Обычно Скотти терпеть не могла, когда ее отчитывали, но сейчас не обратила на упреки никакого внимания. Как все прекрасно получилось! Она подбежала к Алексу, крепко поцеловала его в губы.

– О, спасибо. Алекс! А… Безил? Можно я и дальше буду учить его читать? Обидно прерывать занятия в самый разгар. Парень очень расстроится.

Алекс строго посмотрел на жену.

– Ты испытываешь мое терпение, Скотти. Учти, оно не безгранично.

– Ну, так как все же насчет Безила Петерса? – Скотти сделала вид, будто не расслышала слов об «испытании терпения», и обворожительно захлопала ресницами. Ее никто никогда не учил искусству флирта, но она уже обнаружила, что если так смотреть на Алекса, а для этого ей не приходилось прикладывать никаких усилий, то он мигом превращался в ее раба. – Можно нам продолжать заниматься? Он такой славный парень, Алекс. И очень способный, поверь мне. Безил молод и силен, прекрасный работник и…

– Ты намекаешь на то, что я больше не молод и не силен и не могу выполнять свою долю работы по дому?

– Что ты говоришь, мой сладкий и дорогой большой муженек! – Скотти уселась к нему на колени и обвила руками шею. – Алекс, ты для меня все! – Она перестала флиртовать и стала сама собой – обожающей женой. Погладила его густые волосы и с мольбой заглянула в глаза. – Я не могу даже представить, какой была бы моя жизнь, если бы в ней не было тебя и Кати! – Нижняя губа Скотти задрожала, и она закусила ее.

Но настроение Скотти мигом переменилось, стоило ему запустить руку под ее юбку и коснуться внутренней стороны бедер.

– Вижу, ты носишь панталоны, которые я тебе купил, – хрипло прошептал Головин и осторожно надавил пальцем на влажную податливую плоть.

– Д… да. – Она даже не пыталась скрыть вожделение.

Плевать на осторожность, на то, что кто-то может стоять за дверью и в любую секунду войти в кабинет! Пусть входит, кто хочет, ей все равно!

Скотти раздвинула ноги шире, приглашая мужа к более активным действиям. Палец Алекса погрузился внутрь, туда, где пульсировало желание. Скотти подумала, что тотчас умрет, если он вдруг перестанет ласкать ее: не выдержит сердце…

Она осыпала его рот влажными, короткими поцелуями. Чудесная волна удовольствия не заставила себя долго ждать и закружила ее, как пушинку. Скотти прижалась к мужу, то вздрагивая, то замирая в его объятиях.

Когда все закончилось и Скотти немного пришла в себя, она довольно улыбнулась.

– А я думала, ты отругаешь меня и потребуешь, чтобы Безил ушел.

Алекс хрипло откашлялся и живо поднял ее со своих коленей.

– Ладно, путь остается, – махнул он рукой. – А сейчас, когда мы все уладили, возвращайся на кухню. Насколько я понял, урок еще не закончился. У меня много работы.

Скотти разочарованно вздохнула и вдруг рассердилась:

– Значит, так?

– Скотти, – начал он, – мы не можем ежедневно и ежеминутно удовлетворять твои ненасытные желания… Что ты так разозлилась? Я только сказал, что необходимо работать, и предложил тебе тоже вернуться к работе.

К гневу и разочарованию добавилось еще и унижение.

– Мои ненасытные желания? Мои? Может, это моя рука залезла под юбку, жаба ты этакая! – То, что она не могла его остановить, если бы и захотела, не имело уже значения.

– Верно, не твоя, – согласился Александр Головин. – Но ты же не остановила меня? Хотя и могла.

Скотти задрожала от ярости и замешательства.

– Наверное, мне на самом деле стоило тебя остановить. Пожалуй, скоро я так и поступлю. – Скотти храбрилась, но понимала, что все это только притворство и бравада. Она знала, что никогда не сумеет его остановить. – Ты, похоже, вообразил, будто можешь задирать мне юбку всякий раз, когда тебе хочется удовлетворить свою похоть.

Несколько секунд Алекс пристально и сердито смотрел на нее, потом усмехнулся:

– А для чего же тогда существуют жены? Скотти не сразу поняла, что он имеет в виду. Когда же поняла, то вместе с пониманием пришло и отрезвление. Конечно, она сама виновата. Позволила ему напомнить о главной причине их свадьбы. Любовь к нему заставила ее почти забыть об этом.

– Какой же ты все-таки негодяй! – спокойно проговорила Скотти, хотя внутри вся кипела от едва сдерживаемого гнева.

Алекс с подчеркнутым вниманием начал изучать бумаги, лежащие на столе.

– Знаю, – согласился он. – А сейчас позволь мне поработать, Скотти. Тебе же я предлагаю поступить точно так же.

Он мог с таким же успехом ударить ее ножом в самое сердце.

– Слушаюсь и повинуюсь, о мой господин. Спасибо за то, что разрешили Безилу остаться. – Получив в ответ не очень вежливый кивок, Скотти вышла из кабинета. Ей очень хотелось с грохотом захлопнуть за собой дверь, но она пересилила себя.

Едва она вышла из кабинета, как Александр Головин весь обмяк на стуле. Ему все труднее и труднее, удавалось выполнять данное самому себе обещание – стараться держаться от нее подальше. Скотти, похоже, хотела его и днем, и ночью. Впрочем, ее отношение к нему наверняка резко изменится после рождения ребенка так же, как изменится отношение к Кате.

