– Ой, не морочь мне голову! Надо быть хитрее. Не понял – переспроси, не в лоб, а с умом…

– Как, мама? С кем из вас я стану спать в результате? Так, что ли?

– Таки не строй из себя голожопого младенца! – завопила мама. – Ты мог сказать, что почтешь за честь стать ее зятем и нарожать ей внуков, и посмотреть на реакцию. Если не обрадуется, значит, не в зятья тебя звали, а если обрадуется, то, значит, что дочку с рук сбывает.

– Мама, можно подумать, что все так просто! И внуков я родить не смогу при всем старании, это не мужское дело.

– Да-а, – гордо затрясла головой Анна Иосифовна, – это точно! Ваше мужское дело мы знаем! Помню-помню твоего отца. Вот она, кровь поганая, где вылезла! Быки-осеменители…

– Мама, перестань, – досадливо поморщился Аркадий, забыв про сыновнее почтение. – Не надо мне экскурсов в историю животноводства.

– Эта история животноводства, как ты изволил выразиться, – ехидно сообщила мама, – теснейшим образом связана с историей нашей семьи, а именно с твоими предками по отцовской линии.

– Мама, – напрягся он, – давай не отклоняться от сути проблемы. Что мне завтра делать?

– Что-что, – обиженно ответила мать, – импровизировать.

– Ну, подскажи хоть, – Аркаша примирительно ткнулся ей лбом в плечо. – Может, я правда женюсь.

В результате решили, что идти на работу надо однозначно в парадном наборе, а там – как карта ляжет. Костюм один, поэтому здесь обсуждать нечего. К чаю необходимо купить тортик. Мама сходила в булочную и через час принесла приплюснутый вафельно-сливочный кирпич с орехами.

– Вот, – гордо произнесла она, – самый дешевый из более-менее приличных. Идеальный вариант: крем не смажется и не испортится, поскольку его там нет. – Мама довольно рассмеялась. – Переворачивай сколько душе угодно, на внешний вид это не повлияет. Ты бы не догадался такой купить!

Вспомнив давку в метро, Аркадий согласился. В подобных условиях любой кондитерский шедевр изничтожат и превратят в блин.

– Теперь цветы. – Мама задумчиво посмотрела на потолок.

– Зачем цветы? – заупрямился Аркаша. – И так торт купили, хватит. Цветы – это уже излишество!

– Так положено, не позорь семью, – строго сказала мама.

– Да в чем позор-то? По-моему, это элементарное мещанство. Я потрачусь, а им это не нужно!

– Какой смысл чистить с утра зубы, если к вечеру они все равно испачкаются? – задала мама риторический вопрос.

Но Аркадий сдаваться не хотел:

– Это элементарное требование гигиены!

– А цветы даме – элементарное требование этикета. Как же я тебя воспитала, если ты этого не понимаешь? – воскликнула Анна Иосифовна без особого расстройства в голосе. – Экономия не всегда уместна. Рационализм в расходах не должен переходить в жадность.

– Какая жадность? Мы же торт им купили!!! Пусть едят и радуются. Вот если будет свадьба, тогда я куплю букет. А сейчас еще не очень ясно, что я буду иметь с этого культпохода!

Результатом вялой перепалки стало то, что мама лично пошла провожать утром сына к метро, чтобы помочь выбрать наиболее подходящий случаю букетик.

Они гордо миновали цветочный киоск, даже не посмотрев на роскошные розы в блестящих обертках.

– Надо покупать с рук, – со знанием дела произнесла Анна Иосифовна. – Сейчас уже почти лето, цветов на рынке море.

– Жаль, на клумбе какие-то кладбищенские посадки. Был бы стебель подлиннее, ничего и покупать бы не пришлось, – напряженно проговорил Аркаша, зорко вглядываясь в даль и пытаясь высмотреть какую-нибудь скромную старушку с букетиком.

– Сирень брать не станем.

Мама быстро шла вдоль шеренги разнокалиберных товаров. Здесь можно было купить все: от ржавых ручек и старых телефонов, продаваемых лиловолицыми алкашами, до «настоящих итальянских колготок», упакованных в неброские мятые коробочки, предлагаемых веселыми горластыми цыганками. Цветы тоже имелись, но неприличные ценники, прилепленные к оберткам, даже не вызывали желания торговаться. Наконец между пареньком, продававшим поштучно лимоны из коробки, и необъятной теткой, трясшей веером из вяленой рыбы, обнаружились искомые цветочки.

– Какие у вас самые дешевые? – напористо поинтересовалась мама у бледной девушки с ярко-фиолетовыми губами.

– Вон те, – равнодушно ответила девица, ткнув длинным серебристым ногтем в жалкую веточку неизвестных серовато-белых цветочков. Единственным их достоинством был толстый длинный стебель.

Пожевав губами, Анна Иосифовна сурово вынесла вердикт:

– Дороговато! – И молча с подтекстом посмотрела на продавщицу.

Та лениво перекатила во рту жвачку и нахально усмехнулась:

– Дама, чего дорого-то, вы ж цену не спросили.

– А я и без этого вижу, что дорого продаете.

– Ну и иди себе, травы нащипли… – Цветочница состроила глазки Аркадию и спросила уже более любезным тоном: – А вам чего?

– Он со мной! – оборвала родительница попытку пофлиртовать. – Так как договоримся?

