Матвей вспомнил, как вначале отшатнулся от неё, как от ведьмы, как от прокажённой, а потом… что-то в ней было такое…

Она была похожа на него двадцатипятилетнего. Бесстрашная, сильная, морально устойчивая и принципиальная. Да. Он тоже когда-то был принципиальным. Не плебеем Влада, готовым на всё, лишь бы вылезть из грязи, не бизнесменом, травившим конкурентов, чтобы заработать. В свои двадцать пять Матвей знал, что такое принципы. Более того… они у него были.

А что сейчас? Вокруг море врагов и конкурентов. Каждый норовит забрать себе то, что Матвей получил не так просто. Ни жены, ни детей, даже мать и та смотрит на него укоризненно, потому что не понимает этих его замуток. Она женщина простая, из народа. Никогда не принимала его занятия и желания выбиться в люди, а после похищения… Матвею и думать было страшно, что Влад мог с ней там сделать и какие условия предложил.

Нет, физически он её не тронет. Влад хоть и скотина редкостная, но всегда поступал так, как нужно. Закрыл кого-то, чтобы надавить на конкурента и ускорить принятие решений? Отпустил после того, как получил желаемое.

Матвея волновала моральная сторона вопроса. Влад умел загнобить человека так, что родная мама засомневается, а Инесса Александровна и так была не лучшего мнения о нём. Что там Влад рассказывает ей и о чём мама думает, он не знал. Матвея интересовало то, как она воспринимает происходящее, что думает?

Как он будет смотреть ей в глаза после всего? Что скажет? Ответов на эти вопросы у Матвея не было. Более того, он отчётливо понимал, что маме нужно будет рассказать о том, что рыжеволосая двадцатилетняя девочка делает в его доме. И рассказать, желательно, правду, потому что вряд ли Соня станет покрывать его.


Эта девочка была для него загадкой. Она всегда поступала по-своему. Иногда правильно, иногда противоречила себе. Думая о ней, Матвей не заметил, как захмелел. Его голова затуманилась, мысли начали путаться. Он давно так не напивался, а главное, даже не успел заметить, когда же опрокинул в себя почти бутылку виски.

Его мысли снова вернулись к Соне. Эта девочка — сущий ад, но какая она в постели… Матвей понимал, что он, фактически, первый её мужчина, у этой девчонки не было ни опыта, ни партнёров. Он бы не удивился, если бы у неё и парней не было в своём этом университете. Несмотря на её неопытность, она его зажигала, стонала, извивалась под ним, а он хмелел только от нескольких касаний к её коже.

Вот и сейчас. Вроде бы ни о чём таком он не думал, а у него уже стоит. Причём неплохо так. В паху болезненно, напрягшийся член болит из-за давления штанов, а это он только вспомнил о ней. Встал и, качаясь в стороны, подошёл к зеркалу. Взгляд стеклянный, хмельной. Красавчик. В таком виде хоть на войну, хоть на соблазнение.

Боже, о чём он думает? Девчонка явно ненавидит его. Хотя… нет, не ненавидит, но и любви до гроба не испытывает. Ну, поддалась она соблазну утром, но это же не значит, что если он войдёт к ней сейчас и скажет: «Раздевайся, Соня», то она непременно так и сделает. Вот это вряд ли! Останавливало его ещё и то, что сам дал слово, что не тронет и обучать не будет.

Утром она наверняка думала, что это неизбежно, поэтому так спокойно отдалась ему. Вот только с утра многое изменилось, он ей всё рассказал. Вряд ли она будет рада, если он припрётся к ней. Ей больше не нужно спать с ним. Только сейчас, практически в пьяном бреду, он осознал, что поторопился. Вполне вероятно, если бы он ничего не сказал, а продолжил с ней занятия, она бы…

А что, собственно, она бы сделала? Влюбилась бы? Матвей был реалистом. Он далеко не тот мужчина, в которого можно влюбиться. Внешностью не красавчик. Не страшный, конечно, но и не один из смазливых мальчиков, больше похожих на педиков. Господи, да он вообще на двадцать лет старше её. Какая любовь и даже симпатия? Если честно, то он не особо понимал, как она его захотела. Он старше её вдвое, не обладает какими-то выдающимися способностями, да и бабу в последний раз трахал… да он даже не помнил когда.

Сейчас он всё списывал на её состояние. У неё просто не с кем сравнивать. Не было парня, возможности встречаться и влюбиться. По факту её принудили, и она просто отдалась природным инстинктам. Матвей был уверен, что в другой ситуации она бы и не посмотрела в его сторону или бы посмотрела вот так, как сегодня… презрительно и брезгливо, как на таракана.

Мужчина взял в руки телефон, набирая номер.

— Организуй мне бабу, — коротко бросил в трубку и, не дожидаясь ответа, сбросил звонок.

Сейчас Матвей был настолько возбуждён, что ему было пофиг, кого привезет ему Дима — сутенёр, с которым ему приходилось работать уже более пяти лет. Он, конечно, хотел совсем другую девушку, вот только к ней точно нельзя. Соня не поймёт его желания трахаться в любое время и в лучшем случае его пошлёт.

