем посмотрел на Джеймса, готового прикрыть собой Кэтрин в случае, если сумасшествие Натали толкнет ее на непоправимый шаг, и попросил:

— Будь добр, расскажи Кэтрин о том, что я тебе сказал. Все это правда, Джеймс, каждое слово, и я хочу, чтобы она знала.

— Да, Ален, я расскажу, — твердо пообещал Джеймс.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Ален и направился к Натали.

Подойдя к ней, Ален протянул руки навстречу, надеясь, что Натали отдаст ему смертельное оружие, но та лишь схватила Алена под локоть, продолжая крепко держать пистолет в правой руке. Ален подумал было, не удастся ли ему выхватить у Натали оружие, но тут же решил, что это слишком опасно. Да это и не столь уж важно. Главное — увести Натали от любимой Кэтрин… навсегда.

Они вышли через балконную дверь в парк, и скоро их можно было увидеть в окно, на мраморной дорожке, ведущей к бухте. Когда Джеймс убедился, что они отошли на достаточное расстояние, его страх, что Натали все еще может причинить вред Кэтрин, растаял, но тут же возникла новая неясная тревога. Что происходит? Какая-то бессмыслица! Конечно, Джеймс не верит в их бегство, хотя катер быстроходный, с мощным двигателем, по последнему слову техники, но что-то здесь было не так…

И тут Джеймс понял! Катер унесет Натали и Алена туда, где скорость не имеет никакого значения, куда Натали намеревалась отправить Кэтрин… куда Натали и сама, по своему безумию, так стремилась, потому что там ее возлюбленный Ален будет с ней… вечно.

— О Боже!

— Что, Джеймс?

— Я должен их остановить.

Времени на объяснения не было. Джеймс стремительно выскочил и побежал по мраморной дорожке парка. Кэтрин бросилась было за ним, но в дверях застыла, остановленная шумом, который произвела ворвавшаяся в комнату группа вооруженных до зубов людей во главе с Элиотом Арчером.

— Элиот! Это — Натали! Она…

— Знаю. Я только что получил сообщение: в прошлую среду она была в Вашингтоне. Где она?

— Внизу, в бухте. Ален убедил ее пойти с ним, но там что-то еще…

Джеймс это только что понял и побежал.

— Катер заминирован, — прошептал Элиот.

— О нет!..

— Ален, не надо! — крикнул Джеймс, добежав до причала.

— Ничего не поделаешь, Джеймс. Позволь нам уйти. Прошу тебя.

Джеймс мгновенно просчитал, что у него нет выбора. Натали все еще не убрала пистолет, в глазах ее вспыхнула ярость на досадное вмешательство Джеймса. Он замер на месте. Натали решительно бросилась к тому, что, как думал Джеймс, несло в себе смерть.

Она вставила ключ зажигания и повернула его; но это движение не повлекло за собой взрыв. Мина была присоединена к чему-то еще, понял Джеймс, как и на катере, на котором плыли его родители. Взрыв вызывает нечто, что срабатывает во время движения. Возможно, рычаг переключения скоростей?

Ален отвязал канаты и посмотрел на Натали. Она стояла, протянув к нему руки: изящное приглашение невесты слиться с ней в вечной любви, теперь сверкающий взгляд Натали был полон абсолютного безумия. Ален двинулся к ней с королевским величием — монарх, принимающий на себя всю вину, готовый пожертвовать собственной жизнью ради того, чтобы положить конец сумасшедшей одержимости Натали.

Как только катер отчалил, Джеймс прыгнул на корму. Ален обернулся, взглянув на него с грустным удивлением. Натали же смотрела на Алена в совершенном восторге, но как только он попробовал столкнуть Джеймса в воду, Натали схватилась за рычаг скоростей и двинула его вперед — еще ближе к вечности.

Катер дернулся от внезапного ускорения и… взорвался, вспыхнув огромным костром над бирюзовым морем. Красно-оранжевые языки взметнулись в небо, а над пламенем, подобно грозовым тучам — предвестникам появления радуг над островом, взметнулись клубы пепла и дыма.

