– А вот и Андрей Васильевич, – представил гостям Тополевского московский генерал. – Пока я отлучусь к командиру, сопровождать вас будет именно он.

– Задержите их на час, не меньше, – шепнул Маше Андрей. – У нас еще не все документы готовы.

После экскурсии Тополевский проводил гостей в кабинет Локтева. Журналистка с облегчением вздохнула и заперлась в музее на ключ. Через несколько минут в дверь постучали. Маша прислушалась. Кто-то настойчиво дергал ручку. Она закрыла уши, а потом весь день старательно избегала встречи с Андреем.


Впервые за последние месяцы Тополевский вернулся со службы засветло. Выйдя из машины, он отпустил водителя и направился к подъезду. Из двери ему навстречу стремительно вышел взволнованный Вадим.

– Па, домой лучше не ходи, – предостерег сын. – После ухода Ады Сергеевны мама опять на взводе.

– Прорвемся, – подмигнул отец, поправляя ремень его спортивной сумки. – Не задерживайся, мы будем волноваться.

Переступив порог квартиры, Андрей сразу ощутил боевой настрой супруги – во всех комнатах горел свет, в зале на всю мощь работал телевизор, в кухне оглушительно гремели кастрюли.

– Явился? – вылетела навстречу возбужденная Алина. – Раздевайся! Сейчас и с тобой разберемся!

Андрей не стал отвечать и спокойно направился в спальню.

– Нет, ты не прячься! – удержала его за рукав жена.

Продолжая молчать, он стал переодеваться. Спокойно снял галстук и положил его на кровать. Рука нащупала какие-то травы. Андрей посмотрел на покрывало – по нему были рассыпаны засушенные лепестки и соцветия. Он решительно сгреб накидку и вышел на балкон. Вытряхнув, швырнул покрывало обратно и заперся в ванной комнате. Алина что-то отчаянно кричала, барабаня в дверь. Приняв душ, Андрей перебрался в кухню и поставил на плиту чайник.

– А чего это ты приперся? Пусть тебя твоя мадам кормит!

– Мой дом – здесь.

– А я не буду тебе больше готовить! – Алина заслонила собой холодильник. – Питайся там!

Тополевский вышел и стал одеваться. Жена истошно закричала: «Не пущу! Попробуй только уйти». Он посмотрел отчужденно и вышел.

Купив в ближайшем магазине хлеб, немного сыра, еще что-то по мелочи, Андрей вернулся домой. Разъяренная Алина выскочила из зала рысью: «Что ж ты так быстро, неужели не пустили?» Муж не ответил, приготовил себе ужин, перекусил, вымыл посуду, взял книги и вместе с документами расположился в комнате сына. Жена решительно ворвалась следом. Вырвав из его рук листы, она швырнула их на пол и, топча бумагу, запротестовала:

– Так не выйдет! Нам надо поговорить!

– В таком тоне я говорить не намерен!

– Придется! – Алина демонстративно сбросила всю папку.

Тополевский собрал документы и перешел в спальню.

– Давай, складывай вещички! А я на тебя полюбуюсь!

Андрей прикрыл дверь. Жена перебралась на диван в зале, продолжая выкрикивать упреки и ругательства. Через какое-то время ей надоело молчание мужа. Она распахнула дверь в спальню и потеряла дар речи – супруг мирно спал, отвернувшись к окну.


Маша отложила в сторону энциклопедический словарь и внесла правки в текст. Сын подкрался незаметно и обнял ее.

– Мой руки и – за стол, я только допишу.

– Опять! Работа, всегда одна работа! – выбежал прочь он.

– Миша, вернись, пожалуйста!

– Ну? – он вырос в дверях, но демонстративно опустил веки.

– Будь добр, посмотри мне в глаза.

Миша недовольно выполнил просьбу матери.

– Скажи, мой друг, ты любишь покушать?

– Все любят! А что?

– А ты знаешь, откуда в доме берутся продукты?

– Из магазина. Их там все берут, – недовольно буркнул мальчик.

– Не берут, я покупают, – акцентировала Маша. – И для этого нужны деньги. А денег мне не платят уже давно.

– Никому не платят, – как-то по-взрослому согласился Миша.

– Хорошо, что ты это знаешь, – Маша усадила его рядом. – Я выполняю работу за одну девушку. Она серьезно болела и не сумела вовремя написать дипломную работу. Я взялась ее выручить. У ее папы есть свой магазин, вот он нас и благодарит за работу продуктами.

– Как это? – не понял сын.

– Я делаю работу. Так?

– Так.

– Но денег за нее не беру. А дядя не берет денег с меня.

– А-а, – протянул он, почесывая за ухом. – Ладно. Это лучше, чем мыть подъезды или носить телеграммы. Ты стеснялась это делать.

– Хорошо, что ты и это помнишь, – голос матери дрогнул. – Но тогда не было выбора: тебе были нужны лекарства и фрукты.

– Мамочка, – уткнулся в ее ладони Миша. – Не плачь, пожалуйста! Я не буду тебя огорчать. Просто мне хочется в гости.

– А мы вечером идем к тете Яне.

– А Карина Михайловна с Сережкой тоже придут? Ура! – захлопал в ладоши он и великодушно позволил. – Тогда поработай.

Накормив сына, Маша отправила его делать уроки и снова заглянула в текст. В коридоре зазвонил телефон. Надеясь, что трубку снимет Миша, она продолжала работать. Но сын куда-то запропастился. Маша заглянула в спальню и застала его спящим прямо на горке учебников. Телефон немного помолчал и снова ожил.

– Слушаю вас!

– Слушай и запоминай адрес! Хотя ты его прекрасно знаешь.

– Кто это говорит?

– Доброжелательница. Твой бывший муж сейчас…

– Меня это не волнует!

Бросая трубку, Маша услышала:

– …спит с твоей лучшей подругой Кариной!..

От этих слов Машу передернуло. Она недоверчиво покачала головой, взяла ручку и стала строчить.


Во дворе Яниного дома на турнике подтягивался Сережа. Миша попросился поиграть с ним. Маша вошла в подъезд и нажала кнопку лифта. Он не подал признаков жизни. Этажом выше раздался нервный голос Карины: «Привет тебе!» Маша подняла голову, чтобы ответить, искренне полагая, что приветствие адресовано ей. Вверху маячила спина подруги, и звучал ее обиженный голос:

– Как ты мог? Где ты выкопал эту штучку? Не прошло и двух часов – и ты уже с новой пассией!

В ответ раздалось невнятное бормотание и звук пощечины.

– Негодяй! Глаза б мои тебя не видели!

Навстречу Маше кто-то спускался. Судя по легкости шагов, это была Карина. Журналистка от растерянности шагнула в темноту ниши. Подруга пробежала мимо, не заметив ее. Маша стала подниматься. Было слышно, как в подъезд вошли Миша и Сережа и сели в кабину ожившего вдруг лифта. Сын, выбежав из лифта, увидел мать и радостно сообщил:

– А мы уже здесь!

– Звони! – скомандовал друг.

Миша нажал кнопку, из квартиры показалась головы Яны.

– Привет, ребятня, заходите, – нерешительно пригласила она.

Маша расцеловала хозяйку и протянула ей крошечную ярко упакованную коробочку, торт и шампанское.

– С именинами тебя, дорогая!

– Откуда такая роскошь? – не поверила своим глазам подруга.

– Заработала бартером.

Яна взяла подарки, отдала их выглянувшему из двери мужу и затолкала его голову обратно со словами: «Помоги детям раздеться». Она притворила дверь и загородила собой вход.

– Не пустишь? – пошутила Маша, расстегивая пальто.

– Пущу, только не сейчас. Ладно? Понимаешь, у нас уже Митя, – Яна, извиняясь, прижала руки к груди. – Он не один, со своей новой женщиной. Не стану же я его прогонять…

– Извини за неудобство, – опешила Маша. – Не стоило и звать.

– Я не знала, что он появится, а телефона у нас нет. Ты только не обижайся, – коснулась ее плеча подруга. – Ну, как мне вас делить? Тем более что Митя – начальник Сереги. Может, майора ему протолкнет… – она заглянула Маше в глаза и стала оправдываться: – Не суди меня строго. Карина вот увидела Митю с дамой, вызвала его, отчитала и ушла. А я, выходит, не такая принципиальная и принимаю его. Получается, она верная подруга, а я нет. Что ты мне посоветуешь? Сергей ведь третий год перехаживает в капитанах. Митя обещал решить этот вопрос…

– Ты все правильно делаешь, – усмехнулась Маша, направляясь к лифту. – Скажи Мише, что я жду его внизу…

– Зачем? Пусть дети поиграют? Заодно и за моими присмотрят…

– Незачем им встречаться: Миша считает, что отец уехал.

– То-то я смотрю, твой на балконе прячется.

– Он давно уже не мой! – запротестовала Маша. – А по поводу очередного звания для Сереги – пустые хлопоты. Дмитрий не поможет – к его мнению давно никто не прислушивается.


Сын был откровенно огорчен и отказывался понять, почему его лишили торта. Маша распотрошила заначку и откупилась конфетами.

– Почему не сделал работу над ошибками, милый друг?

– Забыл, – вздохнув, схитрил Михаил.

– Тогда вперед! – мать щелкнула его по носу и заглянула в дневник. – Когда напишешь, покажешь тетрадь, потом перескажешь параграф по географии. Кстати, почему ты разговаривал на русском языке? Учительница целый трактат по этому поводу написала.

– А на каком языке мне говорить? Не на китайском же.

– Не умничай, – не сумела спрятать улыбку женщина. – На уроках нужно делом заниматься.

– Пусть научится правильно писать замечания, – не растерялся Миша. – А то придет с одним накрашенным глазом, даст задание, а потом красится дальше. Это правильно?

– Не твоего ума дело! Иди и изучай материки. Жду.

Не прошло и десяти минут, как сын вернулся.

– Спрашивай, – он прислонился к косяку, но искал повод сменить тему разговора. – Ма, а чего это у тебя «во лбу звезда горит»?

– Получила нагоняй за плохую работу. Мой дорогой, не увиливай и не филонь. Итак, сколько и какие у нас материки?

– Ма, ты только меня не сбивай, – попросил он, переводя взгляд в потолок. – Большую часть планеты занимает не суша, а вода…

Его монотонная речь отвлекла Машу. Она воссоздала в памяти разговор с Тополевским в музее и пришла к выводу, что полковник ничего не знает о художествах супруги. Сын замолчал.

– И всего-то? Маловато будет.

– А материков только шесть. Там о них всего пол-листа написано. Я не Пушкин, чтобы сочинить больше.