– Вам нет нужды беспокоиться, – сказала она, поправляя плащ. – К тому времени, когда вы снова вернетесь в Доусон, я уже буду миссис Джоул Хаусман. И мой муж сам позаботится о том, чтобы оградить меня от всяких неприятностей. – И уже мягче добавила: – Тем не менее, спасибо вам, мистер Пенн.

Не оглядываясь, она сошла по шаткой доске на берег. Гвен широко улыбалась, окруженная толпой поклонников, и, кажется, не торопилась разыскивать своего мистера Манроу.

К Саманте потянулась чья-то рука, но она отбросила ее и, не замечая суетившихся мужчин, направилась к своей подруге, пропуская мимо ушей замечания в собственный адрес. Она похлопала Гвен по плечу:

– Тебе не кажется, что нам пора идти?

– Не торопись. – Гвен улыбнулась окружающей их толпе и обратилась с открытым призывом к мужчинам: – Разглядывайте все, что вам хочется, ребята, но мисс Перри тоже забронирована, как и я.

– Гвен, надо идти, – повторила Саманта, чувствуя, как пылает лицо. Взяв подругу за руку, она потянула ее за собой и тихо добавила: – Не надо их подзадоривать!

– Я знаю, ты уверена, что полюбишь своего мистера Хаусмана. А я пока не уверена, что останусь довольна моим мистером Манроу. – Она оглянулась через плечо и подмигнула мужчинам, бесцеремонно следовавшим за ними. – Если я решу, что он меня не устраивает, по крайней мере, будет из кого выбрать.

– Но ведь ты собираешься за него замуж! – вне себя от удивления воскликнула Саманта.

– Не будь такой пуританкой, Саманта, – сказала Гвен и вдруг закричала: – Смотри! Это он! Мой мистер Манроу! Мистер Манроу!

Гвен побежала к толстому, круглому, как яйцо, коротышке, его лысина сверкала под палящими лучами солнца – такая же красная, как его фланелевая рубаха. Выгоревшие каштановые усы свисали с верхней губы на подбородок. Растерянное выражение сошло с лица мужчины, и он протянул руки, приветствуя свою долгожданную невесту.

Саманта не подошла к ним, чтобы не мешать. Гвен между тем бросилась в объятия мужчины, который был ниже ее ростом дюйма на три. Саманта улыбнулась. Возможно, все будет замечательно. Несмотря на свою внешнюю вульгарность, Гвен втайне мечтала о любви.

Неожиданно Саманта осознала, что находится в толпе мужчин, разглядывающих ее со всех сторон. Одинокие мужчины жаждали женщину почти так же сильно, как золото.

Один из них выступил из толпы и коснулся кончиками пальцев своей хрустящей от грязи шляпы.

– Добро пожаловать в Доусон, мисс.

Саманта не нашлась что ответить и собралась уходить.

– Мисс!

Она оглянулась на осклабившегося мужчину с изможденным, покрытым грязью лицом. Засунув руки в карманы джинсов, он зашагал к ней.

– Я должна идти, сэр, – мягко произнесла Саманта.

– Сначала один вопрос, если позволите, – проговорил мужчина. – Та женщина сказала, что вы забронированы! Это правда? Она имела в виду мужа? Или вы собираетесь работать в городе? – продолжал он. – Мы с ребятами были бы очень рады видеть вас в «Монте-Карло» или в «Отеле».

Щеки ее снова вспыхнули. То, на что деликатно намекал мужчина, было в высшей степени оскорбительно. Он явно принял ее за шлюху, но не это ее беспокоило, а нескрываемое восхищение в его взгляде.

– Сэр, – сказала она, попятившись, – я не собираюсь работать ни в «Монте-Карло», ни в «Отеле». Я приехала в Доусон к своему жениху. Всего доброго.

Мужчина кивнул и снова притронулся к шляпе, не скрывая своего разочарования.

В этот момент ее окликнула Гвен, и Саманта поспешила к ней. Внешность мистера Манроу явно противоречила той, что он описывал в своих посланиях. Но это, похоже, нисколько не огорчило невесту.

– Я очень рад, мисс Саманта, – поспешил объявить дородный мужчина, прошепелявив ее имя, и виновато улыбнулся.

– Я тоже рада за вас, – сказала Саманта. У нее появилась надежда, что Гвен решила всерьез отнестись к своему браку. Мужчина, казалось, был ошеломлен свалившимся на него счастьем.

– Ты должна быть у нас на венчании, – сказала Гвен. – Мы поженимся, как только найдем священника.

– Прямо сейчас? – вырвалось у Саманты, но она тут же прикусила язык. Не ей судить. Она сама скоро последует ее примеру. И ее Джоул Хаусман может оказаться совсем не таким, каким она его себе представляла по письмам.

Джоул Хаусман мог лгать. Раньше Саманта никогда не задумывалась над этим. Все ее письма исходили прямо из сердца, и она полагала, что жених тоже искренен.

Она сказала себе, что нужно верить любимому мужчине. Если Гвен и мистер Манроу лгали друг другу, этого еще недостаточно, чтобы подозревать мистера Хаусмана в неискренности.

Мистер Манроу взял сумку Саманты и поместил в дальний конец своего кособокого фургона. Поддерживая девушку пухлой рукой, он помог ей занять место на облучке, на узком дощатом сиденье, где она оказалась втиснутой между женихом и невестой.

