— Думаешь, сможешь учиться в университете?

Взгляд Лорен был удивительно ясным.

— Я буду учиться в университете.

— Это нелегко, — сказал он, раздавая карты.

— Мне не хочется показаться невежливой, мистер Малоун, — сказала Лорен, — но жизнь вообще нелегка. Я получила стипендию в Феркресте, потому что никогда не сдавалась. Я получу стипендию и в университете.

— У тебя есть родственники, которые могли бы помочь?

— Мне помогает Анджи.

— А твоя собственная семья?

— У меня никого нет, — тихо ответила Лорен.

Бедный Конлан. Анджи видела, как в этот самый момент он растаял. Беспристрастная репортерская маска исчезла, осталось грустное лицо обеспокоенного человека.

— Анджи говорила, что тебя интересует журналистика. Может быть, ты как-нибудь зайдешь ко мне на работу? Я могу познакомить тебя с интересными людьми, показать, как работают газетчики.

Изменилась и атмосфера за столом. Допрос уступил место дружеской беседе. Еще час они болтали и смеялись. Конлан рассказывал забавные истории о своей работе. Анджи и Лорен — смешные случаи о своих кулинарных неудачах.

Раздался телефонный звонок. Это Дэвид звонил из Аспена, где праздновал Рождество. Лорен взяла телефон наверх.

Конлан повернулся к Анджи.

— Почему ты здесь? — спросила она.

— Сейчас канун Рождества. Тут моя семья.

Ей захотелось наклониться к нему и поцеловать, но она чувствовала себя неуверенно.

— Одной привычки недостаточно, — тихо сказала она.

Прежде чем он успел ответить, сверху сбежала Лорен, широко улыбаясь.

— Он скучает без меня, — объявила она, прошла и села на свое место за столом.

Они снова взялись за карты. В полночь Лорен сказала, что собирается лечь спать.

— Спокойной ночи. — Лорен наклонилась к Анджи и обняла ее. — Счастливого Рождества, — прошептала она. — Это лучший сочельник в моей жизни. — Она улыбнулась Конлану и вышла из комнаты.

Анджи откинулась на спинку стула.

— Как ты переживешь ее беременность? — мягко спросил Конлан.

— Если бы я не помогала ей, мне было бы больнее.

— Я люблю тебя.

С этими словами он наклонился к ней, обнял за шею и притянул к себе. В его поцелуе было все, чего она хотела. Затем она ощутила, что он берет ее на руки и несет вверх по лестнице.

Анджи проснулась с истомой во всем теле. Она повернулась и прижалась к Конлану.

— Счастливого Рождества, — прошептала она, проводя ладонью по его груди.

Он моргнул, просыпаясь.

— Счастливого Рождества.

Ей казалось, она смотрит на него целую вечность. Тело наполнялось сладким желанием.

— Люби меня, — прошептала она.

— Я пытался не любить. Не вышло. — Он обнял ее.

Когда дыхание Анджи выровнялось, а дрожь тела утихла, она вылезла из постели и принялась искать свой халат.

— Ты пойдешь с нами к маме?

Он ухмыльнулся:

— Вот тут и начнутся слухи и сплетни.

— Прошу тебя.

— Где же еще я могу быть утром в Рождество?

Анджи рассмеялась. Ей было хорошо.

— Давай одеваться. Мы уже опаздываем.

Она накинула халат и пошла по коридору к Лорен.

Лорен крепко спала. Анджи села на край ее постели:

— Просыпайся, дорогая.

Лорен моргнула.

— Доброе утро, — пробормотала она.

— Вставай, соня, сегодня Рождество.

— Ах да. — Глаза ее снова закрылись.

Анджи нахмурилась. Какой ребенок не выскакивает мгновенно из постели утром в Рождество? Ребенок, не привыкший его отмечать. Она наклонилась и поцеловала Лорен в голову.

— Ну же. Мы должны быть у мамы через пятнадцать минут. Наше семейство любит раскрывать подарки рано.

Лорен откинула одеяла и побежала в ванную.

Анджи вернулась к себе в спальню. Конлан стоял у окна, в руках он держал маленькую коробочку в серебряной обертке.

— Ты даришь мне подарок? Я не…

Он протянул ей коробочку:

— Это просто пустяк.

Анджи развернула фольгу и открыла коробочку. Внутри лежал прелестный елочный шар, расписанный вручную.

— Я нашел это в России, я был там месяц назад.

Она смотрела на ангела.

— Ты купил это месяц назад?

— Мне недоставало тебя, — сказал он тихо.

Анджи подошла к комоду. Когда она повернулась, в руках у нее была маленькая синяя бархатная коробочка.

— У меня тоже есть подарок.

Они оба знали, что это. Он взял коробочку и открыл ее. Обручальное кольцо Анджи. На темном бархате сверкал бриллиант.

— Ты возвращаешь его мне? — спросил он.

Анджи улыбнулась:

— Рано или поздно ты поймешь, что с ним делать.


Войдя в дом Десариа, Лорен очутилась в стране чудес. Украшения были везде — на каждом столе, на каждом подоконнике. Маленький стеклянный северный олень, фарфоровый снеговик и медные санки, полные ярких, сверкающих шаров. Огромная елка, вся в украшениях, так что трудно было разглядеть зелень хвои. Венчала ее чудесная белая блестящая звезда.

Пробираться через гостиную им пришлось чуть ли не полчаса. Каждый, ребенок или взрослый, при виде Конлана, радостно крича, подпрыгивал и обнимал его.

Мария вырезала печенье из зеленого теста. Мира раскладывала на стеклянном подносе оливки и нарезанную морковь. Ливви заполняла кремом пирог.

— Всего полчаса езды до нас, а ты все равно опаздываешь, — упрекнула Мария.

Конлан вошел в кухню:

— Это я виноват, Мария. Я заставил твою дочь бодрствовать допоздна.

Все три женщины заверещали и кинулись к Конлану обниматься и целоваться.

— Они любят Конлана, — сказала Анджи Лорен, отходя в сторону, чтобы ее сестры могли окружить его.

Когда в конце концов с объятиями, поцелуями и расспросами было покончено, женщины вернулись к готовке. Затем в кухню стали забегать дети, прося разрешения открыть подарки.

— Хорошо, — сказала Мария, отряхнув руки от муки. — Уже пора.

В гостиной все сидели на чем придется — на стульях, на диване, на скамеечках для ног, на полу. Дети толпились у елки, брали подарки и раздавали их. Лорен села рядом с Анджи у очага. Маленький Дэни подошел к ней и вручил подарок.

Лорен не знала что сказать. Она пробормотала «спасибо» и осторожно поставила подарок на колени. Затем она получила еще подарок и еще один. Она обернулась к Анджи, шепча:

— А я не приготовила подарков для…

— Это же не соревнование, дорогая. Мои родственники помнили о тебе, когда покупали подарки. Вот и все.

— Это все, бабушка! — крикнул кто-то из детей, и, похоже, так оно и было.

Все принялись открывать подарки. Шелест разворачиваемой бумаги мог бы заглушить звук бензопилы. Взрослые и дети вскрикивали от восторга и бросались целовать друг друга.

Лорен взяла подарок от Миры, Винса и детей. Она аккуратно развернула его. Внутри коробки лежала чудесная блузка в крестьянском стиле с ручной вышивкой. Потом она открыла коробочку с серебряным браслетом-цепочкой от Ливви. От Марии она получила поваренную книгу. Последним подарком был чудесный дневник в кожаном переплете от Анджи. На нем была надпись: «Моей дорогой Лорен, новому члену нашей семьи. Добро пожаловать. С любовью, Анджи».

Рядом ахнула Анджи:

— О боже!

Она развернула подарок Лорен. Это были фотографии в простых дубовых рамках, Лорен выбрала их — фотографии из ящика под кроватью.

Анджи касалась стекла пальцем. Вот она, на фотографии, в расклешенных брюках с цветочным узором и джемпере с треугольным вырезом. Она сидит у отца на коленях и явно что-то ему рассказывает. Фотограф поймал момент, когда отец засмеялся.

— Где ты нашла эти снимки? — спросила Анджи.

— Это копии. Оригиналы так и лежат в ящике.

Постепенно шум в комнате затих. Разговоры прекратились один за другим. Мария первой пересекла комнату. Она опустилась на колени рядом с Анджи и стала рассматривать фотографии.

— Это наша поездка в Йеллоустон… и празднование нашей двадцать пятой годовщины свадьбы. Где ты нашла эти фотографии?

— Они лежали в ящике у меня под кроватью. В коттедже…

Мария крепко обняла Лорен. Когда их объятия разжались, Мария широко улыбалась, хотя по лицу ее катились слезы.

— Ты вернула мне моего Тони на Рождество. Это лучший подарок. Принеси мне эти фотографии завтра, хорошо?

— Конечно. — На лице Лорен сияла улыбка.


Анджи предполагала, что первое Рождество без папы пройдет очень тихо. Однако подарок Лорен все изменил. Вместо того чтобы избегать разговоров о прошлом, они все вместе предались воспоминаниям.

Сал поднялся с места. После того как за столом настала тишина, он обнял Ливви за плечи.

— Мы хотели сообщить, что к следующему Рождеству в нашей семье появится новый малыш.

Все молчали.

Ливви посмотрела на Анджи, и ее глаза медленно наполнились слезами.

Анджи встала, обошла вокруг стола и крепко обняла сестру:

— Я рада за тебя.

Ливви отодвинулась:

— Честно? Я так боялась тебе сказать.

Анджи улыбнулась. Конечно, она испытала боль. И зависть. Но не такие острые, как прежде.

— Честно.

Оживленная беседа за столом возобновилась.


— Сколько времени? — спросила Лорен, подняв глаза от журнала.

— На десять минут больше, чем тогда, когда ты спрашивала об этом в последний раз, — ответила Анджи. — Он придет. Не волнуйся.

Лорен отбросила журнал, подошла к окну в гостиной и выглянула наружу. На океан медленно опускалась ночь. На черном как уголь берегу серебрилась узкая полоска прибоя. В Уэст-Энде наступил январь.

Анджи подошла к Лорен и обняла за талию. Ей было легко успокоить ее одним — материнским — прикосновением.