– Настырные, однако, девицы – думал, не прорвемся.

– Борются за клиентов – жесткая конкуренция и сдельная оплата, – иронично прокомментировал Андрей.

– Любопытно, им доплачивают за сложность и напряженность?

– Предлагаешь вернуться?

– Зачем? – растерялся парень.

– Уточнить детали.

– Спасибо, нет, – открестился он. – Больше тянет домой.

У подъезда Андрей по привычке посмотрел вверх – окна их квартиры зияли темнотой. Уже в лифте он вспомнил, что перед встречей отключил мобильник. Проверив входящие звонки, увидел вызовы жены и набрал ее номер. «Абонент временно не доступен. Перезвоните позже», – порекомендовал беспристрастный голос оператора сотовой связи.

В прихожей в глаза Тополевскому бросился настенный календарь. По давно установившейся традиции они с Машей в шутку вычеркивали дни, прожитые в разлуке. Андрей не раз ловил себя на мысли, что, не глядя на расстояние в не одну сотню километров, они с женой живут на удивление синхронно. Просыпаются с точностью до минуты, тянутся к телефонам практически одновременно, и, слыша в ответ короткие гудки, точно знают, что звонят друг другу. «Высшая духовная связь», – как-то прокомментировал подобную интуицию Никита.

Опустевшая квартира показалась Тополевскому холодной и неуютной. Переодевшись, он скорее по привычке направился в кухню. На дверце холодильника магнитиком крепилась записка: «Любовь моя! Если не выберешься на космодром, встретимся недели через две, не раньше. Ужин на плите. Береги себя. Люблю. Целую. Жду. Скучаю. Я». Поискав ручку, он обвел на календаре дату возможной встречи и вычеркнул минувший день, после чего нехотя перекусил. На журнальном столике в гостиной его дожидался свежий номер «Новостей космонавтики». Посмотрев выпуск теленовостей, Андрей устроился в кресле и открыл журнал. На одном из разворотов он заметил фотографию стартового комплекса части, где тридцать лет назад началась его служба.


…Двигаясь за основной массой людей, сошедших на конечной остановке мотовоза, лейтенант Тополевский достаточно быстро оказался у штаба части, куда он был назначен после училища. «Вот и выпускники стали съезжаться, – устало заметил куривший у штаба дежурный, рассматривая приближающегося в парадной форме лейтенанта, и предупредил: – Командир отдыхает после пуска, собирайтесь здесь, а я чуть позже доложу ему». Вскоре подтянулась прибывшая молодежь, делясь в курилке первыми впечатлениями. По команде дежурного «Смирно!» офицеры дружно выбросили сигареты в урны и стали на вытяжку.

– Товарищ полковник, во время моего дежурства происшествий не случилось. Дежурный по части капитан Грязных.

– Вольно! – скомандовал командир, с интересом разглядывая выпускников, и поприветствовал их.

– Здравия желаем, товарищ полковник! – грянуло в ответ.

– Грязных, вызовите Сухих и Немых, – приказал Надеждин, предложив лейтенантам по одному заходить к нему в кабинет.

«Прозвища как на зоне», – не зная, что это реальные фамилии, подумал Тополевский, быстро докуривая сигарету, которую в отличие от остальных предусмотрительно зажал в кулаке.

– Начальник строевой части капитан Сухих. Начальник офицерских сборов капитан Немых, – представились подошедшие офицеры. – Смельчаки есть? Кто первый к командиру?

Андрей, не раздумывая, шагнул и уже в кабинете четко доложил:

– Товарищ полковник! Лейтенант Тополевский для дальнейшего прохождения службы прибыл.

– Как учился? – уточнил командир, закуривая «беломорину».

– Нормально, товарищ полковник.

– Он с медалью закончил, – пояснил Сухих.

– Чего ж скромничаешь? – удивился полковник.

Андрей пожал плечами.

– А по специальности кто?

– Инженер-механик, – заглянул в личное дело строевик.

– В отделение контроля заправки к Крючкову пойдешь? Там как раз требуется грамотный инженер.

– Куда прикажете.

– Вот и славно. Зови следующего, и ждите у штаба – Немых познакомит вас с частью.


Через час капитан вел лейтенантов по расположению части, показывая казармы, столовую и МИК. Молодежь удивленно крутила головами, с интересом рассматривая новые объекты. К стартовому комплексу группа заметно поредела. В ней остались только те, кто был назначен служить именно здесь.

– Отчего на старте так много людей? – полюбопытствовал Тополевский и проявил свою осведомленность: – Ведь на кнопку «Пуск» нажимает всего один человек.

– С чего это ты взял? – заносчиво переспросил провожатый.

– Видел в училище учебный фильм.

– То-то и дело, что фильм. Там показана только завершающая операция. А в жизни ракета сначала несколько дней собирается, затем испытывается и только потом вывозится на подготовленный старт. Здесь ее еще два дня проверяют, после чего идет заправка и только потом дело доходит до «Пуска». Короче, работы хватает не одной сотне людей. Еще вопросы есть? – он с превосходством посмотрел на любознательного лейтенанта, полагая, что урезонил его.

– Какие конкретно работы проводятся на старте?

– После сборки схем проводятся электрические и пневматические испытания систем и агрегатов. Подробно о них вам расскажут непосредственные начальники.

– Товарищ капитан, – продолжал упорствовать новичок, – какое напряжение в сети и давление газов в магистралях используется на старте?

Андрей никак не мог привыкнуть, что стал лейтенантом, и теперь капитан для него практически ровня, а вовсе не начальник, как недавно в училище. Немых с любопытством посмотрел на молодого коллегу.

– До пятидесяти атмосфер и двадцать семь вольт, – скороговоркой выдал он и приказал: – Разойдись по рабочим местам!

В бункере управления Тополевский не сразу нашел пультовую заправки. Тяжелая металлическая дверь открылась с большим трудом. В полутемной комнате никого не было видно, но где-то в углу слышался звук перебираемых предметов. «Э – эй…» – робко позвал Андрей и прислушался. Из-за зиповского шкафа выглянул сидящий на корточках уже немолодой капитан.

– Привет, – дружелюбно поздоровался он, приподнимаясь.

– Товарищ капитан, лейтенант Тополевский при… – попытался по-уставному представиться новичок.

– Как зовут тебя, лейтенант? – с улыбкой уточнил начальник.

– Андрей. Андрей Васильевич.

– А я – Николай Афанасьевич, – приблизившись, протянул руку он. – У нас между собой принято обращаться по имени-отчеству. Не возражаешь?

– Конечно. Надо только привыкнуть.

– Привыкай, – Крючков вернулся на прежнее место и углубился в поиски, по-видимому, весьма значимой для него детали.

В комнате появился приятной наружности лейтенант, кивнул шефу, осмотрелся, поздоровался с Андреем за руку и представился:

– Волгин. Антон… Григорьевич.

– Очень приятно, – Тополевский обернулся к Крючкову. – А мне что делать, товарищ капи… Николай Афанасьевич?

– Ты старт уже видел?

– Мельком.

– Тогда бери ключи от зиповой, – он бросил Андрею связку, которую тот ловко поймал. – Иди, собери схему на 90 градусов и проверь сопротивление изоляции.

Лейтенант выразительно промолчал, осмысливая команду. Он ровным счетом ничего не понял, а переспросить было неловко.

– Возьми мегомметр и найди на старте ефрейтора Коровкина – он тебе поможет, – подсказал Крючков, видя его растерянность.

В шкафу было два мегомметра. На одном значилось 100, на другом – и вовсе 500 вольт. Какой из них брать? «Все ясно, – с усмешкой подумал Андрей, – проверяют «на вшивость», как и предупреждали в училище». Впрочем, долго думать ему не пришлось: выручили врожденная смекалка и только что приобретенные знания. «Немых говорил, что напряжение на старте – 27 В, – размышлял он. – Значит, стовольтовый мегомметр будет меньшим злом». Взяв прибор, лейтенант в задумчивости побрел на старт, лихорадочно вспоминая все, чему его учили в ВУЗе.

Старт напоминал гигантский муравейник, где в строго заведенном порядке перемещались десятки людей. Каждый из них четко знал, куда двигаться и что делать. Тополевский на мгновение остановился, пытаясь сообразить, как среди людей, одетых в совершенно одинаковую униформу, вычислить магического ефрейтора Коровкина. Осмотревшись, он принял единственно верное решение – подойдя к колоннам обслуживания, сложил руки рупором и громко крикнул: «Коровкин». Откуда-то сверху раздалось желанное: «Чего?» «Ко мне!» – задрав голову и придерживая рукой фуражку, приказал Андрей. «Щас закончу и спущусь», – спокойно ответил увалень и скрылся на колонне, где-то на высоте шестого этажа. Ожидая помощника, Тополевский внимательно наблюдал за умелыми действиями стартовиков и заправщиков.

– Искали, товарищ лейтенант? – поинтересовался коренастый парень в черной спецовке и ярко красной монтажной каске.

– Нам приказано собрать схему на 90 градусов, – уверенным голосом довел до него указание лейтенант.

– Приказано – соберем, – без эмоций заверил воин и направился к одному из огромных кабельных шкафов.

Не спеша, он извлек бухту кабеля и положил ее прямо на землю. Затем то же проделал со вторым, третьим, четвертым… Андрей занервничал, полагая, что даже ефрейтор экзаменует его. Не выдержав, он дернул его за рукав и потребовал:

– Доложите, что вы вытворяете!

– Ищу наши кабеля. Их перепутали после сегодняшнего пуска.

– Сегодня был пуск?

– В три часа ночи, – беспристрастно пожал плечами солдат.

– Зачем было все разбирать, если приходится собирать заново?

– Так круг-то этот, – Коровкин кивнул на поворотный круг, на котором они стояли, – после каждой работы вращают в исходное положение, так как не известен азимут следующего пуска. Если схемы не разобрать, все кабели порвутся.

– Ясно, – Андрей делал вид, что проверяет знания ефрейтора, а на самом деле учился у него. – Доложите индексы наших кабелей!

– Вот этот, с большой «головой» и красной чертой, – наш, – с гордостью произнес флегматичный ефрейтор и уверенно извлек из кучи кишащих подобно клубку змей кабелей нужный. – И этот поменьше, с зеленой чертой, – указал глазами он, – тоже наш.