Лошади с трудом тащили фургон, увязающий в грязи. Кроме фургона по главной улице ехало еще несколько экипажей. Как объяснил мистер Манроу, всех лошадей, выдержавших ужасное путешествие на север, здесь ревностно оберегали. Цены на тяжеловозов в Доусоне выросли больше чем в четыре раза.

Мистер Манроу пришел в восторг от щебета своей словоохотливой суженой. Гвен буквально не давала ему слова сказать. Если даже что-то его не устраивало, из благоразумия он предпочитал молчать, не возражая ей.

Манроу с гордостью показывал им многочисленные салуны, наблюдая за выражением их лиц, когда сообщал, какие суммы хранятся в подвалах банка. Более двух миллионов долларов в золотом песке! И все это помещается в двух оцинкованных ящиках с одним-единственным замком. Это золото никому не нужно. Люди уверены, что в реках и горных склонах их ожидают несметные богатства.

Мистер Манроу остановил лошадей у небольшой хижины, как две капли воды похожей на соседние. Попросив женщин подождать, он соскочил с облучка и побежал к двери. Пока он стучался, Гвен повернулась к подруге.

– Саманта, ну разве он не замечательный? – сказала она. Ее лицо светилось восторгом, как у ребенка.

– По-моему, мистер Манроу очень внимателен к тебе, – ответила Саманта, ни словом не обмолвившись о том, что он слишком спешит с женитьбой. Возможно, это очень мило с его стороны, но лучше бы Гвен подождала несколько дней, чтобы узнать мужчину поближе, прежде чем вступать с ним в брак. Однако Гвен не обратила внимания на ее осторожный ответ. Она без конца говорила о том, как чудесно сложится ее жизнь. В один прекрасный день муж, несомненно, найдет груду золота ростом с нее. И они смогут наслаждаться богатством и счастьем.

Мистер Манроу вернулся с пылающим лицом и объявил:

– Его преосвященство дома, мисс Годдард. Он будет рад обвенчать нас прямо сейчас.

– Это прекрасно! – Гвен протянула ему руку и величественно покинула фургон, словно уже успела разбогатеть. Следуя вместе с женихом к двери, она крикнула через плечо: – Поторопись, Саманта!

Когда Саманта соскакивала с высокого сиденья, ее темно-розовая юбка зацепилась за корявый край. Это был ее лучший костюм, вряд ли она найдет ему замену в этих диких местах. Стоя в неловкой позе возле фургона, она стала осторожно, чтобы не порвать ткань, высвобождать ее.

А когда подняла голову, увидела, что за ней внимательно наблюдают несколько мужчин. Саманта опустила глаза. Со времени ее прибытия в Доусон она с каждой минутой все больше убеждалась в том, как сильно здешние мужчины заинтригованы ею. Под конец она рывком вызволила юбку и, взбежав по ступенькам, вошла в дом приходского священника.

Оказавшись в единственной комнате, она попыталась скрыть свою реакцию. В одном из углов пылился инструмент для горнорудных работ, в другом – сновал мужчина, одетый в синий деним и фланель. Пока Гвен не шепнула, что он должен найти церковную книгу, Саманте в голову не пришло, что это священнослужитель.

– Эврика! – прокаркал он, выпрыгнув из-за вороха старого тряпья. – Вот она! Я знал, что книга где-то здесь.

Следуя его указаниям, они быстро построились согласно традиции. Священник так нахмурился, что его выгоревшие от солнца брови утонули в морщинах на лбу. Все молчали, пока он стоял, уставившись в свою книгу, потом, вспомнив о чем-то, повернулся к вороху тряпья и пнул его ногой.

– Просыпайся, Кимбелл! – крикнул священник. – Ты уже наверняка протрезвел. – Он оглянулся на удивленных участников брачной церемонии. – Нам нужен еще один свидетель, кроме этой очаровательной леди. Уиски Кимбелл не сможет поставить свою подпись, если не проснется. – Пастор снова пнул кучу тряпья сапогом, и оттуда донесся стон.

Затем показалась взлохмаченная голова, и на них глянул один недобрый глаз.

– Какого рожна ты меня будишь, Эфраим? Будь ты неладен! Поспать, что ли, нельзя?

– Помолчи! – приказал священник. – Эта пара хочет пожениться. Проснись, иначе не сможешь поставить свою подпись на бумаге.

– Черт бы их побрал! – тихо выругался мужчина. – Что мне за дело до того, что кто-то нашел себе женщину? У меня вот ее нет. Дай мне поспать!

Священник наклонился и, взяв мужчину за грудки, встряхнул его, как терьер крысу. Затем, к удивлению Саманты, грязно выругался и приказал Кимбеллу не спать. Тот, ворча, согласился.

Наконец пастор повернулся к жениху с невестой, наспех отправил богослужение и дал понять, что хочет получить вознаграждение. Пока жених страстно целовал невесту, пастор ткнул Саманте под нос бумагу и перо.

– Спасибо, – поблагодарила она, поклявшись, что они с Джоулом найдут другого священника. Ей хотелось, чтобы у них были цветы и кольца, а сам обряд носил сердечный, а не казенный характер. Она поставила подпись и протянула документ второму свидетелю, который сидел, привалившись к стене.

– Привет! – оживился он, окинув Саманту оценивающим взглядом. – Кто вы, прелестное создание? Как могло случиться, что Оле Уиски ничего не знал о вашем прибытии в Доусон? Вы что, новенькая на ведущую роль в «Монте-Карло»?

Устав объяснять, что она не собирается выступать на подмостках, Саманта ничего не ответила. Она уже пожалела о том, что Джоул не встретил ее у причала.