Розмари молчала, пытаясь вникнуть в происходящее. Она никогда раньше не видела его таким. Он был бледен от ярости. Он крепко сжимал руки, а его зрачки превратились в два кольца серого пламени. Он весь дрожал.

– Дориан, объяснись! – проговорила Розмари. Она отчетливо поняла теперь, что совсем не знает, кто такой на самом деле Дориан Грей. Почему она была так уверена раньше в том, что он любит ее? Она скомкала простыни и, зарывшись в них лицом, начала тихо всхлипывать. Дориан бросился к ней.

– Бедная моя девочка, – тихо сказал он, обнимая ее. Розмари хотела оттолкнуть его, но он положил ее голову к себе на колени, и она обхватила себя руками. – Месяц назад ты сказала мне, что никогда не будешь выставлять портрет. Ты клялась, что ничто не сможет заставить тебя сделать это. И Хелен ты говорила то же самое.

Розмари разразилась бурными рыданиями, услышав имя своей бывшей подруги.

– Прости, прости, – сказал он, укачивая ее как ребенка. – Я случайно упомянул имя Хелен. Она здесь совершенно ни при чем.

И вдруг ей пришло в голову, что, возможно, портрет не так уж хорош. Никто даже не видел его, кроме нее самой, Хелен, Дориана и ее отца. У каждого из них были причины ей солгать. Что, если Дориан стыдится портрета, а значит, стыдится и ее, своей будущей жены?

– Наверное, он тебе просто не нравится, так? – спросила она его. – Дай мне взглянуть на него. Я хочу знать, действительно ли это лучшая моя работа.

– Тихо, тихо, – говорил Дориан, целуя ее в лоб. Его настроение изменилось. Он снова хотел ее и начал касаться груди, продолжая качать на руках. – Это была лучшая твоя работа… а теперь молчи… как я хотел бы вечно ласкать эту роскошную грудь!

– Была?! – вскрикнула она, и, высвободившись из его рук, чуть не свалилась с кровати. Она стояла обнаженная, скрестив ноги и стараясь прикрыться волосами. – С картиной что-то случилось? Я должна посмотреть!

– Ничего не случилось, – ответил он, протягивая к ней руки, как будто приглашая обратно в постель. В его улыбке сквозило коварство.

«Нельзя сдаваться!» – подумала Розмари, одновременно почувствовав, что желание вязкой каплей стекает по ее бедру.

– Если ничего не случилось, то давай повесим ее над камином, как и собирались! – сказала она.

– Нет! – вскрикнул он и вскочил в ярости. – Мы не будем вешать ее над камином, как какие-нибудь добропорядочные супруги.

Розмари отшатнулась по направлению к двери.

– Не будем? Почему? Почему ты кричишь на меня? Дай мне взглянуть на картину.

Она бросилась вон из комнаты и стремительно побежала по ступенькам. «Прекрасно, пусть лакей увидит меня голой! Пусть они все меня увидят!» – думала она, пробегая через торжественную прихожую, хотя знала, кроме них и дряхлого Виктора, в доме больше никого не было.

Она вбежала в столовую, где в последний раз видела картину. Позади себя она слышала торопливые шаги и вдруг почувствовала, что Дориан схватил ее в охапку. Ее похищает Прекрасный Принц! Она начала брыкаться, пытаясь вырваться из его рук.

– Прекрати! – кричал он. – Перестань!

Она начала задыхаться, и ему пришлось два раза ударить ее по щекам. Ей стало легче, когда она почувствовала удары. Она обмякла у него на руках. Он посадил ее на пол, но продолжал обнимать за плечи.

– Тихо, тихо, – повторял Дориан, он повернул ее себе и, взяв ее руки в свои, поцеловал их. – Ты не должна видеть портрет, – умолял он. – Прошу тебя, не надо. Моя милая девочка, давай вернемся в спальню. Мы будем заниматься любовью, я буду обнимать тебя и целовать каждую частичку твоего ангельского тела.

Его поцелуи и соблазнительный шепот заставили ее трепетать от вожделения. Внизу снова забился пульс, все внутри ее кипело в ожидании прикосновения. Он начал целовать ее шею, лаская грудь и касаясь сосков, пока они не стали твердыми. О, она принадлежала ему, несмотря ни на что! Пусть отведет ее в спальню. Она начала подниматься, но он снова толкнул ее вниз на пышный персидский ковер.

– Прости меня! – сказал он, снова целуя ее в шею. – Вставай, конечно, вставай.

– Нет, все в порядке, – ответила она, радуясь, что мягкий ковер смягчил удар. Какая насмешка! Сейчас она почти хотела, чтобы он своим весом прижал ее к полу. Она чувствовала себя ягненком, который добровольно становится жертвой льва. Но делать то, что лев намеревался с ней сделать вне спальни, казалось ей неправильным. Она в волнении оглянулась. Что, если войдет лакей? – Ты хочешь остаться здесь? – спросила она.

– Это так ужасно? – спросил он в ответ.

Его щеки снова окрасились румянцем, на губах играла лукавая улыбка. Он показал рукой на эркер. Ставни были открыты. Окна окрасили солнечные лучи.

– Прекрасный свет, – сказал Дориан. – Я могу видеть тебя целиком, – он откинул волосы ей за спину и наклонился, чтобы поцеловать грудь. – Ты такая красивая, – произнес он, подняв на нее глаза и собираясь поцеловать в губы.

