Марина Леванова - Радуга для миллионера

— Нет, конечно, — радостно согласилась Катрин, в душе ликуя: «Он на меня не сердится! Возможно, он даже не обратил внимания, каким я его там изобразила?» Облегчённо вдохнула полной грудью.

— А то я ума не приложу, куда пристроить сей шедевр. — Он усмехнулся, обгоняя впереди идущий автомобиль и перестраиваясь в другой ряд, остановился на светофоре и повернулся к ней. — А ещё, у меня куча пакетов, — кивнул головой на заднее сиденье.

— Хорошо, хорошо, — она ласково улыбнулась ему. — Я помогу тебе. — И всё же не удержалась, тихо спросила: — А ты точно-точно не расстроился из-за того, что произошло?

— Всё нормально, — ответил Максим, пристально глядя на неё. — Не переживай! — И вдруг добавил совсем непонятную фразу: — Чувствую себя немного дураком, потому что мне нужно было раньше…

— Да, да, — перебила его Катрин. — Ты совершенно прав! Нужно было раньше уйти оттуда, до того, как Андре начал свой аукцион.

— Да! — Максим положил руки на руль и как-то горько усмехнулся. — Определённо, нужно было раньше.

Машина тронулась с места и помчалась по главной автостраде. Катрин любовалась сияющим Парижем и невольно гадала, куда Максим привезёт её. Где может жить такой обеспеченный человек? Раньше ей представлялся только район Эйфелевой башни, ну, в крайнем случае — Трокадеро. Однако Максим проехал мимо Марсова поля, Елисейских полей, миновал несколько мостов, в одном из которых Катрин узнала мост Александра Третьего, и притормозил совсем недалеко от моста Конкорд, напротив шестиэтажного красивого каменного здания.

Максим заглушил мотор и вышел из машины, открыл дверь для Катрин и полез на заднее сиденье за своими покупками. Передал картину девушке, а сам взял пакеты.

— Дамы вперёд!

Максим открыл дверь в здание и придержал её, дожидаясь, пока она пройдёт с портретом в холл. Катрин осторожно выглянула из-за картины.

— Добрый вечер, — вежливо поприветствовала она консьержа — представительного мужчину, который осмотрел её строгим взглядом с головы до ног, но так и не улыбнулся.

— Здравствуйте, — ответил он хорошо поставленным голосом. — Мадемуазель, вы к кому?

— Мсьё Ивон, — за ней следом появился Максим с пакетами в руках. — Она моя гостья, — и столько нежности прозвучало в его словах, что консьерж снова удивлённо взглянул на девушку.

— Для меня есть корреспонденция? — подходя к столу и забирая ключи от квартиры, спросил Максим.

— Да, — засуетился консьерж. — Ваша газета и несколько писем, а также записка от мадам, — протянул ему белый лист, сложенный вдвое. — Она приезжала, но, узнав, что вас дома нет, не захотела подниматься.

— Хорошо, — Максим поставил пакеты на стол, взял письма и быстро пробежался глазами по адресам; записку от матери не стал читать, всё вместе отправил в один из пакетов. — Спасибо, — поблагодарил он, забирая свои покупки и направляясь к лифту.

Они вышли на последнем этаже. Катрин едва заметно улыбнулась. Максиму принадлежала большая квартира, которая занимала весь верхний этаж в многоэтажном доме.

«Сейчас я увижу, как он живёт».

Совершенно некстати вдруг вспомнился давний разговор: «А ещё в моей спальне освещение регулируется с пульта».

«Нет, ну о чём я думаю?» — дала себе мысленный подзатыльник, в нетерпении постукивая носком туфли по полу.

Но подлая память подкинула ещё одно фразу: «Хочешь, я тебе её как-нибудь покажу?» Она уставилась в затылок своего шефа.

«Так! Выбираю место под картину и бегу отсюда».

Максим открыл дверь и пригласил её пройти, сам вошёл следом.

«О, да-а-а!» — Катрин остановилась, восхищённо разглядывая лаконичный, но изысканный интерьер.

— Можно мне осмотреться? — бросила смущённый взгляд на Максима. — Чисто из профессионального интереса.

— Конечно, — Максим улыбался, не отводя от неё своего пристального взора. — Тебе же нужно найти место под картину. Кстати, в спальне тоже посмотри, — вкрадчивым голосом посоветовал он, разбирая свои покупки. — Там есть много пустых стен, если быть точным, четыре.

«А ещё там регулируется освещение и широкая кровать», — про себя продолжила она и в ужасе округлила глаза, поставила картину на диван и зашагала осматривать квартиру.

Перекрёстная квартира включала в себя: вход в столовую, гостиную, люкс с ванной комнатой и гардеробными, две спальни с ванной комнатой, а также кухню и кладовку. Реновация, высокие потолки и огромные окна, из которых открывался великолепный вид на Сену и площадь Согласия до самого Монмартра, всё это делало её уникальной собственностью. Не удержалась и всё же заглянула в одну из спален. Нет, это была не та самая, о которой ей рассказывал Максим. Дошла до его кабинета и присвистнула. Одна из стен оставалась в нетронутом состоянии — чистый бетон и ничего больше, но дизайнер всё же сумел придать ей особенную пикантность, используя только освещение.

«Очень интересный приём!»

И кажется, она только что нашла место под картину. Вернулась за портретом и почти бегом направилась обратно. Максим удивлённо приподнял бровь и пошёл за ней.

