Патриция Хэган - Пылающие души

– Это ложь! – встрепенулась Джулия. – Он покинул дом, чтобы избежать суда Линча, но никогда не сражался в армии янки! Майлс сам говорил мне, а он никогда не лжет!

– Замолчи, Джулия, – прервал ее Вирджил. – Я пытаюсь помочь твоему брату, – обернувшись к шерифу, он продолжал: – Надеюсь, собравшиеся здесь люди, и вы в том числе, с уважением относятся к моему положению в обществе. От имени моей жены, которая вскоре уйдет в иной мир – да упокоит Господь ее душу! – я прошу вас не увозить Майлса в Саванну.

Шериф поднял брови: </emphasis>

Что за чертовшину вы несете? Вы же сами явились ко мне и сообщили, где скрывается преступник!

– Верно, но мои планы изменились, и теперь, думаю, они устроят всех. Отправьте Майлса в армию конфедератов – как преступника, который предал своих соотечественников, сражаясь на стороне врагов. В сущности, он – враг Конфедерации и заслуживает суровой кары. Несомненно, его увезут в Ричмонд и посадят в тюрьму Либби.

Кто-то хмыкнул:

– Об этой Либби, или «Черной дыре», я слышал такое, что этот парень еще не раз пожалеет, что его не повесили сразу!

– Ну что же… – Шериф задумчиво потер подбородок. – Не знаю, что и сказать… Мне следовало бы увезти его в город, но если вы считаете, что смертной казни слишком мало за его преступления… Правда, говорят, что пленных обменивают, однако если он дезертир, северянам он ни к чему. Скорее они выкупят из плена храброго солдата-северянина, чем этого предателя. А я слышал, что попасть в тюрьму Либби – хуже, чем умереть.

Вирджил улыбнулся:

– Я рад, что вы поняли меня. Шериф, в Роуз-Хилле вы всегда желанный гость.

Шериф щелкнул пальцами, и двое мужчин вышли вперед.

– Уведите преступника!

– Нет! – Джулия крепко обняла Майлса. – Не трогайте его! Я не позволю…

Но ее оторвали от Майлса и бросили в руки Вирджила, а тот потащил ее к дому.

– Уймись, несносная девчонка, – прошипел он на ухо Джулии. – Уймись, говорю, иначе тебе несдобровать!

Джулия продолжала отбиваться, и он повалил ее на землю и позвал шерифа:

– Постойте, я передумал. Пожалуй, лучше будет отвести его в город и отдать разъяренной толпе…

Джулия обхватила ногу Вирджила.

– Не надо! – в отчаянии взмолилась она. – Вирджил, прошу вас, не надо – его убьют…

– Немедленно вставай, ступай к дому и не доставляй мне лишних хлопот, – приказал он, склонившись и обдавая горячим дыханием ее заплаканное лицо. – Мне достаточно пошевелить пальцем, и твоего драгоценного братца не станет. А ты скоро поймешь, кто твой хозяин, и тебе и в голову не придет спорить со мной! Ну, так что же? – Он пнул Джулию ногой, и она упала лицом в грязь. – Вставай живее! Нас ждут.

Джулия раскрошила пальцами комья красноватой земли, жалея, что это не сердце Вирджила, которое она с радостью вырвала бы из его груди. Вернуться домой означало навсегда покориться ему. Смерть стала бы для нее желанным избавлением. Но попытаться сбежать можно и в другой раз. А пока следовало любой ценой спасти Майлса.

– Хорошо, – наконец выговорила она с ледяным смирением. Она встала, с вызовом вскинув подбородок, и в упор взглянула на человека, которого ненавидела всей душой. – Ладно, Вирджил. Пусть Майлса увезут в Ричмонд, а я пойду с вами.

– Наконец-то! – усмехнулся он. В свете фонарей его лицо казалось мертвенно-бледным. Обернувшись, он отдал приказ, а затем обнял Джулию за талию и повел ее к дому. По пути он больно мял ее грудь, но Джулия сдерживала слезы.

«Будь ты проклят, – думала она, стиснув зубы, – будь про – клят! Больше ты никогда не увидишь моих слез!»

Когда помощники шерифа скрылись из виду, Вирджил запустил руки под платье Джулии. Она стояла неподвижно, точно мраморная статуя в холле Роуз-Хилла.

– Ты еще будешь рыдать, стонать и умолять меня, – хрипло пообещал он, и Джулия ощутила, как он трясется от нетерпения. – Как только мы окажемся дома, я уведу тебя в спальню и овладею тобой по-новому. Конечно, сначала тебе будет больно, а потом понравится, уж поверь мне.

Они приближались к дому. В окне флигеля для слуг Джулия заметила тусклый свет.

– Сара… – проговорила она бесстрастным тоном. – Что вы сделали с ней и с Лайонелом?

– Не бойся, с ними ничего не случилось. Когда они поняли, что их выследили, то с радостью вернулись домой. Саре я велел присмотреть за твоей матерью. – Он хмыкнул. – Иначе что подумали бы люди? Как можно оставить в одиночестве умирающую женщину?

– Вы заботитесь о том, что подумают люди? Странно. Если бы они знали, какое чудовище вы на самом деле, если бы поняли, что вы не останавливаетесь ни перед чем!

– Вот именно, – усмехнулся он. – И тебе, дорогая, еще предстоит выяснить, каким жестоким я способен быть. Сегодня ночью, после того как я покончу с тобой, ты уползешь к себе в спальню и больше никогда не осмелишься перечить мне. И я советую тебе всерьез задуматься о моем предложении: выгонять тебя отсюда я не намерен. А если ты попытаешься сбежать, я приложу все старания, чтобы твоего брата убили. Едва они вошли на веранду, двери дома распахнулись, и на пороге возникла грузная фигура Сары. Ее глаза были широко открыты, полные руки дрожали.