Он прижал ладони к глазам. Как ни странно, но его не разозлило то, что она учит Безила Петерса читать. Он только удивился… и почувствовал легкое разочарование, что она не рассказала ему об этом раньше. Неужели он до сих пор так сильно ее пугает? Черт побери, наверное, так, раз она промолчала. Он бы и сам на ее месте испугался. То он страстно целует ее и лезет под юбку, то почти выталкивает из кабинета. Ради своего же собственного блага она должна уйти и уйти подальше. Но, черт возьми, это пойдет ей только на пользу. Он делает это ради ее блага, но не ради своего…

Мысли Головина перешли к Безилу, к бездомному бродяге. Скотти вбила себе в голову, что должна привести парня в их дом, и ничто на свете не могло остановить ее. Пожалуй, он все же несправедлив. Разве он сам не был таким же бродягой, когда пришел к ней в хижину, и разве она не приютила его… под дулом револьвера и против своей воли… и не выходила его?

Александр Головин знал о существовании Безила еще до того, как Скотти привела его в дом. Он давно замечал, как парень прячется в переулках, один из множества бездомных, днем и ночью бродящих по городским улицам в поисках теплого убежища и еды в мусорных баках.

Если бы Алекс не встретил Скотти Макдауэлл, то никогда бы не обратил внимания на парня.

– О, неужели ты не можешь взять хотя бы одного котенка? – Скотти погладила последнего котенка, с коричневой шерстью и хвостом трубой, и протянула его Камилле. – Ты только послушай, как сладко он мурлыкает? Согласна, с ним будет немного хлопотно, но ведь он такая прелесть.

Улыбка Камиллы Янус переросла в испуганную гримасу.

– У меня никогда не было домашних животных, Скотти. Я вообще-то, если хочешь знать, и кошку держала на руках всего раз в жизни, в тот день, когда вы с Алексом поженились. Я понятия не имею, как за ними ухаживать.

Скотти вздохнула и опять погладила котенка.

– По правде говоря, я оставила тебя напоследок, потому что так и думала, что ты откажешься. Ты не любишь кошек, Камилла? Но они могут напугать твоих летучих мышей и заставить их не высовывать носа с чердака.

Камиллу забавляла настойчивость Скотти.

– Знаешь, наверное, нельзя сказать, что я не люблю кошек, – улыбнулась она. – Но и нельзя сказать, что люблю. Дело в том, что у меня никогда раньше не было котенка. Однако если мыши на самом деле боятся кошек, то, может, стоит попробовать?

– Вот увидишь, тебе не придется жалеть, Камилла. Кошки замечательные друзья. Когда у тебя плохое настроение, он заберется к тебе на колени, свернется клубочком и замурлыкает. Тебе сразу станет легче, честное слово, потому что кошки забирают у хозяев часть боли.

Камилла снова рассмеялась, на этот раз громко.

– О, Скотти, неужели они могут поднимать настроение? Ты уверена?

– Не смейся, Камилла. Давно известно, что животные успокаивают нервы своим хозяевам. Я в этом абсолютно уверена. Когда я жила в долине и ухаживала за больным папой… это было уже перед его смертью… для того чтобы не разрыдаться от отчаяния, я звала своего ручного енота. Садилась в большое кресло у огня, а Маггин уютно устраивался у меня на коленях и сворачивался клубочком, как кошка. Хочешь верь, хочешь не верь, но мне действительно становилось легче. – Скотти вздохнула и вспомнила отца, которого нежно любила. Неожиданно на нее нахлынула такая тоска по Йэну Макдауэллу, что она чуть не расплакалась.

Стараясь сдержать слезы, Скотти прижала котенка к щеке. Камилла, глядя на нее, сочувственно улыбнулась.

– Ну, – неуверенно протянула актриса, – пожалуй, попробовать можно.

Скотти торопливо сунула ей котенка, боясь, как бы она не передумала.

– О, ты не пожалеешь, я тебе обещаю, – повторила девушка.

Камилла осторожно взяла коричневого котенка. Он поднял лапку и осторожно провел по ее длинным спутанным локонам, потом взял прядь волос в крошечную пасть, громко почавкал и замяукал.

– Ну что же, по крайней мере, он не очень разборчив в еде.

Скотти вздохнула с облегчением.

– Ели станет невмоготу, то всегда можешь вернуть его назад.

– Это она или он? – Камилла перевернула котенка и посмотрела на животик. – Как определить?

– Ну, это очень легко. – Скотти взяла котенка и показала подруге. – Видишь?

– Гм-м-м… Если честно, то я рада, что это девочка. Боюсь, я бы не справилась еще с одним мужиком в доме. Скотти внимательно посмотрела на красивую рыжеволосую женщину и покачала головой.

– Ничего не понимаю, Камилла. Ты такая красивая и обаятельная. Как жаль, что Мило так мало тебя ценит.

Камилла Янус взяла котенка на руки и прижала к груди. Не прошло и минуты, как она научилась заставлять его мурлыкать.

– О, я ей нравлюсь, Скотти! – обрадовалась она.

– Мило не будет возражать, если ты поселишь ее на кухне? – поинтересовалась Скотти.