Она внимательно выслушивала все, что ей рассказывали, смеялась над всеми шутками и в первый раз в жизни по сути играла роль хозяйки.

Если бы ее не мучило беспокойство о Летти, она веселилась бы от души. Это была как раз такая вечеринка, легкомысленная и беззаботная, в которой она всегда мечтала принять участие, но из-за ее болезни ей никогда не предоставлялась такая возможность.

Теперь, когда здесь не было Летти, приковывавшей к себе взгляды всех присутствующих мужчин, они с удовольствием осыпали Дорину комплиментами, а женщины, у которых не было особых причин для ревности, доверительно болтали с ней, как с давней знакомой.

Когда султан наконец поднялся, собираясь откланяться, Дорина с изумлением обнаружила, что уже далеко за полночь. Остальные гости вынуждены были последовать его примеру, хотя и не скрывали своего сожаления.

— Мы были счастливы видеть ваше высочество в числе наших гостей, — сказал Максимус Керби султану.

— На следующей неделе я устрою прием в вашу честь и в честь вашей прелестной невесты, — ответил султан. — Когда намечена ваша свадьба?

— Через две недели, — сказал Керби.

Дорина покачнулась, словно от удара.

Всего две недели, чтобы успеть подготовить Летти к тому, что ждало ее впереди! Всего две недели, которые ей самой дано провести в этом новом, волшебном мире!


Пока султан и большинство гостей прощались с хозяином, двое джентльменов задержались, увлекшись игрой в триктрак.

— Я не могу так уйти, Макс, — воскликнул мистер Томпсон, тот самый, у которого была хорошенькая жена. — Я только что потерял тридцать фунтов и намерен отыграть их.

— Вы отлично знаете, что вам незачем спешить, — ответил Максимус Керби. — Еще слишком рано, чтобы ложиться спать.

— Это верно, — сказал другой джентльмен. — Если вы намерены остаться, Томпсон, то мы с Биллом тоже сыграем партию, а потом победители сыграют между собой. Согласны?

— Согласен! — воскликнул Томпсон, его партнер также поддержал эту идею.

Попрощавшись с султаном, Дорина направилась в каюту к Летти, но та крепко спала. Она заглянула к сестре Терезе и увидела, что та тоже переоделась и собирается лечь в постель.

— Гости все еще здесь? — спросила сестра Тереза.

— Кое-кто остался.

— В таком случае не беспокойтесь о нас. Идите и развлекайтесь, дитя мое. Я видела, как вам было весело сегодня.

— Мне действительно было весело, — подтвердила Дорина.

Она вернулась в салон. Обнаружив там только мужчин, увлеченных игрой, она тихо выскользнула за дверь, решив, что им, возможно, не понравится, если она будет стоять у них за спиной.

Ей захотелось выйти на свежий воздух, насладиться красотой ночи, всмотреться в темноту таинственных джунглей.

Она поднялась на палубу.

Было очень тихо, но не успела она сделать и двух шагов, как увидела мелькнувшее впереди светлое платье, и поняла, что она не одна.

На носу корабля под тентом стояли два человека.

Дорина заколебалась, не решаясь подойти к ним. Она была уверена, что миссис Томпсон, а там была именно она, не обрадуется ее появлению.

Дорина стояла в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг миссис Томпсон обвила руками шею Максимуса Керби (а вторым был именно он) и притянула его к себе.

Дорина, не в силах пошевельнуться, увидела, как он сжал ее в объятиях и прильнул к ее губам.

Прежде Дорине не доводилось видеть страстно целующихся мужчину и женщину. Что-то в их застывших фигурах, в том, как белокурая головка миссис Томпсон склонилась на плечо Максимуса Керби, заставило ее затаить дыхание.

Она не могла объяснить даже самой себе, что именно она испытывала в этот момент.

Одно дело мысленно представлять себе пылкие объятия любовников, другое — видеть это своими собственными глазами. Неожиданно у нее промелькнула мысль, что, должно быть, Максимус так же искусен в любви, как и во всем остальном.

Глядя на непринужденную грацию его фигуры, изящный наклон головы, она подумала, что его поцелуи должны быть какими-то особенными…

И тут она поняла, что, по сути, шпионит за ним, и если он увидит ее, то сочтет ее поведение бестактным и назойливым.

Очень тихо Дорина вернулась в салон, с удивлением сознавая, что вместо отвращения и негодования она испытывает нечто совсем другое.

Игра только что закончилась. Мистер Томпсон расплачивался со своим партнером, а двое других джентльменов потягивали виски из высоких стаканов.

— Нам пора, — сказал мистер Томпсон. — Боюсь, шум голосов мешает спать леди Летиции.

— К тому же мне вставать ни свет ни заря, — заметил его партнер. — Я могу позволить себе поздно ложиться лишь по субботам.

Один из джентльменов бросил фразу, которую Дорина не расслышала, и все громко расхохотались. Как раз в этот момент в салон вошла миссис Томпсон в сопровождении Максимуса Керби.

На его лице было загадочное выражение, и Дорине показалось, что его губы слегка кривились в циничной усмешке. В голубых глазах миссис Томпсон она прочитала торжество, на ее губах порхала довольная улыбка.

