– Если бы ты была свободна, то могла бы помочь освободиться и им.

– Если я скажу тебе, что не сделаю этого, что не стану даже выходить за пределы твоего дома?

– Не рассчитываешь же ты, что я тебе поверю?

– А почему бы и нет? - сердито спросила она. - Ты поверил мне, что я не убью тебя, но не хочешь поверить в то, что я не убегу?

– Да, ты поняла меня совершенно правильно! - Его голос зазвучал громче, он уже начал терять терпение. - Я могу пресечь любые посягательства на свою жизнь с твоей стороны, но не собираюсь рисковать потерять тебя!

– С другими своими рабами ты не принимаешь таких мер предосторожности! - огрызнулась она.

– Они были рождены рабами, это потомки бриттов, которых мы покорили несколько веков назад. Уиндхерст - их дом. Но ты пленница, лишившаяся свободы, которой наслаждалась всю жизнь. У тебя не может быть причин желать оставаться здесь.

Не может? Бог мой, какой же он глупец, если не видит, что она не хочет расставаться с ним! Но еще глупее, если рассчитывает, что она просто пожмет плечами и смирится с его кандалами и при этом будет с радостью продолжать их отношения.

Ее взгляд стал холоден, в нем появилось выражение отчужденности, которого он прежде не видел.

– Очень хорошо, милорд. Можешь отпустить меня. Я надену твои кандалы.

Он выпустил ее руки и с хмурым видом принялся наблюдать, как она гордой походкой подошла к столу, взяла кандалы, наклонилась и защелкнула их у себя на лодыжках.

– Ты можешь не надевать другую цепь, Кристен, если пообещаешь, что не станешь нападать на моего кузена.

Надо полагать, он рассчитывал, что она преисполнится благодарности за это? Будь он проклят, он даже не представлял, как его бездушность задевала ее.

Она выпрямилась во весь свой рост и сказала спокойно, но с оттенком горечи:

– Я могла бы пообещать тебе не убегать, но этого я обещать не стану.

– Для тебя не имеет никакого значения то, что я люблю его?

– Я тоже любила своего брата.

– В таком случае ты будешь носить и другую цепь до тех пор, пока Олден не поправится и не сможет сам постоять за себя. Если бы ты не обладала такой необычной силой, в этом не было бы нужды.

– Я не сожалею о своей необычной силе. При необходимости она способна сослужить мне хорошую службу, - загадочно ответила Кристен, а затем сухо и с достоинством спросила:

– Это все, милорд?

– Да, можешь идти, - рявкнул он, потому что ее холодность задела его за живое.

Она коротко кивнула и вышла из комнаты, оставив Ройса в состоянии крайнего раздражения. Господи, на что она рассчитывала? Что он станет доверять ей? Неужели она сама не понимает, как неразумно это было бы с его стороны! Ему приходилось думать не только о себе, но и обо всех людях, зависевших от него. Ей ничего не стоило бы освободить друзей своего брата. Но разве смогла бы она остановить кровопролитие, которое неизбежно за этим последует? Нет, конечно.

Держать в поместье пленных викингов и так само по себе было целой проблемой. При их росте и силе они скорее походили на небольшую армию. Ему следовало бы убить их тогда, когда он это решил. В этом случае ему не пришлось бы теперь столько беспокоиться из-за них. Нет, ведь тогда он убил бы и Кристен!

Одна мысль о том, что по его приказу она могла умереть, а он так и не узнал бы, что она женщина, остудила гнев Ройса. Ее досада долго не продлится. Она была достаточно умна, чтобы понимать: пока он не сможет полностью доверять ей, он вынужден будет принимать все меры предосторожности.


***

Но Кристен вовсе не желала рассуждать логично. Ее захлестывали эмоции в ущерб чувству справедливости. Она была оскорблена, ей даже казалось, что ее предали, и весь этот долгий день она леляла и растравляла свою обиду. Он? не сказала никому ни единого слова и была полностью погружена в свои мысли, которые с каждой минутой становились все более горестными и мрачными. Не имея возможности спустить пар, она достигла уже опасной точки кипения в тот момент, когда вечером Ида повела ее наверх.

Ида снова миновала ее комнату, направляясь к спальне Ройса. Но Кристен шла за ней не далее своей двери, которую с шумом захлопнула за собой. Ида тут же вернулась и открыла ее.

– Что это значит? Ты же видела, куда я веду тебя.

– Ну и что? - коротко спросила Кристен, укладываясь на свой тюфяк.

– Он велел, чтобы я снова привела тебя к нему.

– Ну и что?

– Не усложняй себе жизнь, Кристен, - вздохнула Ида. - Нельзя противиться его воле.

– Это ты так считаешь. И он тоже так считает. Но вам обоим придется изменить свое мнение. - Кристен повернулась спиной к старухе. - Не нужно снимать с меня кандалы, Ида. Запри мою дверь и уходи.

Кристен не видела, как Ида неодобрительно покачала головой, и даже не слышала, как та запирала дверь. Она подтянула колени к подбородку и, ухватившись руками за цепь, с такой силой дернула ее, что содрала себе кожу на ладонях. Издав яростный возглас, она отпустила цепь, перевернулась на живот и принялась стучать кулаками по тюфяку, пытаясь дать выход переполнявшему ее отчаянию. Единственное, в чем она преуспела, - это в том, что ветхий материал стал расползаться по швам и солома посыпалась на пол.

