Дверь в квартиру открыта. Толкаю ее, вхожу и замираю на пороге, не отрывая взгляда от сцепившихся тел, катающихся по полу. Вокруг бедлам, мебель перевернута, в воздухе летают перья из разорванной подушки, пол устлан лепестками роз вперемешку с остальными частями цветов. На минуту становится смешно. Два солидных бизнесмена, владельцы компаний с международными именами, а бьют морды друг другу, как дворовая шпана. Беру стул, сажусь верхом, закуриваю, не собираюсь их разнимать, сами выдохнуться. Стас учуял сигаретный дым, перевел на меня взгляд и пропустил неслабый удар в челюсть от Рауля.


- Хватит, - встаю, когда и француз заметил мое присутствие.


- Стас, уходи. Я все сказал тебе вчера. Не стоило убеждаться в моих словах, разгромив мою квартиру.


- Кто это? – рычит Черных, тыкая пальцем в Рауля.


- Мой любовник, - пожимаю плечами, спасибо Верамандуа, что он не вмешивается, а ждет своей очереди выяснить со мной отношения.


- Любовник, конечно…


- Скажешь, что я шлюха? – злой смешок против воли вырывается из груди, оказывается я все отлично помню, не смотря на то, что пытался избавиться от своих воспоминаний всеми силами. Если было бы возможно, но я без раздумий бы стер память о Стасе.


- Нет. Глупо было бы надеется, что ты вновь будешь засматриваться на девушек, после того, как тащился от того, что тебя дерут в зад, - слизывает кровь с губы и сплевывает на мой ковер.


- Пошел вон, - произношу тихо, потому что глаза жгут слезы, а в горле ком. И ему я едва не поверил вновь? Видимо, меня ничему не учит жизнь.


Черных уходит, с силой задев мое плечо, шатаюсь, но стою на ногах. Хлопок дверью такой силы, что с потолка летит мелкая крошка и пыль. Рауль молча подходит ко мне и просто обнимает. Он видит, что мне плохо. Бессмысленно скрывать эмоции от человека, который знает тебя, как самого себя. Не замечаю, как оказываюсь на кровати. Пусть постель и разворошена, но с Раулем здесь хорошо и уютно, заботы отступают под натиском губ, рук и языка, ласкающих меня. Мужчина необычайно нежен и бережен со мной, нет обычных болезненных ласк, нет грубого проникновения, толчки в мое тело слишком бережные и аккуратные, губы француза не перестают меня целовать. Он молчит, не выговаривает ни слова за некрасивую сцену, за мои слезы, которые текут из глаз беспрерывным потоком, только берет, постепенно увеличивая скорость скольжения в моем теле, дарит удовольствие и поддержку.


- Я помню его, - произносит Рауль.


Лежу на его груди, слушая звуки ударов сердца, поэтому его фраза вибрирует, приподнимаю голову, заглядываю в серые глаза.


- Тогда в лифте, это был он, - Рауль и правда помнит.


- Он, - глухо отзываюсь и кладу голову обратно, так устал…


- Тебе все еще больно, Алекс.


- С ним так всегда. Моя любовь – моя боль, - проваливаюсь в тяжелый сон, поэтому не понимаю, кому и что говорю, не вижу, как глаза Рауля наливаются яростью и желанием уничтожить.


Странное состояние, когда сознание вроде бы проснулось, но веки так тяжелы, что невозможно поднять их. Стараюсь, раз за разом, но все равно темнота, только боль в голове усиливается с каждой попыткой. Во рту пересохло, горло щиплет от недостатка влаги, все горит, словно наелся песка и теперь его мельчайшие крупинки царапают полость рта, оставляя ничтожно маленькие, но болезненные ранки. Хочу подняться, чтобы вырваться из этого кокона, но и здесь терплю поражение, только по рукам прокатываются волны колючей боли. Дергаю ими, но запястья жжет. Странно, потому что в последний раз, занимаясь сексом, Рауль не привязывал меня, я точно помню это. В груди зарождается стон, медленно поднимается вверх и срывается с губ. Спустя пару коротких мгновений, рта касается прохладное стекло, мне приподнимают голову, пью воду, жадно глотая, не обращая внимания на то, что она стекает по шее и капает на подушку. Становится легче. Открываю глаза. Перед ними все расплывается, вижу только мутный полумрак, но очертания в этой комнате незнакомы.


- Как ты? – Рауль бережно касается пальцами щеки, проводит по губам, наклоняется и целует.


- Где мы? Что произошло? – хриплю, запрокидываю голову вверх, вижу, что руки прикованы наручниками к изголовью старой кровати.


- Теперь ты будешь здесь жить, - поворачиваю голову на звук его голоса.


Мужчина сидит на стуле, расставив ноги и уперев руки между ними. На нем нет ничего, что сковывало бы свободу передвижения. Почему тогда я не могу нормально пошевелиться?! Что значит, буду жить здесь?! Дергаю руками, борясь с путами и возрастающей паникой. Вермандуа молчит, только следит за моими глупыми попытками освободиться. Выдыхаюсь быстро, потому что меня мучает слабость. Только простынь соскальзывает с тела, я обнажен.