В море и в небе царил огненный хаос. Появились радуги.

Они тысячами вспыхивали и гасли в волнах, отравленных бензином, окружая место взрыва… страшные радуги острова, принадлежащего династии Кастиль.

Глава 32

Задыхаясь, Джеймс вынырнул на поверхность, но нестерпимо болевшие легкие вдохнули вместо свежего морского воздуха лишь гарь и горячий дым. Как только его глаза стали различать предметы, возникло жуткое видение: невеста, плывущая среди бензиновых радуг и обгоревших цветов, прежде украшавших ее прекрасные каштановые волосы. Джеймс сразу понял, что безумная Натали мертва. Выражение ее лица теперь было такое невинное, такое умиротворенное, словно Натали наконец обрела покой, навсегда избавившись от своей кошмарной одержимости.

Джеймс не видел Алена, и тот не отвечал на его отчаянные призывы. Стерлинг, разумеется, слышал голоса, доносившиеся с причала, но он хотел услышать только один голос — человека, решившего отдать свою жизнь ради спасения любимой Кэтрин. И который отдал свою жизнь, как с горечью решил Джеймс, но продолжал звать и звать Алена.

Потом Джеймс увидел это — красное пятно, гораздо более темное, чем плавающие радуги; темное-темное красное пятно распадалось на небольшие бусины в жирном блеске разлившегося бензина. Кровь. Чья? Натали? Или Алена?

Джеймс нырнул с горячей, удушливой поверхности в прохладную голубую глубину моря. Вода окрасилась кровью, хлеставшей из раны Алена. Джеймс обхватил его бесчувственное тело, потащил наверх и вдруг услышал судорожное биение молодого сердца. Сердце Алена билось неровно, но продолжало бороться за жизнь; и все-таки каждый его удар оставлял все меньше и меньше надежды на спасение, поскольку с каждым таким ударом Ален терял все больше крови, поглощаемой морской водой.

Джеймс вынырнул на поверхность и сильные, тренированные руки тут же приняли у него Алена. Спасатели несли Алена сквозь маслянистые радуги к берегу, а Джеймс медленно плыл за ними. Следом, на мрачном расстоянии, другие парни несли в воде тело невесты в белом атласном наряде.

Элиот прибыл во дворец с командой спецназа и вызвал дублирующую медицинскую группу, как только понял, что катер заминирован. Королевский врач, доктора и медсестры из клиники, расположенной рядом с гостиницей, уже ждали на причале и занялись Аленом сразу, как только его вытащили из воды. Врач встретил и подоспевшего Джеймса.

— Я в порядке, — быстро заверил его Джеймс и очень удивился, проследив за обеспокоенным взглядом доктора, что и сам не на шутку ранен.

Некоторые из многочисленных порезов были достаточно глубокими, кроме того, на теле имелись и ожоги. Джеймс наконец-то почувствовал, что раны болят, и болят нестерпимо, от попавшего в них бензина и соленой морской воды. И тем не менее он повторил:

— Я в порядке.

— О да, разумеется, вы будете в порядке, — согласился доктор, — но только после того, как я тщательно промою и забинтую ваши раны, иначе бензин будет разъедать открытую ткань. Я хочу немедленно доставить вас в клинику.

— Хорошо. Благодарю вас. Дайте мне одну минутку.

Джеймс должен был поговорить с Кэтрин. Она стояла рядом с Элиотом, и Джеймс подошел к ним.

— Я в полном порядке, — заверил он их и быстро оглянулся, не помешает ли ему кто-нибудь говорить открыто. Все на причале были сейчас заняты тем, что отчаянно пытались спасти жизнь принцу. — Со мной все хорошо, Кэтрин, но Ален очень серьезно ранен. Ему нужна твоя помощь. — И, заметив в глазах Кэтрин смятение, добавил: