Элизабет Бэйли - Ради дружбы

Тимотия была тронута до слез. Интересно, он специально искал книгу, зная, что такой же сборник есть у нее в библиотеке, или наткнулся случайно и послал в шутку? Как бы то ни было, его заботливость ее растрогала. Это был снова Лео ее детских лет. Ах, если бы он остался таким! Тогда ей не пришлось бы бояться, что Лео переманит противная девица, которая использует его в собственных интересах.

Тимотия тяжело вздохнула и, положив остальные книги на прикроватный столик, погрузилась в чтение.

Так прошел примерно час, а затем принесли письмо от Сюзан. Та сообщала, что вчера в дороге ее застала буря, она вымокла до нитки и простудилась. “Но ничего страшного, – писала Сюзан. – Просто я немножко почихала, и мама уложила меня в постель. У меня насморк, и больше ничего”.

Сюзан беспокоилась, что не сможет проследить за тем, чтобы Дженни Пресли не оставалась наедине с Лео. В порыве самоотречения она даже предложила отправить в Уиггин-Холл Валентина, отдав его таким образом на съедение коварной девице. “Ты же не станешь отрицать, что Валентин подходит ей еще больше, чем Лео, и она наверняка на него клюнет”.

Тимотия, которую такая жертвенность тронула и рассердила одновременно, потребовала перо и бумагу и принялась писать ответ, чтобы передать его с лакеем, привезшим письмо от подруги. Она только-только закончила свое короткое послание, в котором требовала, чтобы Сюзаи перестала выдумывать глупости и поскорее поправлялась, когда на пороге появилась Дженни Пресли.

– Мисс Далвертон, меня прислал папа. Не бой-тесь, я не стану менять перевязку, только осмотрю лодыжку, и все.

Тимотия неохотно подчинилась. Дженни осторожно осмотрела ногу.

– Все идет так, как папа и ожидал, – сказала она довольно. – Синяк добрался до пальцев, а сверху виден выше бинтов.

– Это хорошо? – спросила Тимотия.

– Прекрасно. Это означает, что дело идет на поправку. – Дженни закрыла ногу одеялом и, обойдя кровать, приблизилась к Тимотии.

– Мне очень жаль, мисс Далвертон, но, к сожалению, несколько дней я не смогу к вам приходить.

Тимотия, готовая подпрыгнуть от радости, изобразила огорчение.

– Почему же, Дженни?

– Миссис Бейгли пригласила меня поехать с ней в гости в Грейт-Гиддинг, и папа считает, что я не должна отказываться. Она так добра ко мне.

– Грейт-Гиддинг… это же поместье маркиза Ро-кингемского? Ни в коем случае не отказывайтесь!

– Я надеялась, что увижусь с вами еще раз, но оказалось, надо отправляться уже сегодня.

Тимотия с радостью пожелала Дженни удачи. Ее радость, однако, померкла, когда Эдит сообщила, что Лео тоже уезжает. В душу закралось ужасное подозрение.

– Он случайно едет не к Рокингему?

– Не спрашивай меня, – ответила компаньонка. – Я знаю только, что они отправляются вдвоем с этим олухом, лордом Пентром. В гости или еще зачем-то.

У Тимотии потемнело в глазах. Наверное, Лео забыл, что она предупреждала – стоит ему ступить за порог, как она тут же уберется из его дома! Нет, подумать только, взял и уехал! Конечно, кто мог ожидать, что Лео пригласят в гости? Но уж там рыжие лисички постараются его завлечь. Нет, одно дело – уехать, чтобы избавить родственницу от лишних сплетен, и совсем другое – развлекаться на стороне, в то время как несчастная больная не может подняться с постели! Надо немедленно написать Бикли и Пэдстоу. Пусть приезжают и забирают ее домой.

В разгар этих неспокойных размышлений принесли записку от Лео. Он как будто прочел ее мысли.

“Прошу тебя, ничего такого не выдумывай, – писал Лео. – Меня пригласили на охоту в Вэрсли. Со мной едет Валентин. Тимма, только не пытайся удрать в мое отсутствие, это ни к чему хорошему не приведет”.

Какое облегчение! Вэрсли совсем в другой стороне от Грейт-Гиддинга, так что с Дженни Пресли он не увидится. К тому же на охоте вообще не будет женщин. Пусть эта девица кусает себе локти от досады!

Радостное настроение Тимотии омрачало только одно – она не знала, когда Лео собирается вернуться. Ладно, она назначит какой-то определенный срок и волноваться начнет только после того, как он кончится.

Тимотия одернула себя. Господи, ну что за ребя-чество? Дженни Пресли исключается, и не имеет никакого значения, сколько дней его не будет. Тут ей пришло на ум, что от Вэрсли всего несколько миль до Сант-Неотса, где живет дядя Герберт. Лео непременно заедет туда повидаться с Барбарой. И наверняка задержится.

Тимотия с трудом протянула два дня, чувствуя себя покинутой и одинокой. Именно эти чувства преследовали ее после ссоры с Лео в тот вечер, когда они встретились в Самершеме. А потом произошел этот несчастный случай.

Хотя она ни на минуту не оставалась одна, даже в долгие и пустые дни траура, казавшиеся бесконечными, ей не было так плохо. Но почему? Неужели она тоскует по Лео?

Тимотия задумалась. Странно, прежде она этого как будто не испытывала. Девушка стала перебирать в памяти все, что последовало за его нелепым предложением. Однако никак не могла вспомнить, что чувствовала, когда он впервые заговорил о браке. Похоже, больше он этого делать не собирается. А если и сделает предложение, то не ей. Хотя, если вспомнить, что Лео говорил в ту полубредовую ночь, получается, он все-таки подумывает об этом. Он вполне мог предложить ей выйти за него замуж, когда узнал, что о них ходят сплетни. Это очень удобный предлог. Но согласилась бы она или нет, Тимотия не знала.

На четвертый день после отъезда Лео доктор Пресли объявил, что она может попробовать походить.

– Только немножко, – предупредил он. – И пусть вас кто-нибудь поддерживает.

– Вы, наверное, будете ругаться, мистер Пресли, – сказала улыбаясь Тимотия, – но, признаюсь, я уже пробовала.

Доктор прищурился.

– Ну и как далеко вы ушли, позвольте спросить?

– Недалеко. По правде говоря, удалось сделать два шага, а потом меня подхватила Полли.

– Ага, а миссис Хонби, как я понял, ничего о ваших фокусах не знает.

Он посмотрел на ухмыляющуюся Эдит.

– Я действительно ей не говорила, но она и сама наверняка догадалась.

Эдит фыркнула.

– Думаешь, я слепая, ничего не вижу? – Она повернулась к врачу. – Я решила так: наилучший способ понять, что она может делать, а чего не может, – это попробовать. Если б я заметила, что она слишком усердствует, то остановила б ее.

– Вот так-то, доктор Пресли, – засмеялась Тимотия. – Я под неусыпным надзором.

– Надо было вас привязать к кровати, – ворчливо произнес врач. – Остается надеяться, что это не навредило. Надо бы приказать вам остаться в постели еще денек-другой, но…

– Ой, не надо! – простонала Тимотия. – Прошу вас, умоляю! Я и так лежу почти целую неделю. Надоело до смерти, да и нога больше не болит.

– Если перетрудите ее, она снова заболит, да еще как.

– Извините меня, доктор. Я непослушная пациентка.

Доктор Пресли смягчился:

– Ладно, насколько мне помнится, вы всегда были бунтаркой. Ничего, уж я найду средство, как заставить вас слушаться.

– Вижу, вы считаете меня неисправимой, – лукаво произнесла Тимотия. – Я все сделаю, только больше не заставляйте лежать!

Пресли хохотнул.

– Ладно, можете вставать. Но ходить не больше, чем по пять минут раза два-три в день. На ногу не опирайтесь, а когда садитесь, кладите ее не на ножную скамеечку, а на стул. И никаких лестниц!

– Чудесно! – воскликнула Тимотия. – А когда можно будет ходить подольше?

– Когда сможете передвигаться, опираясь только на трость. Советую слушаться меня, если не хотите ковылять потом несколько недель с костылем.

Тимотия так обрадовалась, что готова была обещать все что угодно. Она еле дождалась ухода врача и тут же принялась одеваться. На ее здоровую ногу Полли надела туфельку без каблука. Эдит привела в порядок волосы. Наконец все было готово.

Неожиданно кто-то сильно толкнул дверь спальни, так что она распахнулась и ударилась о стену. На пороге стоял Виттерал.

– Лео! – выдохнула Тимотия.

– Он самый, – проговорил он, быстро направляясь к ней. – И, вижу, как раз вовремя.

Тимотия ошеломленно застыла, не в силах произнести ни слова. Почему никто не сказал ей, что он вернулся?

– Насколько я понимаю, – продолжал Лео сурово, – ты как была глупой упрямицей, так ею и осталась. А я, между прочим, обещал доктору Пресли, что не позволю тебе делать ничего, что может навредить. Я ясно выражаюсь?

Тимотия, успевшая прийти в себя, не замедлила с ответом:

– Да что ты говоришь?! Решил, что можешь явиться ко мне в спальню и распоряжаться тут?

– Решил, – буркнул Лео, и не успела Тимотия сообразить, что он собирается делать, как Виттерал подхватил ее на руки.

– Ты что творишь? – выкрикнула Тимотия, испуганно хватаясь рукой за его шею.

Лео улыбнулся.

– Несу тебя в гостиную.

Он зашагал к двери, и Тимотии ничего не оставалось, как покачиваться у него на руках, испытывая знакомое возбуждение. Сердце билось так сильно, что она испугалась, как бы Лео его не услышал.

– Отпусти меня, – жалобно проговорила она.

– Обязательно, – сказал он, поворачиваясь боком, чтобы пройти в дверь.

– Лео, ради бога! Я сама могу идти! Доктор Пресли мне разрешил, правда!

– Понемножку. Не дергайся! Я говорил с ним и позабочусь, чтобы ты его слушалась… без всяких выкрутасов.

– Ладно, ладно. Но меня вовсе не нужно носить.

Лео не ответил. Они прошли по галерее и оказались наконец в желтой гостиной. Ее называли так вовсе не из-за цвета обивки, которую меняли бог знает сколько раз, а просто потому, что эта просторная комната с белыми стенами была самой солнечной. Конечно, в такой пасмурный день об этом трудно было судить, но за большими окнами сквозь пелену облаков все же как будто пробивалось слабое свечение.

Лео осторожно опустил Тимотию в большое кресло у окна.