Катрин распаковала свой рисунок и поставило его возле бетонной стены, отошла в центр комнаты. Её бросило в жар. Одно дело рисовать, полностью находясь в своих грёзах, и совсем другое — увидеть своё художество со стороны. Приложила ладони к своим пылающим щекам. Решительно подошла к портрету и развернула его лицом к стене.

— Картина совершенно не подходит к этому интерьеру, — произнесла она дрожащим от волнения голосом. — Её нужно упаковать обратно, — наклонилась и подхватила разорванную бумагу. — И засунуть в гардеробную. — И совсем решительно добавила: — Там ей и место! — Очень хотелось сказать ещё «А лучше сжечь», но промолчала.

— Ты уверена в этом? — голос Максима прозвучал как-то странно.

Катрин обернулась и обомлела. Перед ней стоял один в один Максим с портрета: то же выражение лица, тот же взгляд. Только… Она невольно опустила взгляд на его грудь. И мужчина тут же принялся раздеваться. На пол полетел дорогой пиджак. Максим медленно расстегнул одну пуговицу на рубашке, другую, третью, вытащил её из брюк и пошёл к Катрин.

— Ма-ма, — она попятилась, врезалась в стену и с силой зажмурилась. — М-максим, — заикаясь, проговорила она. — Вы, ты… там потеряли, потерял нечаянно пиджак.

— Нет, я его специально снял, — произнёс он совсем рядом. — Катрин, — тихо позвал он, положив руки на бетонную стену по обе стороны от девушки.

— Я здесь, — быстро проговорила она.

— Я знаю, что ты здесь, — прозвучало у самого уха. — Открой глаза, — уже более требовательно.

— Зачем мне это делать? — дрожа как осиновый лист и задыхаясь, словно находилась в душной комнате с закрытыми окнами, тихо спросила она.

— Я хочу, чтобы ты сравнила оригинал с портретом, — он едва заметно улыбнулся, видя, как тревожно бьётся жилка на её шее.

— Прости, пожалуйста, если я немного приуменьшила кубики. — Катрин, понимала, что несёт полнейший бред, но говорить-то что-то нужно было. — Я ведь никогда не видела. Я же тебя… — она задумалась, потеряв нить своих рассуждений. — Это просто была такая фантазия.

— Наоборот, ты их там слишком много нарисовала, — произнёс он с придыханием и паузами. — Я далеко не так выгляжу.

— Правда? — она открыла глаза и с интересом взглянула на его тело. — Ты замечательно выглядишь, — даже не пытаясь скрыть восхищения, она протянула руку, чтобы коснуться его, но в нерешительности замерла на полпути. Но Максим воспользовался моментом, взял её руку и приложил к своей груди, туда, где сумасшедше билось его сердце. Катрин испуганно посмотрела ему в лицо и каким-то безжизненным голосом проговорила: — Мне нужно домой! Вот прям сейчас. Срочно!

— Нет, не нужно! — возразил Максим, не двигаясь и давая ей самой принять окончательное решение.

— Да, да нужно, — она завороженно уставилась на его губы; в горле пересохло, было ощущение, что у неё поднялась температура. — Я, кажется, больна, — это больше походило на жалкий всхлип.

— И я тоже, — прошептал он, слегка касаясь её губ, потом выпрямился и ожидающе уставился на неё.

Нет, это не был страстный поцелуй, но вот такое трепетное прикосновение сказало ей о многом.

— Максим, — чуть не плача, прошептала она. — Я не могу!

Присела, выбираясь из кольца его рук, и в панике бросилась к двери, схватилась за ручку, и тут услышала тихий, полный отчаяния стон: «Останься!» Он так и стоял, опираясь руками на стену и не решаясь посмотреть на неё.

Катрин закрыла дверь и медленно пошла обратно.

«Всё. Полная и безоговорочная капитуляция. — Она горько усмехнулась: — Моя крепость только что пала».

Она хорошо понимала, что если они это сейчас сделают, то обратного пути уже не будет для них обоих.

«Всего одна-единственная ночь, — повторяла она про себя, как заклинание, — всего одна-единственная…»

Максим слышал, что она возвращается, но не оглядывался, не шевелился, и казалось, даже не дышал, боясь спугнуть своё счастье.

Катрин остановилась рядом и долго смотрела на него, потом подошла и обняла за талию.

— И уйти я тоже не могу.

Максим разомкнул руки девушки и повернулся к ней лицом. Его горящий взор блуждал по её лицу, словно выискивая подтверждение тому, что это на самом деле происходит. Так и есть! Глаза Катрин сияли счастьем, в них не осталось ни капли сомнения, а на губах блуждала улыбка. Больше он не колебался, притянул её к себе и поцеловал. Страстно. Жёстко. Ещё. И ещё… А дальше началось какое-то безумие. Его жаркие губы покрывали поцелуями её щёки, глаза, мочки ушей, шею и ложбинку между ключицами.

Как они оказались в спальне, она не помнила. Они просто шли, не замечая ничего вокруг, прикасаясь друг к другу и продолжая страстно целоваться. Мгновение — и вот она уже лежит на кровати, изнемогая от желания и нетерпения, наблюдая за мужчиной своей мечты. А он целует её колени, бёдра… Ткань платья медленно ползёт вверх, его горячие ладони вдруг замирают на её животе, требовательно ползут выше… и снова возвращаются обратно.