Арина Ларина - Пышка с характером

– Но мы же друзья, – то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала Маруся.

– Я отработаю, – заверил ее Миша.

Уточнять, что он имел в виду, она не рискнула.

Когда Маруся с гордостью рассказала Дине, что новый знакомый порядочен до такой степени, что даже не пытается ее поцеловать, ночуя с ней под одной крышей, умудренная жизненным опытом подруга сразу спустила Марусю с небес на землю:

– Ты бы поинтересовалась, почему он с женой развелся. Может, он потому и не пристает, что нечем.

– Что значит нечем, – оскорбилась Маруся.

– Ну, мало ли. Гулял, а она ему и того… оттяпала!

– Дин, ты свихнулась! Нельзя же все сводить только к сексу!

– Если тебе этот вопрос уже до лампочки, то по вечерам можно стихи друг другу читать. Тоже выход.

– Почему до лампочки? Нет, я бы, конечно, хотела, но пока не время.

– Ну-ну, как знаешь.

Дина оказалась права. Не на все сто, но частично. Время не пришло ни через месяц, ни через два. Тогда Маруся решила форсировать события. Забравшись в душ, она пошумела водой, аккуратно намочила тело, стараясь не задеть прическу и не смыть косметику, потом приоткрыла дверь и крикнула в глубину квартиры:

– Миша, принеси мне полотенце, пожалуйста!

Через пару минут Миша деликатно постучал и просунул требуемое в щель приоткрытой двери.

– Ой, зайди, а? Мне не дотянуться, – прочирикала Маруся, хищно разглядывая его тощую волосатую лапку.

Он осторожно вошел, протянул ей полотенце и немедленно выскочил.

«Ну уж нет!» – твердо решила Маруся и пошлепала за ним. Заглянув по пути в спальню, где сладко спал Максимка, она вплыла в гостиную.

Миша сидел, напряженно выпрямившись, и смотрел телевизор. Шли новости, почему-то без звука. Маруся плюхнулась рядом, блаженно вытянув ноги. Полотенце на груди слегка распахнулось. Ярко-фиолетовый Миша судорожно цеплялся скрюченными пальцами за тренировочные, оттягивая и без того пузырившиеся колени.

– Марина, я не могу, – просипел он, не глядя на центнер живого веса в аппетитной нежно-розовой оболочке, вольготно раскинувшийся рядом.

– Почему? – отбросив сантименты, требовательно спросила Маруся.

– Не могу. По физиологическим причинам.

– Да? Тебе его ампутировали?

– Ты что?! – подпрыгнул Миша. – Я просто не могу.

– Понятно, – ответила Маруся, хотя ей было совершенно непонятно.

Так они и жили.

Дина этот союз не одобряла, считая, что подруга достойна лучшего, а Лариса, умудренная жизненным опытом, наоборот, поддерживала Марусину тягу к семье, подбадривая приунывшую подругу сентенциями из серии «на безрыбье и рак рыба».

Через два года Миша неожиданно пропал, забрав свои вещи и оставив на столе невразумительную записку, изобиловавшую словами «прости». Из текста стало ясно, что у него внезапно «случилась любовь» и он вынужден оставить ее гостеприимный дом.

Маруся успела привыкнуть к работящему аккуратному квартиранту, и его любовь почему-то не «случившаяся», пока он жил бок о бок с ней, очень больно ее задела. Приложив немалые усилия, Маруся выяснила, что объектом страсти стала молоденькая иногородняя студентка. Развив бурную деятельность, девица женила на себе преподавателя, прописалась на его жилплощадь и предприняла боевые действия против его бывшей супруги. Самым обидным было то, что молодая нахалка ждала ребенка.

Их скоропалительное знакомство можно было объяснить лишь упорным желанием фортуны непременно вбить Марусю в грязь по самую макушку. Немолодая словоохотливая лаборантка с кафедры Миши за коробочку конфет чуть ли не в лицах поведала сатанеющей от сыпавшихся на нее несчастий женщине о романтической истории встречи начальника с юной нимфой.

Миша ехал в автобусе, стало плохо стоявшей рядом с ним девушке. Она слабым голосом попросила Михаила помочь ей дойти до дома. Двери открыла курносая русоволосая девица в нижнем белье. Ее молодое крепкое тело парализовало Мишину интеллигентность, тем более что девица, не обращая внимания на вываливающиеся из тесного белья прелести, захлопотала вокруг повисшей на нем брюнетки, требуя донести до дивана, уложить, не оставлять их, а то ей одной страшно… Миша старательно отводил взгляд от тыкавшихся в него выпуклостей и постоянно возникающего перед его носом бюста. Девица суетилась и испуганно заглядывала ему в лицо, умоляюще складывая маленькие ручки с ярко-красными ноготками. В результате, пока они пили в кухне чай, брюнетке неожиданно полегчало, и она вдруг резво ускакала по каким-то своим делам, оставив полуголую подругу, облачившуюся к тому моменту в подобие халатика, наедине с багроволицым Мишей. Каким-то непостижимым образом пронырливая девица умудрилась разбудить мужчину, много лет назад заснувшего в Михаиле глубоким летаргическим сном. Выйдя из половой комы, несостоявшийся жених спешно перевез вещи на съемную квартиру и принялся старательно наверстывать упущенное.