Когда спустя несколько минут Ройс открыл дверь ее комнаты, она лежала совершенно неподвижно, отвернувшись к стене. Он медленно приблизился к ней, пока его нога не коснулась тюфяка.

Он не видел этой комнаты с того дня, когда слугам было приказано приготовить ее для Кристен. Отсюда вынесли все, кроме тонкого, узкого тюфяка, на котором она спала. И в эту мрачную конуру она возвращалась каждую ночь! Ей даже не давали свечки.

– Почему ты не пришла ко мне, Кристен?

– Я устала.

– Ты все еще сердишься? - Она ничего не ответила на это. Ройс присел рядом с ней на корточки и тронул ее за плечо. - Сядь, чтобы я мог снять с тебя кандалы.

Она повернулась и посмотрела на него, но не стала садиться.

– Если ты унесешь их насовсем, тогда снимай. В противном случае пусть остаются.

– Не будь такой упрямой, женщина! Бери то, что тебе предлагают.

– И будь благодарна за это, не так ли? - холодно спросила она. - Нет. Если ты собираешься обращаться со мной как с животным, будь, по крайней мере, последователен в своих действиях.

Он проигнорировал ее выпад и лишь напомнил:

– Раньше тебя это устраивало.

– Это было раньше.

– Понимаю. Ты рассчитывала, что все изменится лишь потому, что ты разделила со мной мою постель. - Он покачал головой, - Это так? - Она отвернулась, но он схватил ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. - Это так, Кристен?

– Да! - В этом восклицании прозвучали вся ее боль и горечь. - Я никогда не смогла бы обращаться с тобой так жестоко после всего, что произошло между нами. И я не понимаю, как ты можешь это делать!

– Уверен, что ты прекрасно понимаешь, почему я вынужден так поступать, Кристен, просто тебе это не нравится, - сказал он нетерпеливо. - Если хочешь знать, мне это нравится не больше, чем тебе!

– Неужели? - язвительно спросила она, - Ты здесь хозяин и властелин. Все, что делают со мной, делают по твоему приказу.

Окончательно потеряв терпение, Ройс поднялся и сурово уставился на нее потемневшими глазами.

– Очень хорошо, я могу предложить тебе другое решение. Я сниму кандалы, но тебя запрут в комнате - в моей, если тебе угодно, - и ты не будешь покидать ее. Днем я не смогу уделять тебе внимания, и ты будешь находиться в полном одиночестве все время, за исключением ночей. Это тебя устроит больше?

– Ты с таким же успехом можешь запереть меня в темнице!

– У нас здесь нет темницы. Я предлагаю тебе свою комнату вместо этой конуры. Выбор за тобой.

– Это не выбор, милорд! - возразила она. - Ты предлагаешь еще больше ограничить мою свободу. Предложи мне такие условия, которые я могла бы принять.

– Ну что ж, есть еще один вариант. Я убью твоих друзей, и тогда ты сможешь разгуливать по всему Уиндхерсту безо всяких ограничений.

– Что?!

Кристен села и недоверчиво уставилась на него, а он как ни в чем не бывало продолжал:

– Я могу доверять тебе только в одном случае - если их здесь больше не будет и моим людям перестанет угрожать опасность быть перебитыми, если пленники надумают бежать. Сама же ты одна далеко не уйдешь, я все равно тебя настигну.

– Ты шутишь! - проговорила она, все еще не веря тому, что услышала.

– Нет.

– Ты знаешь, что я никогда не соглашусь купить себе свободу такой ценой! - яростно зашипела она. - Как ты смеешь даже предлагать мне такое? Неужели ты и вправду способен убить беззащитных людей?

– Эти люди мои враги, Кристен. Если у них появится малейшая возможность, они не раздумывая убьют меня. Мне вообще не хотелось оставлять их здесь, я бы предпочел избавиться от них. Это Олден убедил меня, что они могут оказаться полезными.

– В таком случае можешь избавиться и от меня тоже, сакс! - вскипела Кристен. - Я одна из них!

– Да, женщина, ты тоже мой враг, - мягко ответил он. - Но мне нравится, когда ты рядом. Итак, дай, я сниму твои колодки на ночь, или остановись на каком-нибудь другом решении.

Она сердито посмотрела на него, но все же вытянула ноги, чтобы он не надумал принять решение за нее. Она все еще мрачно смотрела на него, когда он встал и повесил цепь себе на шею, ухватившись руками за железные кольца на ее концах.

– Я хочу любить тебя, Кристен. - Его голос стал хриплым. - Полагаю, ты откажешь мне, потому что все еще злишься, но я все равно задам тебе этот вопрос. Ты разделишь мою постель?

– Нет, - упрямо пробормотала она, стараясь не обращать внимание на ответные чувства, которые пробудили в ней его слова.

– Я мог бы настаивать.

– В таком случае, сакс, тебе пришлось бы на себе испытать, каково это - пытаться принудить меня силой.

Она услышала, как Ройс вздохнул, а потом довольно резко произнес: