– Уходи! – закричал малыш. – Ты злая! Я к папе хочу!

Анна со всей силы шлепнула его ниже пояса. Серебров мгновенно заслонил ребенка. Антон, не разобравшись, укусил его за руку. Полковник от неожиданности и боли вскрикнул и, смущаясь, потер ладонь. Нина, чувствуя расправу, села на стул и зажмурилась.

– Ах ты, негодный мальчишка! Как ты смеешь кусаться? Иди в угол! – Анна безжалостно втолкнула сына в ванную комнату.

– И забирайте назад свои подарки, – прокричал в бессилии Антон. – И идите вы к своим ангелам!

Серебров хотел как-то повлиять на ситуацию и встал.

– Не ходите, – попросила Нина, – мама еще больше рассердится.

– Она хорошая, – Вячеслав осторожно присел рядом с девочкой. – Просто ей сейчас тяжело.

Нина опустила глаза и промолчала. Из ее глаз побежали слезы. Немного выждав, она положила куклу на диван и пересела в противоположный угол, подальше от Вячеслава. Он перебрался к ней и хотел обнять. Нина вскочила. «Извини», – смутился полковник. Вошла Анна, оглянулась в поисках Сереброва и попыталась улыбнуться. Из ванной доносился протяжный вой Антона. При виде решительного лица матери Нина испуганно втянула голову в плечи.

– Вот и умница, – при взгляде на Вячеслава голос женщины стал мягче. – Я так проголодалась. Давайте ужинать.

Серебров беспрекословно подчинился. Анна угостила всех салатом. Ужинали молча. Нина все время прислушивалась к плачу брата и без особого желания ковырялась в оливье, но, встретившись взглядом с матерью, стала жевать. Антон на мгновение затих, но тут же принялся барабанить ногой в дверь. Вячеслав посмотрел на Анну.

– Перебесится, – заверила она. – Кому подать горячее?

Серебров пожал плечами. Нина опустила глаза.

– Дочь, помоги-ка мне на кухне, – попросила мать.

Девочка не посмела перечить и поплелась следом.


Матвеев вышел из машины с пакетом, в котором угадывались курица, печенье и апельсины. Попрощавшись с Тополевским, он поднял глаза. Окна квартиры насторожили его непонятной темнотой. Предчувствуя неладное, Виктор на одном дыхании взлетел наверх. На коврике у входной двери одиноко валялась оброненная детская варежка. Он поднял ее и, волнуясь, вставил ключ в замок. Включив свет, сразу же понял, что оказался на руинах собственного счастья. Ранами в сердце зияли полупустые распахнутые шкафы и разбросанные по полу вещи. Виктор по инерции пробежал по всем комнатам в поисках записки, но ничего не нашел. В коридоре он споткнулся о вертолетик сына и присел, заметив неподалеку бант Нины. Отец поднял обе вещицы и на его глазах выступили слезы. Повертев игрушку в руках, Матвеев машинально дернул за шнурок. Вертолет неуклюже накренился, его винтовая лопасть сделала небольшой полукруг и, отлетев, спланировала под тумбу для обуви. Виктор наклонился, чтобы ее достать, и заметил сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув записку, он не поверил своим глазам: «С днем рождения, любовь моя! Я вернулся и жду тебя! Машина за углом». Перечитав текст несколько раз, Матвеев побледнел, сел на тумбочку и прислонился к стене. Это было послание Сереброва, которое Анна выронила, уходя «на переговоры». Бумага выпала из его рук и плавно спикировал на пол. Виктор устало закрыл глаза и криво усмехнулся: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…»


Анна вывела дочь в кухню и попросила помочь ей переложить мясо с противня на тарелку. К ним присоединился Серебров.

– Девочки, может быть, вам требуется мужская сила?

– Еще как. Достань нам вон ту большую тарелку.

Вячеслав старательно выполнял все команды.

– Какой ты хозяйственный, – похвалила его возлюбленная, но, видя, как напряглась спина дочери, подмигнула и быстро добавила: – Совсем как моя Нинуля.

Дочь печально вздохнула. Анна прислушалась к тишине в ванной комнате и тихо попросила ее привести Антона. Нина послушно вышла, но через мгновение влетела в кухню с перекошенным от страха лицом. В бессилии она открывала рот, не в состоянии вымолвить ни слова. Видя испуг девочки, мать упала на табурет. «С ним что-то случилось?» Оттолкнув Сереброва, она бросилась к сыну. Входная дверь была распахнута настежь. Анна зажала рот рукой, чтобы не закричать, и с испугом оглянулась. Вещей Антона на месте не было. Женщина прислонилась к дверному косяку и беспомощно сползла вниз. Ее бережно подхватил под руки Вячеслав.

– Он ушел, – ужаснулась Анна. – Какой позор! Что люди скажут?

– Плевать, что скажут! Главное, чтобы с ним ничего не случилось! – Серебров в спешке натянул шинель. – Одевайтесь и бегом на поиски!


Город погрузился в темноту. Порывы ветра становились все чаще. Наспех одетый Антон в одиночестве бродил по улицам, практически не ориентируясь. Занятые своими мыслями взрослые не обращали внимания на растерянного малыша. Сердобольная старушка поправила на нем шапку и шарф и стала оглядываться в поисках родителей, но Антон уже растворился в людском потоке. Он с интересом замирал у светящихся магазинных витрин, поднимаясь на носочки, но так и не смог дотянуться до удивительного мира, где царило сказочное тепло. Вскоре в погодную неразбериху добавилась сильнейшая метель. Она с яростью поднимала в воздух потоки колких снежинок, швыряя их горстями в лица прохожих. Те торопливо ускоряли шаг, заслоняясь от снега воротниками.