– Что с тобой, Сара? – поморщился Вирджил. – Ступай в дом и успокойся, иначе я накажу тебя за сегодняшнюю выходку…

Сара хватанула ртом воздух, и ее глаза наполнились слезами. Заметив вопросительное выражение на лице Джулии, она всхлипнула:

– Умерла… Ваша мама умерла…

Джулия не расплакалась. Высоко подняв голову, она прошла мимо посторонившейся Сары, быстро и уверенно взбежала по ступеням изогнутой лестницы. Она слышала, как Вирджил резко приказал Саре перестать трястись и заняться подготовкой к похоронам.

На втором этаже Джулия направилась прямиком в спальню матери. Дверь была приоткрыта.

Мать лежала неподвижно, как прежде, но ее широко открытые глаза невидяще смотрели в пространство. У Джулии зазвенело в ушах, на сердце легла тяжесть. Надо бы закрыть матери глаза, но как? Ее терзал этот неподвижный взгляд. Преодолевая дрожь, Джулия осторожно потянула вверх одеяло и накрыла им лицо матери.

Она по-прежнему не плакала. Плачут скорбящие, а разве она могла сожалеть о том, что ее мать наконец-то вырвалась из цепких лап Вирджила Оутса? Безжизненному телу под одеялом Джулия могла позавидовать.

Ибо ее собственные беды только начинались.

Сара знала, что нужно для похорон. Первым делом она позвала Лайонела и велела разыскать доску для обмывания – кусок дерева, напоминающий столешницу, на котором покойников готовили к погребению.

– Доска должна быть там, где недавно гостила смерть, – объяснила она Лайонелу, поскольку этот предмет кочевал по округе, переходя из семьи в семью.

– Наверное, она у Пилов, тех, что живут на краю болота: мистер Дервуд скончался несколько недель назад, а с тех пор больше вроде никто не умирал.

– Так ступай и принеси ее, – устало приказала Сара и обернулась к Джулии: – Хозяйке вряд ли понравилось бы лежать на общей доске, на которой обмывают всех покойников округи, но делать другую некогда. Надо было подумать об этом заранее.

Джулия отозвалась:

– Ты права, Сара. Мама ни за что не согласилась бы лечь на общую доску. Ты же знаешь, она всегда была брезглива.

Сара окинула быстрым взглядом тусклые глаза девушки и волосы, уныло повисшие вдоль осунувшегося лица.

– Какая теперь разница, мисс Джулия? – сочувственно произнесла она, всем сердцем жалея молодую хозяйку. Господь возложил на плечи Джулии слишком тяжкую ношу, и Сара не знала, сколько еще ей предстоит вынести. – Ложитесь-ка спать. Лайонел зайдет в церковь и позвонит в колокол, чтобы оповестить соседей. Днем у нас не будет отбою от гостей, вам придется встречать и выслушивать каждого. А я позабочусь о вашей матери и приготовлю все, что нужно для похорон. Я справлюсь, не сомневайтесь. Идите спать.

– Нет! – выпалила Джулия, выпрямляясь. – Я помогу одеть маму, Сара. – Обернувшись к Лайонелу, она велела: – Ступай сними с петель дверь амбара и принеси ее в мамину спальню. Мы будем готовить ее там.

Лайонел перевел взгляд на Сару, и та кивнула, взглядом показывая, что не стоит спорить с Джулией, раз она приняла решение.

– А ты, Сара, нагрей воды. Я пойду наверх и поищу одежду для мамы. Конечно, нам не обойтись без помощи. Пусть слуги начнут готовить поминальный обед, но я не намерена ограничиться пирогами. Надо зарезать и зажарить несколько цыплят, заколоть и поджарить на вертеле поросенка. Лайонел, затем ты поедешь в Саванну и привезешь лучший гроб, который только найдешь у гробовщика Уильяма Кулпеппера.

Сара вздохнула, мучимая жалостью к хрупкой девушке, которая так старалась быть сильной.

– Мисс Джулия, к чему такие расходы? Ведь теперь плантация принадлежит мистеру Вирджилу… мистер Майлс в тюрьме… не лучше ли обойтись без пышных похорон?

Джулия хлопнула ладонями по кухонному столу, воскликнув: – Благодаря маме Роуз-Хилл стал самой доходной плантацией во всей Саванне, Сара! До войны мама была гордой, утонченной женщиной. Она заслуживает самых пышных похорон – мы просто обязаны оказать ей все почести.

– Конечно, мисс, как скажете. Но ручаюсь, если бы вчера ночью нам удалось сбежать, мистер Вирджил просто вырыл бы яму и бросил туда тело, не сказав ни единого слова. Может, она и вправду заслужила настоящие похороны, однако мистер Майлс, и вы, и…

– Я не останусь здесь, – решительно заявила Джулия, – и вы с Лайонелом уйдете вместе со мной. Завтра мы похороним маму, созовем на поминки знакомых из Саванны, а затем покинем дом. Пусть Лайонел снова приготовит повозку и спрячет ее подальше в лесу, чтобы нас никто не остановил.

Сара испуганно огляделась, словно в любой момент Вирджил мог появиться рядом, как из-под земли.

– Не бойся, Сара. Вирджил уехал за священником. Он умело играет роль безутешного мужа.