"Мне нужно сейчас встать и уйти прочь, - подумала она. - Он меня не остановит, по крайней мере здесь есть люди". Но она тем не менее продолжала сидеть, приклеившись пальцами к подножке своего бокала с нетронутым до сих пор напитком.

- Ты не прав.

- Я всегда прав в том, что касается тебя. Мы скроены из одного материала, и ты, и я. Мы оба холодны внутри, словно остывшая зола, но мир вопит о нашем к себе внимании, любви из-за наших дарований. Все наши эмоции - это лишь мимикрия, результат многих лет внимательного наблюдения. Как живут нормальные люди, что они чувствуют. Все это притворство, ложь. Мы на самом деле не такие. Я могу действительно что-то чувствовать только тогда, когда ты рядом.

Резко повернувшись к ней, он неожиданно так схватил ее за руку, что она испугалась.

- Мы принадлежим друг другу, Лейк. Я - это ты.

- Прекрати! - огрызнулась она, понижая голос до шепота. - Мне тебя очень жаль, ты на самом деле болен. Может, я в прошлом тоже была больна, как и ты, но теперь у меня в жизни все изменилось. У меня есть хорошие друзья, которые заботятся обо мне, у меня есть любимый человек, и ты, негодяй, должен этому поверить. Я говорю правду. Моя карьера успешно продвигается вперед, и даже если я еще целиком не выздоровела, то все же постараюсь это сделать в будущем.

- Лейк, - сказал он мягким, глухим голосом. - Тебе никогда не приходило в голову, что когда ты избавишься от своей болезни, то к тому времени от тебя многого не останется.

Она вся задрожала. Пытаясь взять себя в руки, отдавая себе точные указания, как вести себя, она сумела надеть пальто, подняться со своего места и выйти на улицу.

Наступила полночь.

Он заблудился. Заблудился самым ужасным образом в самом страшном на земле городе - Нью-Йорке. Майлс был учителем из Фресно штата Калифорнии. Теперь он стал учителем из Фресно, который заблудился. Его друзья хотели подцепить пару проституток возле туннеля Линкольна. Майлс был смазливее их, и у него было более опасливое отношение к возможности подхватить венерическую болезнь.

Ему было очень холодно. Во Фресно никогда не было такой погоды. Выбрав один из менее угрожающих, на его взгляд, баров, он вошел внутрь, надеясь получить пригодное для питья пиво и точные вразумительные указания от кого-нибудь, как добраться до своего отеля.

Возле стойки сидела блондинка. Он не видел ее лица, но, когда он присел рядом с ней, она с интересом начала его разглядывать. Она бросала на него далеко не случайные взгляды.

- О Боже, - в ужасе произнес он. - Так вы и есть Лейк Истмэн, на самом деле? Не верю глазам своим. Черт подери, как бы я хотел, чтобы мои приятели взглянули на вас.

Она продолжала разглядывать его с бесстрастным, похожим на маску лицом.

- Я отправилась в отель, - сказала она певучим, серебряным голоском, - но он оказался там раньше меня и сломал все, что можно. Все мои вещи испорчены.

- Кто он такой? - смущенно спросил Майлс.

- Привидение, этот двойник, - она так пристально смотрела на него, что ему стало не по себе. Она заставляла его нервничать. - Я боюсь возвращаться в номер. А что если он притаился в кладовке?

Закончив стаканчик, она поставила его поближе к бармену, чтобы он наполнил его снова. Ожидая напиток, она вытащила из сумочки флакончик с таблетками. Майлс знал, как выглядит "Валиум" - этот сильнодействующий наркотик.

- Да не может он прятаться в кладовке, - попытался он ее разуверить. - Взломщики обычно не шатаются по округе просто так.

- Но я все равно боюсь. Не могли бы вы проводить меня до отеля? Побудьте немного со мной, до прихода моих друзей.

- Видите ли, мне не хотелось, чтобы у вашего дружка сложилось неверное представление…

- Я имею в виду подругу, - объяснил он с подчеркнутой старательностью, ей подали свежий стаканчик, и Майлс уплатил за выпивку. - Вы можете остаться у меня. Можете делать со мной все, что угодно. Но я очень, очень боюсь. Пожалуйста.

Майлс отдавал себе отчет, что имеет дело с первоклассным психом, но, Боже, как же она была красива! Кроме того, звезды всегда имеют собственное окружение. Он проводит ее до отеля, а там передаст ее на руки или ее парикмахерше или астрологу, чтобы они о ней позаботились. А он, Майлс, в крайнем случае может взять такси и на лимузине прибыть домой.

- О'кей, - сказал он. - Я провожу вас домой.

Таксисту отнюдь не улыбалась идея ночью ехать в Гарлем, но его сопротивление сразу улетучилось, когда Джонни повертел сотенной у него перед носом. Сидя на заднем сиденье, он пытался объяснить своей спутнице, что из себя представляет "Призрак".

- Тебе приходилось бывать на Бурбон-стрит?

- В Новом Орлеане? - Карен из окна наблюдала, как быстро меняется окружающий пейзаж и появляются сценки, которые часто показывают в шестичасовых теленовостях. Чувство уверенности покидало ее с такой же быстротой.

- Бурбон-стрит - это такое место, где не царит никакой рассудочности. Что бы ты ни пожелала, можешь там получить. Все очень просто и свободно. То же самое можно сказать и о "Призраке". Там немного диковато, но второго такого места не найти.

- Кроме Бурбон-стрит, - сказала Карен.

- Думаю, у "Призрака" есть свое преимущество по сравнению с Бурбон-стрит.

Такси подъехало к краю тротуара.

- Приехали.

- Что это такое? - Карен, не выходя из машины, озиралась вокруг.

Улица была пустынной, витрины магазинов притаились за металлическими решетками. Джонни приказал таксисту ждать, вытащив для убедительности еще одну крупную купюру и передавая ее шоферу. Он подошел к двери, которая, казалось, была служебным входом. Солидная, массивная железная дверь. На ней большими кроваво-красными буквами краской из спрея было начертано "Призрак". Через дверь до нее донеслась негромкая музыка. Она скорее даже ее не слышала, а чувствовала. Но чей-то бас заставлял вздрагивать тротуар. Джонни постучал, и дверь открылась. За ней стоял чернокожий человек громадного роста. Карен никогда прежде не приходилось видеть таких людей.

- Хэлло, мальчик Джонни, - сказал он. - С возвращением. Сам призрак будет на самом деле очень рад тебя увидеть, - он не обращал никакого внимания на Карен, и она явно почувствовала, что была далеко не единственная девушка, которую Джонни Эллисон приводил в этот клуб.

Они последовали за гигантом по узкой лестнице-спирали. Карен было трудно по ней передвигаться на высоких каблуках и одновременно привыкать к почти полной темноте. Она почувствовала, как Джонни обнял ее за талию.

- Ты не против? - спросил он.

- Нет, - прошептала она в ответ.

В какое- то мгновение ему показалось, что нужно ее поцеловать. Она была забавной девушкой -серьезной тогда, когда этого не требовалось, слишком честной, слишком открытой, в общем, слишком-слишком. Но его к ней что-то притягивало, и он знал, что и он ей небезразличен. В темноте он погладил ее по волосам. Она слегка отстранилась, и он почувствовал гладкую кожу ее щеки. "Не стоило привозить ее сюда", - подумал он неожиданно. Она не была одной из тех девушек, которых обычно привозят в "Призрак". Потом он вспомнил, что, по существу, ничего о ней не знает и что именно она рассчитывала от него что-то получить, поэтому она должна потакать всем его желаниям. Его внезапный успех научил его, что все чего-то от него хотели, и поэтому ему нужно было строго следить за тем, чтобы они платили полностью за то, что получают.

Лестница привела их в угол большой комнаты, располагавшейся сразу за громадным танцевальным кругом. Другой угол был занят сверкающей никелем стойкой бара, над которой сияли розовато-лиловые неоновые неряшливые буквы "Призрак".

Покровители искусств танцевали под звуки джаз-банда, шурша по полу ногами, выделывая замысловатые коленца. Все здесь было превосходно.

- О Боже, - лишь сказала Карен, исчерпав весь словарный запас. Вот это да!

Сигаретный дым стелился по полу, обволакивая ноги танцующих покровителей искусств, добираясь до элегантной обуви тех посетителей, которые сидели за маленькими столиками и о чем-то беседовали. Слышалось равномерное гудение голосов. Высоко над головами какой-то человек на трапеции демонстрировал свой номер, не обращая никакого внимания на толпу и на вкусный, пахучий дым табака. Повсюду стояли статуи обнаженных женщин неземной красоты, но, как выяснилось, это были на самом деле живые женщины, которые безмятежно стояли на своих пьедесталах. Иногда время от времени кто-нибудь из посетителей подходил к одной из них и угощал сигареткой, таблеткой наркотика или выпивкой, в зависимости от того, чего такая женщина-статуя желала. Возле четвертой стены, под другой красно-лиловой неоновой логограммой, сидел белоснежно-белый, похожий на мальчика гранд. За фортепиано перебирало клавиши самое поразительное существо, которое Карен когда-либо видела.

Это был негр-альбинос. Совершенно белый черный человек. Карен уставилась на этот феномен. Она чувствовала, что он изучает ее из-под темных очков.

- А это и есть владелец "Призрака", - прошептал ей Джонни на ухо. - Пошли, я тебе его представлю, - они, пытаясь избежать столкновения с танцующими парами, пошли прямо через круг. - Карен, - с гордостью сказал Джонни, - прошу познакомиться. Это один и единственный здесь призрак по имени Эрнест Рич.

Альбинос протянул ей руку.

- Очень приятно, - рукопожатие у него было несильным, и Карен опасалась покрепче сдавить его ладонь. - Джон, я очень рад, что твой вкус в отношении женщин улучшается. Сегодня ты привел нам что-то на самом деле классическое, - его губы растянулись в широкой улыбке. - Добро пожаловать к "Призраку", мисс, - с величественным видом протянул он. - Ничего не принимайте здесь всерьез и постарайтесь как следует повеселиться.