– И создает же бог такое дерь…

– Илья Федорович, вот документы, – удержал его от комментариев Тополевский и протянул увесистую папку.

– Она ведь и ко мне прорвалась! – побагровел от возмущения командир. – Помоги ей, видите ли, сына распределить на космодром. И это после той грязи, которую она ушатами льет на нашу семью!

– Сын-то у нее действительно хороший парень, – заступился Андрей.

– Считай, что ему крупно не повезло! – не дослушал генерал и, как отрезал, подытожил: – Дети сволочей на космодроме служить не будут! Я уже дал соответствующее распоряжение начальнику отдела кадров…


Глава двадцать третья

Стемнело. Включили уличное освещение. Маша и Андрей, не сговариваясь, посмотрели на часы.

– Приглашаю тебя в кафе! – обнял жену Тополевский. – Устроим себе романтический ужин.

– А почему нет? Ведь тебе скоро улетать.

Официантка принесла меню, сделали заказ. За столиком у входа скандалил подвыпивший клиент. Для разрешения конфликта к нему пригласили администратора. Суть его спора была не ясна, но мужчина настоятельно твердил слово «рэкет».

– Кстати, о каком таком рэкете бубнил Никита? Шутка или требуется вмешательство? – вспомнил Андрей.

– Обычный солдатский прикол. На железнодорожном переезде машинист тепловоза раскрутил его на курево. И остался мой оруженосец без любимых сигарет. А их недостаток портит ему настроение, пожалуй, даже больше, чем отсутствие женщин. Выйдя от нас, он ведь сначала в ларек свернул, а уж потом – к барышне…


…«Волга» с телевизионщиками затормозила перед переездом, где подозрительно долго маневрировал тепловоз. Железная махина без всякого на то объяснения передвигалась вперед-назад, время от времени издавая протяжные гудки. Машинист выжидательно поглядывал в сторону автомобиля. Так продолжалось с пяток минут. Олег с Машей с пониманием переглянулись и улыбнулись. Никита нахмурился, извлек из кармана пачку сигарет и собрался покинуть салон. «Воздержись», – предостерегла его Маша. Но приятель только отмахнулся и нервно затянулся. «До финиша рукой подать», – констатировал водитель, наблюдая за поединком взглядов солдата и гостя. Спустя несколько минут оператор не выдержал и посмотрел на компаньонов:

– Ну, и долго он собирается играть со мной в гляделки?

– Теперь все зависит исключительно от тебя, – усмехнулся Олег. – Солдат по номерам знает, что в машине гражданские – прикалывается.

– Что ты имеешь ввиду?

– Будет стоять на переезде, пока не угостим его сигаретами.

– Моими? – оглянувшись, с обидой в голосе уточнил пассажир.

– А я не курю, – напомнил Олег. – Маша, по-моему, тоже.

– А в объезд никак?

– Увы, дорога только эта.

– Я пыталась тебя удержать, – напомнила журналистка.

– Могла бы сказать открытым текстом.

– Можно подумать, я с ним в сговоре! Когда-то слыхала про солдатские приколы, не более того. Думала, обычные байки.

– И почему люди не летают? – Никита извлек несколько сигарет.

– Не продешеви, – иронично предостерегла Маша. – Иначе заночуем.

– Без курева я от кислородного отравления могу окочуриться!

– Поднесем к выхлопной трубе, – рассмеялся Олег.

– Все вы тут заодно.

– Просто так совпало, и нам не повезло.

– Зато ему повезло, Маня!

– Вот он и не упускает шанс! Не жмись. Ты один тут курящий.

– «Чуть что, все косой»! – Никита сунул за уши по сигарете, и шутливо поднял вверх руки. – Ну, все, служивый, твоя взяла!

Он бросил солдату пачку. Парень внимательно изучил марку сигарет, уважительно цокнул и что-то показал жестами.

– Не понял? – обернулся к сидящим в машине Никита.

– Добавки просит, – перевел Олег. – Видит твою заначку.

Возмущенный оператор протянул солдату еще две сигареты.

– Прямо рэкет в погонах, – пожаловался он партнерам.

Машинист жестом поблагодарил гостя и послал Маше воздушный поцелуй. Тепловоз дал прощальный гудок и тронулся с места.

– Поцелуи тебе, а сигареты с меня, – возмутился Никита, забираясь на заднее сидение. – И хоть бы кто заступился! Сплошные поборы: дома – гаишники, здесь – солдаты. Отпад!

– Аппетиты гаишников круче! – не удержался от комментария Олег.

– В части везете меня прямо в магазин! Я без сигарет работать отказываюсь – у меня профессия вредная!

– В магазин мы, конечно, заедем, не вопрос. Но твои любимые сигареты найдем там вряд ли, – предупредила Маша.

– Маня, ты на что это намекаешь? В войсках уже не курят?

– Ну, почему же. Просто такие сигареты в армейском магазине днем с огнем не найдешь. Солдатам папиросы выдают бесплатно, а офицерам подобные траты не по карману: их достаток оставляет желать лучшего.

– Офигеть! Министр обороны не так давно утверждал, что даже лейтенант получает штуку баксов.

– Его ввели в заблуждение, – усмехнулась Маша.

– Неужели офицерское жалование… совсем того…

– Оклад уборщицы банка раза в три выше генеральского. А российский солдат даже бомжу позавидует, – пояснил Олег.

– Иди ты! У нас же контрактная армия!

– У кого у вас? Солдат получает раз в двести меньше тебя.

– Маня, он что, меньше пачки моих сигарет зарабатывает?

– Заметь: в месяц

– Серьезно?! – поперхнулся гость. – А что руководство?

– Местное сочувствует, но как тут поможешь? Нормы довольствия устанавливает Москва. А чиновники из арбатского военного округа докладывают президенту, что армия обеспечена всем необходимым, – посетовала коллега. – И на паперти, заметь, здесь тоже не подают, так как прихожанки – жены военнослужащих. Сами нуждаются.

– Раньше офицерам платили за сложность и напряженность, – поддержал ее Олег. – И получали больше те, кто служил в далеких точках. А теперь хорошо платят только своим.

– Это кому же? – уточнил оператор.

– Судя по окладам чиновников центрального аппарата, самое напряженное место в России – Москва, – усмехнулась Маша.

– Чудеса, да и только. С телеэкранов все выглядит куда оптимистичнее. Твои коллеги, Мария, безбожно врут, – возмутился Никита.

– Но не я же! Я вообще стараюсь во всем найти позитив, а рапортовать о мнимых достижениях не умею и не желаю.

Оператор кивнул и, не найдя сигарет, обреченно вздохнул:

– Все! День пошел коту под хвост.

– Ничего. Вечером тебя утешит прелестная «кошечка».

– Маня, без курева я перестаю ценить даже юмор! Поехали!

Олег скрыл улыбку и завел двигатель.

– Сегодня никаких съемок с крыши МИКа, – напомнила журналистка. – Я обещала мужу не лазать на высоту.

– Приплыли! Не кури, не снимай, может, и дышать тоже нельзя? – запротестовал напарник. – Я вот тебе советов по тексту не даю!

– А ты попробуй, может, я и прислушаюсь.

– Лично мне в них все нравится.

– Меня твоя работа тоже устраивает.

– То-то! Потому я полезу, куда наметил, хоть режь! Но при условии, что ты стрельнешь для меня парочку сигарет.

– Ты – чудовище.

– А кого еще могли поставить в пару с красавицей?

– Так и быть, стрельну.

– Уговорила, рисковать буду один, – подмигнул оператор и жалостливо заметил. – Ведь обо мне, одиноком, ограбленном человеке, побеспокоиться некому. Хотя мне по фигу, что на земле, что в облаках – был бы клевый ракурс.

– Только поторопись – мне еще мужа в полет собирать.

– В космос что ли намылился? Корабль ведь порожняком отчалил.

– Не умничай! В столицу он летит, в Москву, самолетом. Людей запускают пока только с Байконура.

– Плавали, знаем. Еще немного, и я стану экспертом по космосу. Пойду в картину консультантом. Возьмешь?

– Как вам можно отказать, мессир?

По приезде в часть Никита влез на дерево и стал снимать панорамные зарисовки, а Маша, как и обещала, направилась на поиски сигарет. Самые приличные нашлись только в финслужбе. Армейские финансисты по-прежнему жили лучше испытателей…


На удивление, посетителей в кафе было много. В основе своей это были достаточно молодые люди. Андрей незаметно изучал публику.

– По-моему, достаток нынешних лейтенантов не так уж мал, – заметил он. – Хватает на ужин в кафе. Мы себе такого не позволяли.

– Судя по чисто мужским компаниям и гарниру без мяса – это обычные холостяки. Перекусить негде – столовых не стало. Семью создать проблематично – девушек, желающих уехать в тайгу, можно пересчитать по пальцам. Ни денег, ни жилья, ни перспектив.

– В нашу бытность лейтенантами проблемы были те же, но мы не делали скидок на трудности, – Тополевский что-то вспомнил и улыбнулся. – Хотя отдельные «деятели» были всегда…


Глава двадцать четвертая

…На построение боевого расчета первого после катастрофы пуска прибыл генерал Петров. Проходя вдоль строя, он до боли остро ощутил понятие «звенящая тишина». Сотни глаз с тревогой следили за начальником полигона. Застывшие на морозе лица боевых товарищей были непроницаемы. Петров в волнении обратился к расчету, стремясь в каждом стоящем перед ним растопить предательский ледок страха и неуверенности: «Эта первая боевая работа после страшной трагедии, случившейся на соседнем старте. Она унесла жизни сорока восьми наших товарищей. Я сознаю, как непросто вновь заставить себя работать на однажды взбунтовавшейся технике. А потому прошу выйти из строя тех, кто не чувствует в себе должной уверенности. Вы все будете правильно поняты». Мгновения ожидания оказались сродни вечности. Секунда, другая, третья. Строй не шелохнулся. «Тогда к бою!» – отдал команду генерал.


Волгин со своим расчетом работал на кабине обслуживания.

– Ракета-носитель заправлена перекисью водорода, – разнеслось над стартом по громкой связи.

– Двадцать четвертому провести уравнивание перекиси водорода, – услышал в своем шлемофоне Антон.

– Есть провести уравнивание! – доложил он.

Пробираясь сквозь гирлянды заправочных шлангов, Антон оступился и, случайно коснувшись корпуса фильтра перекиси, обжег руку. «Что за чертовщина?» – вздрогнул старлей, подув на ладонь. Догадка пришла мгновенно: в заправочных магистралях шла самопроизвольная реакция разложения перекиси, и до беды оставались считанные минуты. Волгин схватил стоявшее рядом ведро и плеснул его на корпус фильтра. Вода, испаряясь, зашипела.