В отголосках сознания колыхнулся червячок сомнения. Вряд ли после того, как он оттрахает проститутку, Соня станет к нему ближе. Она, скорее, вообще перестанет с ним общаться и шансов завоевать её внимание будет меньше. Боже, да какого хера он вообще беспокоится о том, что она подумает. Ему плевать. Он сказал, что её не тронет, вот пусть и радуется. У него будет другая женщина, зачем ему малолетка? Завоевать? Да нахер надо.

В своих раздумьях, Матвей не заметил, как пролетело время. Опомнился уже, когда к нему в кабинет вошла высокая, пышногрудая брюнетка с силиконовыми губами. Матвей поморщился. Такие силиконовые куклы его больше раздражали, чем заставляли ловить кайф. Ладно уж, сойдёт.


Подошёл к девушке, потащил её к столу и уложил на него грудью. Матвей не знал, сколько прошло времени, но пока ждал шлюху, но каменный стояк так и не прошёл. Посмотрел на девушку сзади. Для того чтобы забыть рыжеволосую бестию подойдёт.

* * *

Второй час подряд я слушала истошные стоны какой-то девицы. И если вначале они были слышны издалека, то уже сейчас она орала в соседней комнате. Сказать, что меня это бесило — ничего не сказать. И ладно, если бы это меня раздражало только из-за шума, но ведь было ещё что-то. Что-то, в чём я упорно не хотела признаваться сама себе.

Хотя как не хотела? Я просто отгоняла эти мысли, но вот ЭТО орущее недоразумение отчётливо вернуло меня к тому, что мне, кажется, начинал нравиться этот мужчина. Слава богу, что только начинал, и я не успела втрескаться по уши в того, у кого нет ни души, ни сердца. По-другому объяснить тот факт, что ещё утром он дарил наслаждение мне, а уже сейчас трахает другую, я не смогла.

Одёрнула себя. Утром у него были обязанности на мой счёт, а сейчас что? Он узнал то, что ему было нужно, нашёл возможность подставить Влада. Необходимости в дальнейшем обучении нет. Это я, дурочка, размечталась, что нравлюсь ему. Он так красиво говорил: «Моя девочка», «Умница». Боже, какая же я идиотка!

Наговорили красивых слов, сделали приятный жест в виде приезда подруги, спасли от пули и всё… я поплыла. Из раздумий вывел особенно протяжный, уже даже не стон, а вой девушки. Всё! С меня хватит. Резко поднялась на кровати, надела тапочки с собачками, которые вчера привезла Оля. Оглянулась в поисках халата, но вспомнила, что среди вещей, купленных вчера, ничего такого не было, а сейчас на мне надета шёлковая пижама.

Довольно откровенная, но не голой же нужно было спать. Оглянула себя в зеркале. Красная пижама с кружевом на лифе и внизу шортов. Маечка на бретельках, вырез вполне целомудренный. Раньше я, конечно, не осмелилась бы в такой выйти к мужчине, а сейчас… да больно чести, ещё одеваться. А вообще, что он там не видел? Ну, вот пусть и знает, что потерял.

Со злости распахнула дверь и решительным шагом направилась к его двери. Немного помедлила, раздумывая, правильно ли я поступаю, но вспомнила два часа без сна и решительно заколотила кулаком в дверь. Девка сразу замолкла, послышалось шуршание и приближение шагов. Захотелось сбежать, но отступать было поздно.

На пороге показался Матвей в одних спортивных штанах, надетых, видимо, на голое тело, потому что материя брюк довольно сильно топырилась. Осознав, что довольно долго пялюсь, куда не надо, подняла взгляд выше, заметив, что кожа на его животе и груди покрыта бисеринками пота. Взглянула в его глаза, полыхающие злостью, и… отшатнулась.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — не слишком дружелюбное приветствие, если учитывать тот факт, что, будь моя воля, я бы и вовсе сбежала подальше.

Слова застряли где-то в глубине горла, а ещё я жутко злилась, потому что… ревновала? Да ну нафиг! Развернулась и быстрым шагом направилась в свою комнату, успокоившись только закрыв дверь.

Увы, долго моё спокойствие не длилось. Буквально через минуту в комнату со злостью ворвался Матвей, после чего с грохотом закрыл дверь.

— Я, кажется, спросил какого хрена ты приходила?


— Хотела, чтобы вы заткнулись, разве непонятно?

— А что тебя так бесит? Что там секс, а ты в нём не участвуешь?

Я задохнулась от злости и… кажется — возбуждения? — охренительно, просто.

— Нафиг мне твой секс, придурок озабоченный, — зло зашипела я. — Твоя баба мне спать мешает своим ором, заткни её и трахайся сколько влезет, — да, Остапа, как говорится, понесло.

Всего мгновение Матвей просто смотрел на меня, а потом схватил одной рукой за талию и притянул к себе, врываясь в мой рот поцелуем.

От неожиданности я задохнулась, но на поцелуй ответила. Это получилось как-то автоматически, но внизу живота сразу же стало томительно горячо и болезненно. Матвей целовал напористо, его язык врывался в мой рот, заставляя задыхаться от томления.

Его рука на моей талии обжигала, даря приятное тепло, разливающееся по всему телу. Я почувствовала, как его вторая рука заскользила по животу, плавно переместившись в трусики.

— А это… — опалил меня горячим дыханием… — тоже не надо?