Маруся выловила Мишу после занятий и потребовала объяснений. Сбиваясь и путаясь, он жалко ныл про философию, физиологию и судьбу. Наконец поняв, что от Маруси так просто не отделаться, честно сказал, что не воспринимает полных женщин. Ему нравятся скелетообразные экземпляры, желательно помоложе.

– Так зачем же ты ко мне тогда пошел? – оскорбилась она, боясь услышать ответ.

– Так жить-то где-то надо, – бесхитростно объяснил Миша.

– Значит, толстые ему не нравятся! – злобно бормотала Маруся, размашистым шагом удаляясь от прилипшего к стене Миши. – Ладно, посмотрим!

Маруся начала искать новую работу. Должность учителя физики ей осточертела. Надо было вписываться в новые условия, которые диктовала жизнь. Чтобы нормально одеваться, покупать красивые вещи и не жить от зарплаты до зарплаты, необходимо было идти работать в коммерческую структуру. Работа, связанная со знанием такой ценной науки, как физика, отпадала. Пройдясь по собеседованиям, Маруся быстро усвоила, что полнота не позволит ей быть ни секретарем, ни администратором. Кроме того, почему-то везде ее спрашивали, имеет ли она водительские права. Приняв это как руководство к действию, Маруся записалась на курсы вождения.

Инструктор, одобрительно оглядевший новую ученицу, радостно потер руки и сказал:

– Отлично! Договоримся.

Что ему так понравилось и о чем он собрался договариваться, вскоре выяснилось. Маруся получила от Ефима Ильича циничное предложение расплатиться за экзамен натурой, сдобренное весьма сомнительным комплиментом про хорошего человека, которого должно быть много.

– Групповуха, что ли? – мрачно поинтересовалась Маруся.

– Почему? – обиделся инструктор. – Почему групповуха?

– А как же, – насмешливо протянула она, – еще ведь гаишник будет.

– Это не твоя забота, – пробубнил Ефим Ильич. – С ним я сам разберусь.

– Какие жертвы! – съехидничала Маруся. – Вот прям так ему ради моих прав и отдадитесь?

Он озадаченно поморгал, потом смачно высказался по поводу всех баб вообще и своей ученицы в частности.

– Я ж к тебе по-людски, – обиженно протянул инструктор. – Понравилась ты мне! Да я, если хочешь знать, со всех деньгами беру, для тебя исключение сделал, а ты…

– Неинтересно мне знать, как с вами расплачиваются! Я сама все сдам, без взяток.

– Ну-ну, поглядим.

– Вот и глядите!

Заваливать ее на экзаменах в школе он не рискнул, а вот с ГАИ дело обстояло сложнее. Не сдав экзамены во второй раз, Маруся вышла из машины и расплакалась. Вытирая слезы, она побрела к остановке.

– Девушка, кто вас обидел? – услышала сквозь судорожные всхлипывания. – Экзамен завалили, да?

– Да, – обиженно промычала она, размазывая тушь.

Сочувствующий оказался приятным мужичком средних лет, при погонах и любителем толстушек.

Краткосрочный роман с сотрудником прославленной государственной автоинспекции, необременительный для обоих, закончился торжественным вручением Марусе свеженьких прав. Расстались мирно: на брачные узы Маруся не претендовала, поскольку благодетель был давно и прочно женат, о чем сразу ее проинформировал. Поэтому она радовалась временному вниманию, возможности сходить в кафе и торопливой безыскусной любви на ее территории, пока Максим находился в садике.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Маруся снова осталась одна.

Осенью сын пошел в школу, а она записалась на курсы. Выбрав из длинного списка завлекательных названий строчку «менеджер по кадрам», Маруся решительно принялась грызть гранит кадровой науки.

Ее решение оказалось правильным. Правда, первое время собеседования оставляли на душе тоскливый тягостный осадок, формируя дополнительные комплексы. Марусю скептически оглядывали и откровенно пытались выпроводить. Она тихо зверела от подобной дискриминации, но вслух высказываться боялась. Полнота, как выяснилось, отталкивала не только мужиков, но и работодателей.

Когда Маруся шла на очередные смотрины в новый бизнес-центр «Бриг», даже обычной дрожи в теле уже не ощущалось. Она решила, что это последнее унижение. Надо смириться и всю оставшуюся жизнь преподавать физику равнодушным к данному предмету оболтусам.

Бизнес-центр не работал. Мебели не было, у входа на заляпанной краской табуретке сидел охранник. Поразглядывав Марусю сквозь стекло, он нехотя открыл и сурово крикнул:

– Чего таким табуном все приперлись? Проходной двор прям! На собеседование? Четвертый этаж, по коридору, там увидишь.

Вадим Сергеевич, пригласивший Марусю на собеседование, являлся директором заведения. Когда он вышел к претенденткам на должность начальника отдела кадров, барышни занервничали и принялись активно строить глазки. Шеф оказался сказочным красавцем – молодым блондинистым суперменом. Маруся, отвыкшая от мужского внимания и занятая только одной мыслью – не отпугнуть, съежилась в кресле, пытаясь казаться меньше. Еще четыре девицы-конкурентки выглядели настолько лучше ее, что бедная толстушка поняла: ей ничего не светит. Стройные эффектные девушки сидели в элегантных позах, демонстрируя длинные ноги и красивые изгибы холеных фигур. Периодически они обменивались презрительными взглядами, демонстрируя друг другу свое превосходство. Появление директора внесло некоторую сумятицу в это величественное молчаливое противостояние. Вадим Сергеевич удивленно заморгал: