Екатерина Севастьянова - Рабыня Кристофа Берна

      – Наконец закончить старые разборки.

      – С Рендолом?

      Он улыбнулся и, протянув ко мне руку, намотал себе на ладонь мои волосы.

      – С Рендолом, – подтвердил он. – Хочу поставить на нем точку.

      Легонько потянув за волосы, он поцеловал меня, приобнимая за талию. Страстно, нежно, властно…

      – Не высовывайся из дома, – предупредил он и вышел из спальни.

      Через несколько минут я услышала, как захлопнулась входная дверь. Делать ничего не хотелось, поэтому я посильнее укуталась в одеяло и снова заснула.

      Окончательно проснулась я только к вечеру, когда на дворе уже сгустились сумерки. Неспешно вылезла из кровати и потопала на кухню. В холодильнике значительно прибавилось еды. Странно… когда Кристоф успел так много всего закупить. Впрочем, какая разница?

      Сделав себе пару бутербродов с чаем, уселась в зале перед телевизором и неожиданно поймала себя на мысли, что я привыкла. Привыкла ждать Кристофа, привыкла к этому дому, привыкла к переживаниям. Все стало казаться таким обыденным и комфортным, что меня это слегка пугало.

      Я в чужой стране, в чужом доме и совершенно не знаю, что мне ждать дальше. Кристоф сказал, что отпустит меня… Значит у меня есть шанс очень скоро вернуться домой.

      От упрямой мысли, которая не желала вылезать из моей головы, я закашлялась, чуть не расплескала весь чай на дорогой диван. Отложив в сторону недоеденный бутерброд, я обняла руками коленки и сказала вслух то, в чем сама себе не могла никак признаться:

      – Я не хочу уезжать.

      Я сильнее сжала коленки. Кому я здесь нужна? Меня похитили, тайно перевезли заграницу, продали в рабство, потом выкупили и посадили под замок – это уже звучит страшно… А если добавить смертельную перестрелку, цепи в подвале, мертвого Бейера, кражу флешки у криминального бандита, то совсем становится нехорошо.

      Слишком много переживаний, слишком много боли и беспросветного хаоса, который меня окружает. Но в любом хаосе есть свой порядок… и в моем хаосе этот порядок устанавливает Кристоф.

      «Дзин-дзин-дзин»

      Я замерла. От мыслей меня отвлек звонок, и я отчетливо понимала, что звонят в дверь и звонит явно не Кристоф, а кто-то посторонний.

      «Дзин-дзин-дзин»

      – Черт!

      Я слезла с дивана и бесшумно подошла к двери. В дверной глазок вглядывалась долго, но так и не смогла никого разглядеть. Свет во дворе был выключен, на улице темень, хоть глаз выколи. Никого не вижу.

      «Дзин-дзин-дзин»

      От неожиданно громкого звука, я подпрыгнула на месте.

      – Кто? – я все-таки решила спросить, хотя внутри меня что-то кричало этого не делать.

      – Открой! – женский голос раздался с той стороны двери.

      Хм… это что Джессика? Что ей нужно?

      – Кристофа дома нет, – предупредила я ее, неспеша открывать дверь.

      – Я знаю, как раз от него. Мне нужно тебе передать вещи.

      – Какие вещи? – подозрительно спросила я и снова попыталась разглядеть ее в глазок.

      Нет. Ничего не видно!

      – Открывай быстрей. Я замерзла! – капризным голоском протянула она.

      Не верю я этой… неприличной женщине.

      – Мне Кристоф ничего не говорил, – крикнула я, пытаясь сообразить, что еще за вещи и где сам Кристоф.

      – Ты дура? Конечно, он ничего не говорил, да и вообще он не обязан перед тобой отчитываться. Открывай или я уезжаю!– огрызнулась она по ту сторону.

      Секунду я колебалась над решением. Потом все же пришла к выводу, что стоит открыть дверь. В конце концов, она же, как то прошла через ворота, возможно Кристоф дал ей ключи. Но зачем? Черт… что-то не складывается.

      Решив больше не тянуть, щелкнула задвижкой и приоткрыла дверь. Разглядеть Джессику я не успела, мне в лицо тут же брызнули какой-то едкой водой, словно из распылителя или аэрозоля.

      Отшатнувшись в сторону, я прижала руки к глазам.

      – Аааа, – у меня не получалось стереть с глаз этот распылитель.

      Все жгло и чесалось, ровно до того момента, как я почувствовала, что мне на голову опустилось что-то ужасно тяжелое. Не открывая глаз, я так и сползла по стене, потеряв сознание.

      – Щас я тебе устрою, гадина! – в сознание я пришла от писклявого и ужасно противного голоса. Голоса, который принадлежал такой же противной хозяйке.

      Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Но мне было достаточно минуты, чтобы вспомнить. Подвал… подвал, где меня один раз привязал Кристоф.

      – Вот же блин! Очухалась раньше, чем я успела закончить.

      Я с трудом сконцентрировала свой взгляд на Джессике. Она стояла прямо перед моим лицом и нервными движениями пристегивала мои руки к цепям.

