– Ой-е-ей, – через мгновенье раздался в темноте легкий смех Маши. – Щекотно.

– И вот так всегда, – с показной обидой в голосе перевернулся на другой бок супруг.

– Не всегда, – попыталась загладить свою вину Маша, целуя его в шею. – Андрюшка, не обижайся, пожалуйста.

– Мне щекотно.

– А вот и нет! – рассмеялась жена, устраиваясь на его руке.


Утром, садясь в машину, Маша послала мужу воздушный поцелуй и жестом показала: напиши. Тополевский кивнул, поцеловал в ответ два пальца и приложил их к стеклу. А когда машина отъехала, сел перед монитором и задумался. Десять лет назад, руководя научно-испытательной деятельностью космодрома, он всегда держал руку на пульсе. Случалось, очередное «чудо космической техники» проявляло характер и выбрасывало такие фортели, что даже профессионалам становилось не по себе. Но в конечном итоге «железо» всегда пасовало перед знаниями и опытом работающих на нем людей.


Глава тринадцатая

От кабинетной работы с документами Тополевского оторвал телефонный звонок Митрофанова. Андрей отложил в сторону ворох бумаг и без промедления направился к командиру.

– Есть дело, – без подготовки начал генерал, указывая на стул рядом. – Головина только что прямо из кабинета увезли в госпиталь.

– Что-то серьезное?

– Гипертонический криз, пролежит как минимум до Нового года.

– Ну, это недолго. Тут осталось-то неделя всего, прорвемся.

– Так-то оно так, только руководить пуском ракеты, Василич, завтра придется тебе.

Андрей с удивлением посмотрел на генерала.

– Тебе-тебе, – уверенно повторил Илья. – Я сам не смогу. Буду с командующим сопровождать делегацию ЕКА.

– Кого? – не понял заместитель.

– Европейского космического агентства, – разделяя каждое слово, пояснил Митрофанов. – Они завтра прилетают на запуск своего прибора, установленного на борту нашего спутника.

– А Рождество свое они с нами отпразднуют?

– Зачем? Планируют после пуска поднять чарку за успешно выполненное задание и успеть домой к праздничному гусю.

– Все ясно, командир. А на старт-то вы приедете?

– Думаю, нет. Там же будет включен режим «Изоляции». Зачем рисковать здоровьем наших гостей? Мы прибудем сразу на наблюдательный пункт. Ты ведь у нас в первый раз будешь руководить пуском? – уточнил Митрофанов. – Ничего страшного. Там будет Лобанов и его команда. Уверен, справитесь.

– Всего несколько месяцев назад полковник Лобанов был моим непосредственным начальником. А теперь вот меняемся местами.

– Ерунда, не вижу причин для тревог. Виктор Михайлович мудрый человек. Он правильно понимает текущий момент. На него можешь смело полагаться. Во всем, – уточнил генерал и пожал на прощание руку.


На старте Лобанов встретил Андрея подобающим образом. Не панибратствовал, но и не заискивал. На людях они общались, как положено начальнику и подчиненному. Но когда вышли покурить, Лобанов по-отцовски заметил:

– Рад твоему назначению, Андрей. Искренне рад.

– Спасибо вам, Виктор Михайлович, за науку. И …за понимание, – Тополевский с уважением пожал руку учителю.

– Лады. Пора в бункер. Начинаем заправку и подготовку к пуску.

Почти два часа, предусмотренные графиком операций, поступали доклады об их штатном прохождении. И вдруг, буквально за пять минут до пуска, доложили: «Падает уровень горючего второй ступени». Тополевский и Лобанов тревожно переглянулись.

– Двадцатому доложить возможную причину падения уровня, – отдал приказание Лобанов.

– Наиболее вероятной причиной является негерметичность заправочного клапана, – рапортовал начальник заправочной команды.

Лобанов недовольно покачал головой.

– Нам только переноса пуска не хватало! – посетовал он.

– Товарищ полковник, – обратился к Тополевскому лейтенант связи. – Вас генерал Митрофанов, – и протянул телефонную трубку.

– Как дела, Андрей Васильевич?

– Ракета заправлена…

– Идем на пуск по плану? – нетерпеливо перебил его генерал.

– Боюсь, что нет, – честно признался заместитель и сделал паузу. – Обнаружена течь клапана горючего второй ступени.

– Так-так, – нараспев протянул Митрофанов, скрывая от гостей напряженную улыбку. – Что планируешь предпринять?

– Проводим анализ, а разработчики связываются с заводом-изготовителем, уточняют мнение Генерального конструктора. Как только разберемся, сразу доложу.

– Хорошо, жду. Только не затягивайте. Пуск должен быть сегодня – банкет уже заказан.

Тем временем заправщики и представители фирмы разработчика вели с Лобановым ожесточенный спор.

– Убежден, что течь незначительная, – наседал немолодой промышленник. – Вначале 80-х у нас уже была подобная – пустили, все нормально. – Ему протянули лист бумаги. – Вот и ВЧ-грамма пришла от нашего Генерального: «Допускается к пуску», – прочел мужчина и протянул текст Тополевскому.

– С какой скоростью горючее течет по борту ракеты? – неожиданно для всех поинтересовался молчавший до этого Андрей.

– Какое это имеет значение?! – в сердцах выкрикнул заводчанин, готовясь к худшему.

– Огромное! – спокойно заметил полковник. – Если скорость истечения достаточно велика, то струйка горючего к моменту включения двигателей первой ступени может достичь среза сопла. Тогда взрыв ракеты и пожар на старте неизбежны. Хотите трагедии? Мы слишком хорошо знаем ее цену: на мемориале нет свободных мест!

Повисла гнетущая тишина, которую прервал голос Лобанова:

– Послушай, Андрей Васильевич, если Генеральный конструктор разрешает провести пуск с такой течью, – задумчиво произнес он, – стало быть, берет ответственность на себя.

– А если он ошибается? – возразил Тополевский. – К чему нам спешить? Давайте все взвесим, а уже потом решим.

– На НП столько гостей. Они хотят увидеть пуск и успеть домой на Рождество… – заканючил промышленник. Он с коллегами тоже хотел вернуться домой к Новому году.

– В нашей ситуации это не довод, – жестко оборвал его Андрей. – Соедините меня с генералом Митрофановым! – приказал он связисту.

– Андрей Васильевич, – попытался удержать его заводчанин.

Тополевский жестом остановил его и начал доклад Митрофанову.

– Илья Федорович, по результатам анализа следует перенести пуск на резервную дату.

– Та-ак, – нервно протянул командир. – А сегодня, выходит, никак? Что там, кстати, прислал Генеральный конструктор?

– Он допускает ракету к пуску.

– Так в чем же дело? – оживился генерал. – Идем на пуск.

– А если взрыв? Наш анализ его не исключает.

При этих словах начальник космодрома побледнел.

– Погоди, не клади трубку – я доложу командующему.

Несколько мгновений показались Андрею вечностью.

– Переносим пуск на резервную дату, – согласился Митрофанов. – Разберитесь там во всем детально и примите необходимые меры.

– Есть! Где вас найти, если что?

– В кафе. Гости решили банкет не отменять. Они назвали его репетицией празднования Рождества. Закончишь – подъезжай к нам.

– Это вряд ли, командир.

– Ну, тогда – ни пуха, – заключил командир, кладя трубку.

– Виктор Михайлович, мы можем определить, с какой скоростью истекает горючее? – уточнил Андрей у Лобанова.

– На старте таких приборов нет. Они есть только в городе в физико-химической лаборатории. Но, – он посмотрел на часы, – сейчас там наверняка никого уже нет. Поздно.

– Отправляйте офицера в город. Пока он будет добираться, я позвоню и все организую. А здесь, пожалуйста, обеспечьте разработку технического задания на производство работ.

– Андрей Васильевич, не беспокойся. Задание уже пишут, люди к работам готовятся: надевают средства защиты и проходят дополнительный инструктаж, – улыбнулся Лобанов.


К несчастью, привезенное устройство оказалось непригодным к работе. При первой же попытке использования оно вышло из строя. Тополевскому доложили о поломке прибора. Полковник немного поразмыслил и обратился к присутствующим.

– Коллеги, неужели мы с вами не сможем придумать что-то похожее, но более надежное?

– Не вопрос, – поддержал Лобанов. – Что нам в принципе нужно?

– Гибкий шланг и наполненный водой сосуд, – подсказал Андрей.

– Правильно, – согласился тот. – Горючее по шлангу будет поступать в сосуд. По скорости вытеснения воды из него мы определим скорость истечения компонента.

– Вот бутылка из-под лимонада, подойдет? – протянул связист.

– А шланг возьмем от сломавшегося прибора.

– В качестве секундомера предлагаю свои электронные часы, – Тополевский снял их с руки и протянул офицерам.

Вскоре новое устройство было готово. Взяв его, расчет отправился к ракете. Минуты ожидания тянулись мучительно долго.

– Ну? – с надеждой посмотрел на вернувшихся со старта офицеров Тополевский.

– К сожалению, измерения подтвердили вашу правоту, – доложил начальник расчета, возвращая часы. – Скорость истечения горючего велика, и взрыв при запуске двигателей был бы неизбежен.

Лобанов сплюнул через плечо, постучал по дереву и поблагодарил Андрея крепким рукопожатием.

– Виктор Михайлович, готовьтесь к сливу компонентов и снятию ракеты со стартового стола. Будем менять заправочный клапан. На это потребуется много времени…


Работу Андрея над воспоминаниями прервал сигнал автомобиля за окном. Тополевский выключил компьютер и, выглянув на улицу, крикнул водителю: «Иду».


Маша вернулась в гостиницу раньше супруга и нашла на столе его записку, из которой следовало, что Андрей вернется поздно. Ожидая, она решила не терять времени даром и немного поработать. В дверь решительно постучали. Маша улыбнулась: «Никита, входи!» Тот появился с пакетом, в котором призывно позвякивали бутылки.

– Ты откуда?

– Куда, – многозначительно поправил оператор.

– А не поздно?

– В самый раз, – заверил он и осведомился: – Ты одна?