Антон стал замерзать и испуганно метался взад-вперед. Привлеченный громкими ребячьими голосами, малыш уверенно направился к детскому городку. Там резвилась большая компания мальчишек постарше. Одни катались с горы, другие достраивали крепость, принимая самое активное участие в затянувшейся снежной баталии. Группа детей среднего возраста играла в прятки. Антон присоединился к ним, заигрался и не заметил, что метель разыгралась не на шутку. Ветер стал сбивать юных игроков с ног. «Пацаны, на сегодня хватит! – скомандовал вожак. – Айда по домам!» Веселая гурьба с шумом бросилась врассыпную.

Не вняв призыву, Антон продолжал кататься с горок. Шарф на его шее развязался, шапка съехала набекрень, единственная варежка насквозь промокла. Он поднес руки ко рту и стал согревать их своим дыханием. От сильного напряжения в глазах потемнело, вскоре разболелась голова. Мальчик захныкал и стал дуть еще сильнее. Пальцы не согревались, вокруг него образовался сугроб. Антон завалился на спину, сгреб снег в охапку и поднес его ко рту. Горло обожгло ледяным холодом. Порыв ветра сорвал с него шапку и покатил дальше, в сторону леса. Малыш бросился за ней вдогонку и по уши провалился в сугроб. Он жалобно закричал, но разыгравшаяся вьюга заглушила его тоненький голосок.


Анна, Нина и Серебров планомерно прочесывали близлежащие дворы. Они громко звали малыша, но в ответ раздавался только лай бродячих псов. Вячеслав предложил разбить зону поисков на сектора.

Едва компания разделилась, Нина бросилась домой. Входная дверь была приоткрыта. Почерневший от горя отец сидел в коридоре на тумбочке. Рядом с ним прямо на полу валялся пакет с подтаявшей курицей. На щеках Виктора застыли бороздки от слез. Нина осторожно присела рядом и уткнулась лицом в его ладони. Матвеев вздрогнул, прижал девочку к себе и незаметно протер глаза. Дочь разрыдалась.

– Нина, – Виктор достал из кармана носовой платок и промокнул ей слезы. – Что случилось, родная моя? Я подумал, что вы уехали.

– Папочка, Тошка сбежал! Найди его! Я знаю, он к тебе пошел!

– Откуда сбежал?!

– От них, – Нина растерялась в поисках нужного слова.

Отец встал, сменил шинель на куртку и посмотрел ей в глаза.

– Где это случилось? – спросил он, надевая перчатки.

– У некрасивого дяденьки.

– Ясно, – усмехнулся Матвеев. – Пошли! Ты адрес помнишь?

– Да, но он сбежал и идет к нам домой! Он ищет тебя.

– Вперед! – вскочил отец. – Стоп! Нина, тебе придется остаться здесь и ждать. Антон может вернуться, а дома никого нет.

Девочка заплакала и наклонила в знак согласия голову.

– Ты адрес той квартиры знаешь? Вдруг он уже нашелся. Получится, что теперь ты потерялась. Мама тоже будет искать тебя здесь, – он стал расстегивать пальто Нины. – Кому-то из нас надо дежурить дома. Будет лучше, если на поиски пойду я. Куда идти?

– В дом, где новая почта.

– Высотка?

– Да, квартира пять.

– Все будет хорошо! – Матвеев поцеловал дочь и вышел.


Метель разбушевалась не на шутку и с каждым порывом ветра набирала силу. Огромные хлопья снега, гонимые ветром, безжалостно хлестали по лицу, забивая глаза, рот, нос. Оказавшись на дне ямы, Антон испугался и стал лихорадочно карабкаться вверх. Каким-то чудом ему все же удалось выбраться. Так и не найдя шапку, мальчик натянул капюшон и обмотал шею шарфом. Единственная варежка бесследно исчезла. Он спрятал окоченевшие кулачки в карманы и зашагал, куда глаза глядят. Вскоре дорогу ему перегородила огромная гора снега. Антон попытался заползти вверх, но силы оставили его. Мальчик немного побарахтался в снегу и затих.

Когда ледяную гору высветили фары подъехавшего самосвала, малыш не подавал признаков жизни. Старик-водитель закурил и потянулся к рычагу, готовясь освободить кузов от очередной партии снега, но заметил какое-то яркое пятно. Мужчина открыл дверцу и буквально вывалился в непогоду. Заслоняя лицо от снега, он пробился к бугорку и опешил – свернувшись калачиком, припорошенный снегом лежал ребенок. Безжизненное личико не реагировало ни на крик, ни на свет. Старика бросило в дрожь. Он выплюнул сигарету, сбросил тулуп и голыми руками принялся откапывать страшную находку. Укутав ребенка, он трясущимися руками прижал его к себе, не чувствуя холода. Забравшись в кабину, шофер взял в ладони снег и принялся растирать Антону щечки. Уложив мальчика на сидение, он, забыв про снег в кузове, развернул машину и помчался в город. «Как же тебя, браток, занесло в такую-то даль? – выстукивая зубами чечетку, повторял испуганный водитель, с трудом вспоминая слова давно забытой молитвы. – Матерь Божья, только не оставь его своей милостью…». Вдруг машина забуксовала, а потом и вовсе заглохла. Мужчина расстегнул пальтишко мальчика и приложил ухо к его груди. «Господи, ничего не слышу…» – отчаянно застонал он. В сердцах старик помянул всех известных ему святых и стал креститься. Машина вдруг ожила и двинулась с места. Водитель бережно уложил мальчика на сидение и взмолился: «Не подведи, родимая!»