      Взгляд вверх и все стало еще яснее. Джессика не отличилась креативностью и точно так же, как Кристоф, привязала меня на цепи, прикрепленные к балкам. Только на этот раз на мне была одежда…

      – Вы все двинутые, – прошептала я, чувствуя во рту солоноватый привкус крови.

      Джессика на мои слова рассмеялась и, закончив с цепями, отошла на шаг полюбоваться своим творением.

      – Двинутые на всю голову, – нерадостно заключила я.

      – Заткнись! – вскрикнула она и достала из-за пояса нож.

      Осознание ужасного снова меня накрыло. Она же психопатка! Вся растрепанная, с потерянным взглядом и ножом в руках.

      – Где Кристоф? – не знаю почему, но этот вопрос меня интересовал больше своей безопасности.

      Ее лицо исказила безумная усмешка.

      – Кристоф занят.

      – Где он? – сказала я и, закашлявшись, сплюнула на пол.

      Во рту была кровь, видимо она не стыдилась хорошенько меня отпинать, пока я была без сознания.

      – Знаешь, – неожиданно серьезно сказала она и указала на меня кончиком ножа. – Я все думала, чем ты могла зацепить Кристофа и только сейчас до меня начало доходить.

      – До тебя видимо всегда долго доходит, – усмехнулась я, не чувствуя рук.

      – Замолчи! – Джессика подпрыгнула ко мне, и ее нож оставил глубокую отметину на моей щеке.

      Я зашипела от боли и дернулась с места. Цепи заскрипели, но даже и не думали поддаться. Слишком крепкие…

      – Ты не прогнулась! – продолжила она свой монолог. – Обычно он ломает свои игрушки за долю секунду, но не тебя. Ты другая! Ты не сломалась и, видимо, ему это нравится!

      С этими словами на второй щеке появилась такая же глубокая кровавая отметина.

      – Не трогай меня! – зашипела я, чувствуя обжигающую боль на лице.

      – Я сделаю из тебя уродку, и он никогда больше не посмотрит на тебя! – выкрикнула она и вонзила кончик ножа мне в плечо.

      Я снова дернулась и снова безуспешно. Вот теперь стало страшно… Она же точно больная, на всю голову больная!

      – Ты что делаешь? – выдохнув, спросила я. – Чего ты этим добьешься?

      Я почувствовала, как раны на щеках стали кровоточить, и маленькие струйки скатились по лицу вниз.

      Она промолчала, скрывшись где-то за моей спиной. Подвешенная на цепях за руки, я не смогла обернуться и вот такая беззащитность пугала меня больше, чем эта обезумевшая женщина.

      – А если Кристоф вернется? Ты вообще соображаешь? – попыталась воззвать ее к разумному, но у меня слабо вышло.

      – Не вернется, – ответила она, и в тишине холодного подвала раздался щелчок ножниц.

      – НЕ ТРОГАЙ! – закричала я, оглушив себя собственным голосом.

      Клочок рыжих волос упал к моим ногам. Она отрезала не много, наверное, не больше пары сантиметров, но это просто был предел. Предел терпению. Я дернулась снова, но в этот раз, ударив ее ногой по животу.

      – Дрянь! – выругалась она и, схватив меня за волосы, дернула назад.

      Слезы против воли выступили на глазах. Щелчок ножниц и еще клок волос упал вниз. «Они отрастут, все будет нормально, они вырастут заново» – мысленно успокаивала я себя.

      – Сначала я обкорнаю все твои волосы, потом разукрашу лицо, а потом и все тело, – предвкушающе прошептала она. – С чего мне начать, с лица или сразу перейти к телу?

      Она подошла ко мне спереди, чувствуя свое превосходство надо мной. Безумный взгляд был направлен прямо мне в глаза, и в нем читалась только ненависть, полная решимости. Но мне было на нее плевать, плевать на ее слова и на ее действия.

      Было больно, и я все чувствовала… Я чувствовала кровь на лице, чувствовала, как она медленно стекает по щекам и капает на грудь, чувствовала свои слезы, которые обжигают кожу. Чувствовала свои волосы, которые теперь были неровно обстрижены и свисали до плеч. Чувствовала, что нахожусь на волоске от смерти, чувствовала на себе ее безумный взгляд и нож, который она нервно сжимала в руках. Я чувствовала все: злость, страх, обреченность, унижение и боль. Но мне было плевать… я знала, что меня защитят. И это-то чувство, которое убивает все остальные. Чувство защиты…

      Дверь подвала с грохотом распахнулась, чуть не слетев с петель. На пороге стоял Кристоф, бешеный и ужасно злой. Осмотрев нашу компанию, он остановил свой взгляд на мне, и хриплый голос разорвал воцарившую тишину:

      – Я тебя предупреждал никому не открывать. Никому!

      С этими словами он двинулся вперед, направляясь прямо ко мне. Я держалась изо всех сил, не подавая виду, как была напугана и как рада его видеть.

       Воспользовавшись создавшейся немой паузой, Джессика рванула на выход. Кристоф даже не взглянул в ее сторону, разрешая пробежать мимо. А вот на выходе ей дорогу перегородил Айзек и, не церемонясь, оттолкнул обратно, перекрывая пути отступления.