– Я с тобой договариваться не собираюсь, – уперлась цветочница. – Цена фиксированная. Тут с тобой торговаться никто не будет, не на рынок пришла!

– Ой, держите меня! – Мама уперла руки в бока, почувствовав себя в родной стихии. – Не на рынке? А где ж? Неужто я в магазин попала? – Голос Анны Иосифовны набирал мощь, словно кто-то подкручивал регулятор громкости: – Безобразие! Спекуляция чистой воды. Надо милицию вызвать и проверить, по какому праву вы тут стоите.

Парень с лимонами опасливо оглянулся и убрал ценник со своей коробки. Тетка с воблой сохраняла нейтралитет.

– Мама, – Аркаша не хотел становиться эпицентром скандала, – перестань немедленно. Как ты себя ведешь!

Анна Иосифовна возмущенно выдохнула:

– А ты не груби матери. Да за такие деньги вон розы можно купить… Два букета, – подумав, добавила она и неожиданно спокойно обратилась к девице: – За полцены возьму.

– Да продай ты этим крохоборам, Таньк! Дался тебе этот гербарий! – громко прошептала тетка с рыбой. – Пусть берут и уматывают, всю торговлю только портят.

– Позвольте, – влез Аркадий, обидевшийся на «крохобора», – по какому праву…

Мама резко и сильно ткнула его локтем в бок.

– Так что? Отдадите за полцены?

– Отдам, – процедила цветочница.

– И упакуйте красиво!

– Десять рублей.

– За все?

– За упаковку! Вы в своем уме, женщина?

Торг продлился еще минут пятнадцать. В результате стороны разошлись, страшно недовольные друг другом.


Сжимая в руках добытый цветок, коробку с тортиком и потертый портфель, Аркадий пронесся мимо проходной и через ступеньку поскакал на второй этаж. Увидев предполагаемого зятя в полной боеготовности, Валентина Макаровна удовлетворенно улыбнулась. Все складывалось просто замечательно.

Маруся, предупрежденная о смотринах, приготовила ужин и тряслась в преддверии знакомства. Ее смущала предстоящая процедура, очень смахивавшая на сводничество, однако надо было когда-то начинать. И с кого-то. Этого «кого-то» мама описала как интересного интеллигентного молодого человека, подающего большие надежды.

Отопление уже отключили, и Маруся мерзла в тонком сарафане, выгодно подчеркивавшем все ее прелести. Конец мая оказался зябким и пасмурным, хотя весна в ее организме бушевала, как тайфун «Виктория». Хотелось любить, быть любимой, быть счастливой… А получится ли?

«Должно, должно получиться! – убеждала она себя, вспоминая свой любимый фильм с Ириной Муравьевой. – Я самая обаятельная и привлекательная», – выстукивая зубами замысловатую дробь, повторяла Маруся незатейливую присказку. Ей вдруг пришло в голову, что трясет ее не от холода, а от страха.

«Ну и чего бояться? – уговаривала она свое отражение в овальном зеркале прихожей. – Не понравлюсь ему, и скатертью дорога».

А отражение, демонстрируя почти в полный рост ее безоговорочную красоту и женскую привлекательность, нашептывало: «Есть, есть чего бояться. Может, это твой первый и последний шанс. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Лови синицу, упустишь – всю жизнь одна прокукуешь. Кому ты нужна с ребенком, толстая, глупая, без диплома…»

– Тьфу, – вслух произнесла Маруся. – Нужен кому мой диплом… Не, я красавица! Я самая обаятельная и привлекательная… С ребенком. Как там они, кстати?

Макс остался в ее квартире с Динулей. Подруга с радостью согласилась побыть нянькой.

– Пора тренироваться в использовании детей. Инструкция к «шилопопу» прилагается или действовать по обстоятельствам?

Инструкцию Маруся выдала на четырех листах. Дина обалдело покачала головой, но обещала выполнить все пункты. Интересно, получилось ли? Но звонить сил не было. Маруся успокоила себя тем, что в случае форс-мажора Дина отзвонилась бы сама.

Звук открываемой двери почти физически ударил ее по ногам, коленки подогнулись, и она едва не рухнула на пол.

«Господи, мамочки! – Холод и озноб сменились жаром. Марусю прошиб пот, руки ходили ходуном, щеки горели – Бежать! Куда? В кухню!»


Всю дорогу Аркадий вел с Валентиной Макаровной светскую беседу о природе, погоде и политической обстановке. Начальница ни словом, ни намеком не желала ему помочь. Они разговаривали, как случайно попавшие в один вагон после долгого трудового дня коллеги по работе, которые вот-вот разойдутся в разные стороны. Валентина Макаровна волновалась не меньше Аркадия. Мало ли что, вдруг не получится? Но что именно может не получиться в данной ситуации?

Когда они вышли на улицу, она осторожно спросила:

– А почему ты, Аркаша, о дочке ничего не спрашиваешь?

«Вот оно, – ухнуло сердце. – Сейчас как скажет, что дочка – это предлог. И все. Труба дело. Правда, можно еще убежать, пока в квартиру не заманила… Торт с мамой съедим. А цветы жаль. Так и знал, что не надо было тратиться!»

Виновато поморгав, он ответил:

– Да неудобно как-то. Наверное, будет правильнее у нее самой обо всем спросить.

– А взгляд со стороны тебя не интересует? – лукаво улыбнулась Валентина Макаровна.