— Он любил здесь бывать, — сказала мама, и голос ее дрогнул. — Он бы отвел нас прямо в буфет.

— Значит, так мы и поступим. — Анджи прошла сквозь толпу, заказала два бокала белого вина. С бокалами в руке они с мамой медленно шли, разглядывая золоченый барочный декор.

Без десяти восемь свет мигнул. Они поспешили на свои места в четвертом ряду. Началось представление. В течение часа зрители зачарованно следили за тем, как на сцене разворачивалась печальная и прекрасная история. В антракте Анджи повернулась к матери:

— Как тебе?

Мама сидела в слезах.

— Ему бы понравилось, — сказала она, — а меня музыка утомила.

Анджи коснулась руки матери:

— Ты все ему расскажешь.

Старомодные очки увеличивали темные глаза и стоявшие в них слезы.

— Теперь он не так часто со мной разговаривает. Говорит: «Пришло время». Не знаю, что я буду делать совсем одна.

— Ты никогда не будешь одна, мама. У тебя дети и внуки, друзья, семья.

— Это совсем другое. — Они посидели молча. — Принесешь мне чего-нибудь выпить?

— Конечно.

Анджи боком прошла вдоль сидений и поспешила к буфету. В фойе было множество народу. И тут она увидела его.

Он выглядел хорошо. Что ж, он всегда был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. Они встретились на Хантингтон-Бич. Она пыталась учиться серфингу, на нее обрушилась огромная волна, и вдруг чья-то рука обхватила ее за талию и вытащила на поверхность. И она увидела самые синие на свете глаза…

— Конлан, — тихо окликнула она. Они посмотрели друг на друга и оба подались вперед, чтобы поцеловаться, но тут же отшатнулись. Анджи вдруг пожалела, что оказалась здесь.

— Как дела? Ты все еще в Уэст-Энде?

— Кажется, у меня обнаружились способности к ресторанному бизнесу. Кто бы мог подумать?

— Твой отец, — ответил он, и эти два слова напомнили ей, как много он о ней знает.

— Да… Ну что нового?

— Все хорошо. Я пишу серию статей об убийце со скоростной автострады. Ты, может быть, читала?

Когда-то она первой читала все, что он писал.

— Я теперь темная, ограничиваюсь местными газетами. — Ее сердце гулко забилось. — Ты один?

— Нет.

Она кивнула:

— Ну конечно. Хорошо, я лучше…

— Погоди. — Он схватил ее за руку.

Она стояла, глядя на его сильные загорелые руки.

— Как ты? — спросил он, придвигаясь ближе.

— Лучше, чем было. Мне нравится снова жить в Уэст-Энде.

— Ты всегда говорила, что ни за что не вернешься домой.

— Я многое говорила. И многого не говорила.

Она заметила, как изменилось его лицо.

— Не надо, Анджи…

— Мне не хватает тебя. — Она не могла поверить, что произнесла эти слова. Прежде чем он сумел ответить, она через силу улыбнулась. — Я постоянно вижусь с сестрами и снова стала тетей Анджи. Это забавно.

— Конлан!

К ним подошла блондинка лет тридцати в простом синем платье, дополненном ниткой жемчуга, и с безупречной прической.

— Анджи, это Лара. Лара, Анджи.

— Очень приятно. Что ж, я пойду.

— Прости, — тихо сказал Конлан. — Звони мне.

Усилием воли она заставила себя улыбнуться:

— Конечно, Конлан. Я буду рада как-нибудь снова встретиться. Пока.

И она ушла.


В первый раз в жизни Лорен пропустила целый день занятий. Она сидела в автобусе дальнего следования и следила, как меняется пейзаж за окном. С каждой минутой она приближалась к своей цели.

«Ты ведь знаешь, почему девушек тошнит без всякой причины, правда?»

— Только не это, — прошептала Лорен. Не может быть, что она беременна.

Водитель объявил остановку. Лорен схватила рюкзак и поспешила к выходу. Пахло машинными выхлопами.

Она прошла два квартала в сторону Честер-стрит. Вот оно, приземистое здание из бетонных блоков. Почувствовав, что сейчас заплачет, Лорен сделала несколько глубоких вдохов.

Прекрати. Ты не беременна. Просто тебе нужно убедиться.

Она быстро пошла по дорожке из каменных плит. Не дав себе и секундной передышки, открыла дверь. Сначала она увидела женщин — и девушек, — приехавших сюда раньше нее. Ни одного радостного лица. Лорен шагнула к столу регистратора.

— Чем могу быть полезна? — с улыбкой спросила женщина.

Лорен нагнулась и прошептала:

— Рибидо. Я звонила насчет визита к доктору.

Женщина сверилась с бумажками:

— Тест на беременность?

Лорен вздрогнула:

— Да.

— Посидите пока здесь.

Лорен шла к стулу, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Затем бесконечное ожидание, потом пришла женщина и назвала ее фамилию.

— Пойдем со мной, — сказала женщина. — Меня зовут Джуди.

Они вошли в маленький кабинет.

— Значит, Лорен, — сказала Джуди, — ты хочешь сделать тест на беременность?

— Я уверена, что мне это не нужно, но… — Она попыталась улыбнуться.

— Ты живешь сексуальной жизнью?

Она почувствовала себя ребенком, отвечая на эти взрослые вопросы.

— Да.

— Вы предохраняетесь?

— Да. Конечно. Мы только один раз сделали это без презерватива.

На лице Джуди отразились грусть и понимание.

— Одного раза бывает достаточно, Лорен.


Лорен стояла около полуоткрытой двери в спальню матери. Она собиралась постучать, но услышала голоса.

Прекрасно. Значит, он опять тут.

— Ты помнишь вечер, когда мы встретились? — спросил он хриплым голосом. Все мамины приятели хрипели так, словно с детства курили крепкие сигареты.

Но в этом вопросе, как ни удивительно, звучало чувство. Лорен прислушалась. Что ответит мать?

— Конечно, — сказала мать, — как я могу забыть?

— Я сказал тебе, что я в городе недели на две. Это было месяц назад.

Мать горько вздохнула.

— Я так и знала. Это было очень мило, и все такое.

— Не надо, — мягко произнес он.

— Не надо чего?

— Не такой я лакомый кусочек, Билли. Я сделал в жизни много плохого. Причинял боль людям. Особенно своим бывшим женам.

— Думаешь, я — мать Тереза?

— С твоей стороны было бы глупо поехать со мной, когда я соберусь покинуть город.

— А ты зовешь меня с собой?

— Кажется, да.

— Лорен заканчивает школу в июне. Если бы ты мог…

— Знаешь, я не из тех, кто ждет, Билли.

Долгая пауза, затем мать сказала:

— Очень жаль, Джейк. Возможно, мы могли бы… Не знаю… Сделать что-нибудь.

— Ну да, — сказал он, — неподходящее время.

Лорен услышала, как он идет к двери. Она отступила в гостиную, делая вид, что только что вошла.

Джейк вышел быстрым шагом. Увидев ее, он остановился. Улыбнулся.

В первый раз Лорен рассмотрела его. Он был высок, с длинными светлыми волосами. Одет, как байкер, — потертые черные кожаные брюки и черная кожаная куртка.

— Привет, детка, — сказал он и кивнул, проходя мимо нее.

Лорен смотрела ему вслед, пока он не ушел, потом обернулась к материной спальне. Дверь с грохотом открылась, неверной походкой вышла мать.

— Где мои сигареты?

— На кофейном столике.

— Спасибо. Ты что-то рано вернулась. Почему?

— Я беременна.

Мать внимательно посмотрела на Лорен:

— Скажи, что ты пошутила.

Лорен шагнула к ней навстречу. Она ничего не могла с собой поделать. Всем своим существом она жаждала, чтобы ее утешили, чтобы сказали: «Все хорошо, дорогая», даже если бы это была ложь.

— Я беременна, — повторила она, на этот раз тише.

Мать дала ей пощечину. Сильную. Обе были ошеломлены.

Лорен ловила ртом воздух, но слезы были на глазах у матери.

— Не плачь, — сказала Лорен, — пожалуйста.

Мать смотрела на нее. В брюках и коротенькой кофточке она должна была бы походить на подростка, но выглядела как потерявшая надежду стареющая женщина.

— Ты ничему не научилась на моем примере?

Лорен встала рядом с ней. Их плечи соприкасались, но ни одна из них не потянулась к другой.

— Мне нужна твоя помощь.

— Для чего?

Всю жизнь Лорен ощущала свое одиночество при живой матери, но никогда еще оно не было таким явным.

— Не знаю.

Печаль в глазах матери была хуже пощечины.

— Избавься от него, — сказала она устало, — не позволяй единственной ошибке разрушить свою жизнь.

— Значит, я всегда была только твоей ошибкой?

— Посмотри на меня. Ты хочешь так жить?

Лорен проглотила стоявший в горле комок, вытерла глаза.

— Это ребенок, а не… пустое место. Что, если я захочу его оставить? Ты поможешь мне?

— Нет.

— Нет? Вот так просто — нет?

Наконец мать дотронулась до нее. На одно мгновение.

— Я заплатила за свою ошибку. И не хочу платить за твою.


Пояс школьной формы Лорен был таким же свободным, как обычно, и все же лежал как-то не так. Лорен вымыла руки, вытерла их и вышла из туалета.

Занятия уже кончились. Школьники, смеясь, проходили мимо небольшими группами. Казалось невероятным, что никто не замечает, насколько она изменилась, насколько она отличается от всех.

— Ло! — Дэвид вприпрыжку подбежал к ней, волоча за собой рюкзак. Бросил его на пол и обнял ее.

Она прижалась к нему. Когда она отодвинулась, то почувствовала, что дрожит.

— Где ты была? — спросил он, утыкаясь носом в ее шею.

— Мы можем где-нибудь поговорить?

— Ты уже слышала, да? А я хотел тебя удивить.

Лорен посмотрела на него и тут заметила, как ярко блестят его глаза, как широко он улыбается.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.