Он скользнул рукой вдоль бедер и внутрь, чтобы раздвинуть их. Розмари откинулась на спину и застонала, чувствуя, как его пальцы коснулись темной, влажной плоти и потом нащупали клитор. Он начал медленно массировать. «Да, – думала Розмари. – Пожалуйста, не останавливайся!» Он остановился только на мгновение, но оно показалось ей вечностью. Его пальцы сменили полные, нежные губы, языком он касался клитора. Это было уже слишком. Она вскрикнула, и в ответ он ускорил темп, помогая себе пальцем. Она чувствовала, как его язык слизывает ее соки, и это возбуждало ее еще сильнее. Она вцепилась руками в ковер, чувствуя, что близка к оргазму. Дориан поднялся с колен и лег на нее, вставив свой пенис. Она вспомнила, как было больно в первый раз, и приготовилась испытать это снова. Но боли уже не было, только медленное, глубокое наслаждение. Она выдохнула со стоном.

– Открой глаза, – сказал ей Дориан.

Розмари даже не заметила, как закрыла их. Она все еще смущалась от его взгляда, но, открыв глаза, увидела, что он смотрит на нее с трогательным восхищением.

– Я люблю тебя, – прошептал он, когда их взгляды встретились. Он любит тебя! Дориан Грей любит тебя, Розмари Холл! Она готова была умереть от радости. Он продолжал проникать в нее, прижавшись к ее губам долгим поцелуем. Он легко прикусил их, но остановился.

– Все в порядке, – произнесла она шепотом.

– Нет, – возразил он.

Она снова почувствовала, что все ближе к оргазму. Она сжала пальцы в предвкушении и вцепилась ему в плечи, чувствуя, что кончит в любой момент, если только он будет продолжать. Розмари представила его член, двигающийся внутри ее, касающийся трепещущих нервных окончаний. Дориан тоже был близок к завершению, она чувствовала его спазмы внутри себя. Они кончили вместе, и темный коридор позади них огласил двойной возглас облегчения. Экран стоял на своем посту, лишь слегка задетый чьей-то ногой.

Глава 12

Едва проснувшись, Дориан, не открывая глаз и чувствуя, как эротический сон втягивает голову обратно в свое темное тихое убежище, попытался коснуться рукой тела своей возлюбленной. Он надеялся, что она будет лежать рядом, прижавшись к нему, и продолжал шарить рукой, но нащупывал только холод пустых простыней. Он открыл глаза и, в панике вскочив с кровати, закутался в халат.

– Розмари, – позвал он. – Розмари, дорогая!

– Да, сэр? – последовал хриплый ответ.

Это был Виктор, стоявший на пороге с подносом в руках.

– Я принес вам ужин. Если вы намеревались поужинать не дома, то, боюсь, уже слишком поздно.

– Который час?

– Уже почти девять часов вечера, сэр.

Дориан удивился. Он никогда не спал больше двух часов подряд. Даже до его знакомства с Хелен, когда начались их совместные подвиги, после которых ночь он проводил в мокрых от пота простынях и с головной болью от опиумных паров, он мучился бессонницей. С детства он не помнил ни одной ночи, лишенной жутких кошмаров. В этих снах он видел свою мать, как будто накрытую сияющим солнечным куполом и с радостной улыбкой на губах. Он бежал, протягивая к ней руки, но, прежде чем ему удавалось коснуться ее, какая-то злобная сила отталкивала его, и мама исчезала навсегда. Но Розмари! Она успокаивала его сердце, была лекарством от постоянно сотрясающей его лихорадки.

– Виктор, где Розмари?

– Мисс ушла несколько часов назад, сэр, – на его лице не отразилось ничего, кроме желания угодить.

– Несколько часов назад? – закричал Дориан, в ярости топнув ногой. Виктор вздрогнул от неожиданности и вскрикнул, испугавшись, что сейчас выронит поднос.

– Точнее, Виктор! – не унимался Дориан. – В котором часу ушла мисс Холл?

– Я думаю, сэр, я полагаю… – Его голос дрожал. Уронить драгоценный поднос было бы преступлением для старого лакея, и он с трудом переживал это потрясение. От него требовали вспомнить то, что он даже не пытался сохранить в памяти. Его лицо перекосилось от усилия, с которым он пробирался сквозь мешанину дат и событий, того, что осталось от когда-то блестящего человеческого разума. Теперь в жизни Дориана стало одним кошмаром меньше – он мог не бояться старости.

– Она что-нибудь просила передать? Сказала хоть что-нибудь?

– Нет, сэр, – Виктор торопливо замотал головой. – Ни слова. Она была чем-то огорчена. Я предположил, что произошла ссора. Я не вмешивался, и, очевидно, ей не требовались мои услуги. Она вышла, не дождавшись, чтобы я проводил ее. Она была огорчена.

– Да, Виктор, да, ты уже говорил.

– Прошу прощения.

Дориан вылетел из комнаты, оттолкнув Виктора. Лакей испуганно вскрикнул, и поднос все-таки выпал из его рук. Крышка медленно покатилась по коридору.

Дориан сбежал вниз по лестнице и влетел в столовую. Ему следовало лучше спрятать его. Нельзя было так рисковать!

Но экран был на месте. Он заглянул за него и убедился, что картина скрыта от посторонних глаз. Он опустился на ковер, где всего несколько часов назад занимался любовью со своей будущей невестой. Он осторожно коснулся экрана. Как же он боялся этого портрета! Экран нельзя отодвигать. Он прислушался к шагам Виктора, который все еще прибирал наверху.