– Это всего лишь простуда. Надо было поехать.

– Считаешь меня законченной эгоисткой?

Мне вдруг до дрожи в коленках захотелось, чтобы Лизка оказалась законченной эгоисткой, которая уехала ночью в клуб, бросив меня на верную смерть. Ее забота была сейчас невыносима, как слишком яркое солнце.

– У тебя такой замученный вид. Поспи еще, – предложила она.

«Фервекс» делал свое дело – глаза закрывались сами собой, но уснуть я не могла. Что-то мешало, как крошки в постели. Лизка заслуживает знать правду. Я должна все ей рассказать!

– Лиз, нам надо поговорить…

– Да не вздыхай ты! Знаю я все. Вчера не могла тебя найти и позвонила ему.

– Кому?!

– Максу, конечно! Он сказал, что вы расстались. Ты ведь из-за него расклеилась? Дурочка! Не понимаю, как ты вообще встречалась столько лет с этим занудой! Однажды я спросила, как здоровье его бабушки, и выслушала увлекательнейшую сорокаминутную лекцию об опоясывающем герпесе. – Лизка потыкала двумя пальцами в открытый рот, изображая рвотные позывы. – Забудь его!

– Уже забыла. – Слезы обожгли глаза, и я повернулась на другой бок.

– Дурочка! – ласково прошептала Лизка и погладила меня по голове. – Выздоравливай. А уж потом мы эту дурь из тебя вышибем. Поедем куда-нибудь или… Чего тебе хочется? Хотя нет! Я сама знаю, что тебе нужно!

– Лизка, я тебя обожаю! – Размазывая слезы по щекам, я улыбнулась ей через плечо.

Подруга всегда точно знала, что мне нужно. Только то, чего хотелось ей самой.


Лилии были повсюду – в вазах всех мастей, ведерке под шампанское и даже в кастрюле, на эмалированном боку которой тоже красовались какие-то цветы. Слишком много цветов. Ненавижу лилии! Есть в них что-то хищное, как в раззявленной львиной пасти.

Лилии скалились, ухмылялись, источали аромат, который плавал по кухне, как угарный газ. Этот тошнотворно-приторный запах проникал сквозь каждую клеточку кожи и разъедал изнутри, как серная кислота. У меня заломило висок.

Тетя Наташа разлила по фарфоровым чашкам зеленый чай. Сделав глоток, я сморщилась. Показалось, что чай тоже пахнет лилиями.

– Лизка, твоего нового поклонника надо как-то нейтрализовать! – смеялась тетя Наташа, нарезая роскошный пирог, покрытый шоколадной глазурью и мелкими кусочками грецкого ореха. – Пусть прекращает скупать цветы в промышленных масштабах, а то уже кажется, что мы живем в мавзолее!

Подруга посмотрела на меня и виновато улыбнулась:

– Как-то сказала Алексу, что обожаю лилии, вот его и сорвало с катушек.

Мне так и не хватило духу сказать ей правду. От этого голова болела больше, чем от мавзолея лилий, подаренных подруге моим мужчиной.

– А чем вообще занимается этот цветочный даритель? – закинула удочку тетя Наташа.

– У него свой ЧОП.

– А квартира есть? – прищурилась она и вдруг подпрыгнула на месте. Видимо, Лизка пнула ее под столом.

Любопытная родительница отодвинулась подальше.

– И вообще, он к тебе с серьезными намерениями или как?

– Мама! – прошипела Лизка, указывая на меня взглядом.

Подруга была убеждена, что я страдаю из-за разрыва с Максом, и не хотела обострять боль своим безоблачным счастьем. Вот уже третий день она, как заведенная, таскала меня по салонам, считая СПА лучшим средством от несчастной любви. Я же, словно в прострации, смиренно спускала остатки зарплаты на шоколадные обертывания, хотя обычно предпочитала шоколад внутрь.

– Кушай, детка, а то худющая стала – одни глаза! – вздохнула тетя Наташа.

Я потерла тяжелый висок и тоскливо посмотрела на кусок шоколадного шедевра на своем блюдце. Есть почему-то не хотелось.

– Одни глаза! – сокрушенно повторила она. – Твоя мама с меня три шкуры спустит!

Тетя Наташа и мама дружили со школы. Их нежной привязанности не помешал даже переезд Лизкиного семейства из нашего города в столицу. Казалось, мамы его и не заметили. Так и висели на телефоне, как будто все еще жили на соседних улицах.

– Кстати, на днях видела твой сюжет о боди-арте, – продолжала тетя Наташа, – ну, тот, когда тебя разрисовали под помидорку.

– Под Человека-паука.

– Точно. Потрясающе! – Она нетерпеливо постучала ложкой по блюдцу и бросила на дочь строгий взгляд: – И все-таки, Лизавета, с этим парнем все серьезно или как всегда?

– Мам, дай мне спокойно поесть! – взорвалась Лизка.

Тетя Наташа раздраженно вздохнула:

– Хватит уже порхать! Пора задуматься о семье, детях! Неужели тебе не хочется малыша?

У Лизки сделалось такое лицо, как будто она увидела таракана. Беременность была ее главным ночным кошмаром. Подруга свято верила, что после каждого ребенка объем бедер увеличивается на два сантиметра. Где Лизка раздобыла эти статистические данные – загадка. Может, в школе моделей?

– Ну, а свадьба? Разве ты не мечтаешь о роскошном платье? Можно заказать его в Штатах или Италии. – Тетя Наташа решила зайти с другой стороны. – А Машулька будет твоей свидетельницей!

Меня опять затошнило.

– Теть Наташ, у вас красивая… туника. Это та, что мама на день рождения подарила?

– Да! То есть нет…

Они с Лизкой переглянулись.

– Понимаешь, ту кофточку Таня, наша домработница, утюгом прожгла. Ты только маме не рассказывай, а то она расстроится! Пусть это будет нашим секретом, – подмигнула тетя Наташа.

– Действительно, зачем ее расстраивать, – задумчиво проговорила я.

А ведь она права! У подруг могут и должны быть секреты друг от друга! Маленькие, как неправильная туника, или большие, как неправильный мужчина. И они, эти самые секреты, вовсе не мешают дружбе, а, наоборот, скрепляют ее! Да-да! В самом деле, что изменится, если я расскажу Лизке об Алексе? Она решит, что во всем виновата я, и мы перестанем общаться. А может, не только мы, но и наши мамы! Да это просто преступление – прерывать дружбу, которая передается по наследству!

Я придвинула к себе блюдце с куском шоколадного пирога. Настроение сразу как-то улучшилось.

– У меня же сериал начинается! – вдруг вскинулась тетя Наташа. – Пойду. А вы пока поболтайте тут, наверняка хотите посплетничать.

И она ушла с кухни.

– Вчера у меня с Алексом все было, – прошептала подруга.

Пирог встал поперек горла, я закашлялась, и Лизка пребольно треснула меня по спине.

– Он та-акой, ты даже не представляешь!

Я представляла.

– Зверь! Губы, как у верблюда!

– Чего? – ошалело спросила я.

– Помнишь, в Египте мы кормили с рук белых верблюжат? Их губы казались такими нежными и мягкими на ощупь. – Лицо подруги сделалось невинным и безмятежным, как у ангела. – У нас с Алексом была волшебная ночь… Машка, ты что, оглохла? У тебя мобильник звонит!

Взяла трубку и чуть не рухнула со стула. Это был Алекс!

Я вскочила и бросилась с кухни прочь. Сейчас устроюсь в каком-нибудь укромном уголке и все ему выскажу! Главное, чтобы Лизка ничего не заподозрила! Надо вести себя естественно и непринужденно.

– Кто это? – холодно спросила я.

– Не узнала?

– Забыла. Ты же не объявлялся шесть с половиной дней!

– Пришлось задержаться чуть дольше, чем я рассчитывал. Дела.

– Мокрые? – ехидно поинтересовалась я.

– К счастью, нет. Обошлось без смертоубийства. Я соскучился, хочу тебя видеть.

Сердце сладко замерло, и я мечтательно зажмурилась. Перед глазами всплыло Лизкино лицо безмятежного ангела. Ну, сейчас ты у меня получишь, верблюд хренов!

– А вот я не хочу тебя видеть. Пока ты разбирался со своими «делами», многое изменилось. У меня теперь другой!

На том конце провода повисла пауза.

– А ты шустрая, молодец, – сказал он упавшим голосом. – И кто счастливчик?

– Какая разница? Главное, что он любит меня и… между прочим, выше тебя на целую голову! – зачем-то ляпнула я.

– Ах, ну если на целую голову, тогда понятно, – усмехнулся он, – но почему…

Я отключилась, не дослушав, весьма довольная собой. Я испытывала какое-то садистское наслаждение, как будто отстегала его мокрой тряпкой по сердцу. Но через несколько мгновений почему-то показалось, что отстегала я не его, а себя…

Потерянно огляделась по сторонам, надеюсь, я не слишком громко орала? И вела себя естественно и непринужденно?

– Маша, почему ты сидишь здесь в моей шубе? – озадаченно спросила тетя Наташа, появляясь на пороге шкафа с верхней одеждой.

– Безумная стужа, – пробормотала я с интонацией Льва Евгеньевича Хоботова, персонажа моего любимого фильма «Покровские ворота».


Ночевать я осталась у Лизки. Утром по дороге в фитнес-клуб она подбросила меня до метро. Перед работой я решила заехать домой переодеться.

Войдя в импровизированный коридорчик четырех квартир нашего этажа, отгороженный, как водится, железной дверью, я чуть не растянулась, споткнувшись о поломанные лыжи. Мои простодушные соседи, видимо, считали этот предбанник своим личным чуланом и складировали здесь все, что не поместилось у них в квартире: велосипеды, запчасти от детской коляски, полшкафа, бесчисленные тазы и даже постер группы «Backstreet boys», который они великодушно водрузили на мою дверь. На днях соседи окончательно распоясались и прибили к стене ветвистые рога-вешалку. Непосредственно под рогами, на дырявом диванчике, я приметила и еще кое-что, ненужное никому из жильцов нашего этажа, – моего бывшего парня Максима.

– Где ты была? – строго спросил он.

– У Лизки, – честно ответила я.

– Понятно. – Лицо Макса исказила болезненная гримаса. – А я тебя уже два часа жду. Пришел, чтобы отдать тебе Друри, – угрожающе добавил он.

Опасливо озираясь по сторонам, я отпрянула назад. Что еще за друрия?! У нас с простодушными соседями и так уже полшкафа, бесчисленные тазы, поломанные лыжи, а теперь еще и рога! Только друрии для полного счастья и не хватало!

– Это учебник по бухучету. Автор – Колин Друри. Помнишь, я брал у тебя на третьем курсе. Вот, принес.

Я с готовностью кивнула, хотя процентов на пятьдесят была уверена, что никогда не изучала бухучет.