- Рауль это уже не смешно, - злюсь, поэтому голос звучит тихо и угрожающе. – Почему я должен жить здесь? Сними эту дрянь с меня! – вновь рву руки на себя, но делаю только хуже, одно запястье начинает кровоточить, а жжение становится слишком сильным.


- Алекс, когда-то давно я сделал одну огромную ошибку, - мужчина встает и прохаживается по полутемному помещению, подходит к окну, забитому деревянными досками с внешней стороны, - я отпустил тебя, дал возможность жить. Но моя жизнь на этом закончилась…


- О чем ты говоришь?! Мы никогда не были знакомы раньше! Рауль! – приподнимаю голову, чтобы видеть собеседника.


- Я не повторю ее, - Вермандуа резко на пятках разворачивается ко мне. Выражение лица жесткое, даже жестокое, жаль глаза не могу разглядеть, возможно, они сказали бы многое, а так я скатываюсь в пропасть паники, отказываясь что-либо понимать.


- Я тебя не понимаю, Рауль…, - опускаю голову на подушку, закусываю губу, чтобы не завыть в голос. Страшно.


- Алекс, я не позволю тебе уйти ни к этому мужчине, ни к кому-то другому. Ты МОЙ! Запомни это!


- Я не собираюсь никуда уходить! – кричу. – Не собирался до этого концерта, а теперь, прости, но вряд ли между нами что-то будет!


- Это только твое мнение, - нависает надо мной, усмехается.


Не хочу его видеть, поэтому закрываю глаза и поворачиваю голову. Минуту ничего не происходит, только откуда-то издалека доносится шум ремонтных работ, звук улицы. Невесомый поцелуй в щеку возвращает в реальность. Смотрю на мужчину. Он идиот? Рауль тянется к губам, сжимаю их, отворачиваюсь. Его пальцы тут же впиваются в подбородок, поворачивают мою голову, целует снова, но вряд ли меня что-то заставит разжать зубы. Хотя… Кусаю Рауля за губу, с такой силой стискиваю зубы, что прокусываю, в рот попадает горячая соленая кровь. Тошнит моментально. Разжимаю зубы, хватаю ртом воздух.


- Я знаю, малыш, что тебе нравится грубый секс, - француз усмехается, вытирает рукавом рубашки кровь и рывком разводит мне ноги.


Они тоже привязаны, но толстой белой веревкой. Ими я могу шевелить, жаль не настолько, чтобы пнуть Вермандуа.


- Отъебись от меня ублюдок! – от страха кричу на родном языке, забыв о том, что француз его не понимает.


- Алекс, успокойся, - гладит по бурно вздымающейся груди, задевает поочередно соски. – Тебе же нравится…


- Но не в такой обстановке! Не с таким тобой! Я же доверял тебе! Тварь!


- Закрой рот! – шипит, близко наклоняясь ко мне. – Я всего лишь хочу, чтобы ты принадлежал только мне.


- Пошел ты! Я тебя убью, сука!


- Все, что ты хочешь, любимый, - жаркий шепот в ухо.


Гладит меня, целует, крепко удерживая мое извивающееся тело. Ору благим матом, пытаюсь избавиться от прикосновений этого урода. Но тщетно, руки скованы, ноги привязаны, а телом пользуется Вермандуа, сбросить его руки невозможно. Отпускает только на миг, чтобы расстегнуть ширинку, достать твердый член, выдавить смазку на пальцы. Продолжаю дергаться, свожу ноги, но я не в той позе, чтобы сражаться с ним. Мужчина сильнее, поэтому с силой вводит в меня пальцы, смазывает. Пара мгновений и он уже вставляет в меня плоть. Входит до самого конца, причиняя боль, сжимает талию, до синяков. Зажимаюсь, пытаюсь вытолкнуть его прочь, но делаю только больнее, тело дрожит от ненависти и бессильной ярости. Трахает меня сильно, грубо, властно, впрочем, как всегда. Только вот любовник превратился в насильника. Постепенно расслабляюсь и просто позволяю ему делать то, что хочет. Так легче. Я же знаю, что отомщу ему… Если выпутаюсь…


- Ну, видишь, тебе же нравится, - шепчет, двигая рукой по члену, вжимая меня в кровать.


Он внутри, глубоко, а движения на члене такие умелые, приятные, мужчина слишком хорошо изучил меня, знает, как доставить удовольствие.


- Убью! – шиплю ему в лицо.


- Тише, хороший мой, тише, - движения на плоти становятся быстрее, ритмичнее, бедра Рауля двигаются в такт, сводят с ума, есть вещи неподконтрольные разуму и его желаниям.


- Тварь! – кончаю, проклиная Вермандуа.


Он долго еще лежит на мне, поглаживая и лаская, целуя, его член все еще во мне, но уже не чувствую давления, только щиплющая боль. Прикидываюсь бревном, только на душе гаже некуда. Как судьба может быть такой жестокой? За что? Чем я провинился? Почему меня постоянно мотает по жизненной реке? Почему я бьюсь о коренья и камни? Почему я пропахиваю носом все отмели?