«Она добивалась этого весь вечер, — подумала Дорина. — Она получила что, что хотела, и теперь вполне удовлетворена!»

Гости еще раз поблагодарили хозяина и пожелали спокойной ночи. Затем их на лодке отвезли на берег, где, как было известно Дорине, ожидали лошади и экипажи, а возможно, мальчики-рикши, которые доставят их домой на плантации.

Дорина стояла у перил, глядя, как лодка с фонарем на корме постепенно растворяется в темноте. Миссис Томпсон махала рукой, пока они окончательно не скрылись из виду.

Затем она увидела, как на берегу среди деревьев вспыхивают огоньки, но в яркости они уступали звездам, усыпавшим небо, и месяцу, который разгорался все сильнее.

Любуясь волшебной красотой, Дорина на мгновение забыла, что она не одна.

Но вдруг она услышала, как Максимус насмешливо произнес:

— Я жду!

Глава 5

— Ждете? — с изумлением спросила Дорина. — Но чего?

— Когда вы приметесь читать мне нравоучения!

Дорина не отвечала, и Максимус с насмешкой продолжал:

— Безусловно, ваша святая обязанность, как компаньонки, сделать мне выговор! Неужели вы ограничитесь банальным «оставляю это на вашей совести»?

— У меня нет никакого права критиковать или осуждать вас, мистер Керби.

Последовала непродолжительная пауза, а затем он спросил:

— Я вас шокировал?

Его тон изменился, и она вполне серьезно ответила ему:

— Не знаю… Не думаю, чтобы шокировали… Мне кажется… я вас понимаю…

При свете месяца ей почудилось, что его губы вновь скривила циничная усмешка, как в тот момент, когда он входил в салон вместе с миссис Томпсон.

Она видела, что он ждет объяснения ее слов, и почувствовала, что обязана дать ему искренний и правдивый ответ.

— Я вспоминаю, — медленно начала она, — как много лет назад мой отец отправился с одним своим довольно бесшабашным приятелем на скачки в Дерби. Этот джентльмен выиграл много денег, и когда мой отец подвозил его домой в своем фаэтоне, тот принялся швырять в толпу серебряные и золотые монеты, которыми были набиты его карманы. Это вызвало целый переполох, и мой отец спросил у него: «Зачем ты это делаешь?» Тот ответил: «Они их хотят, а у меня они есть!»

Дорина старалась не смотреть на Максимуса. Она устремила взгляд прямо перед собой, туда, где на фоне ночного неба едва вырисовывался силуэт горной цепи.

— Значит, вы считаете, что я очень щедро раздариваю свои поцелуи? — заметил Максимус. — Вы необычная девушка, мисс Хайд.

Она подумала, что он смеется над ней.

— Не знаю, почему вы так решили.

— У меня такое чувство, — сказал он, — хотя я не могу объяснить, даже себе, чем оно вызвано, будто вы пытаетесь казаться не той, кто вы есть на самом деле. За этим серым платьем и строгой внешностью скрывается, возможно, что-то совсем другое.

Дорина молчала.

«Он слишком проницателен», — подумала она, но в то же время ей показалось удивительным, что он вообще заметил ее.

— Вас когда-нибудь целовали? — неожиданно спросил он.

Дорина почувствовала, как ее щеки залил румянец; она лишь надеялась, что он не заметит этого в темноте.

— Вы не должны задавать мне подобных вопросов, мистер Керби, — сухо сказала она.

— Вы на самом деле так же суровы, как цвет ваших платьев, — продолжал он, — или правду говорят, что английские мужчины холодны и не умеют ухаживать за женщинами?

— Я думаю… мне лучше пойти спать, — тихо сказал Дорина.

— Я почти уверен, — продолжал Максимус, будто не слыша ее слов, — что под этой пуританской внешностью скрывается горячее сердце и огонь, который еще пока никто не смог разжечь. Мне лишь хотелось бы знать почему.

— Мы говорили о вас, мистер Керби, а не обо мне!

Он тихо рассмеялся.

— Я же говорил, мисс Хайд, что вы отличаетесь от других женщин. Я пока еще не встречал ни одной, которая не хотела бы говорить о себе.

— Это означает, что в конце концов основной темой разговора все равно становились вы! — сказала Дорина и тут же пожалела о вырвавшихся у нее словах.

Максимус снова рассмеялся.

— Как я вижу, вы девушка с характером! Я начинаю узнавать очень интересные вещи о вас, мисс Хайд!

— Боюсь, что я не оправдаю вашего интереса, — сказала Дорина, стараясь говорить равнодушным тоном. — В любом случае, у вас слишком мало времени, потому что через две недели состоится ваша свадьба, а после этого я вернусь в Англию.

Он не отвечал. Хотя он не двинулся с места, Дорина внезапно ощутила его близость.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, и поскольку этот разговор взволновал ее, она чувствовала странное возбуждение, какого прежде никогда не испытывала.

— Во всем, что бы я ни делал, — сказал Максимус спустя какое-то время, — я всегда доверял своей интуиции. И сейчас она подсказывает мне, что я должен любым способом помешать вам вернуться в Англию, хотя сам не знаю зачем.